— Нас подслушивают. Я хочу, чтобы ты жил. Ты станешь, уже стал, великим поэтом. Сейчас, же немедленно, тебе надо бежать отсюда. Вся территория виллы под наблюдением, а по дороге без машины далеко не уйдешь. Выход один- река, только нужен плот или, на худой конец, канистра.
«Я силен, как никто другой»,-гордо выпрямился Билли,
Тогда я достал свой пистолет и девять патронов — все, что у меня было, и отдал ему. Мы обнялись, и он ушел. Что было дальше, я даже предположить не могу. Только когда Линард сказал, что в доме полицейский, и никто не должен ему попадаться на глаза, я понял, что Билли не дошел,- опять послышались всхлипывания.
Старик оплакивал не только сыновей, которые уже начали убивать друг друга, но и свою несчастную судьбу. Решив работать на войну, он породнил свой талант с преступлением, а там — дракон поглотил своего создателя.
— Если вы не успеете, Линард уйдет. Он уже отдал приказ начать эвакуацию из страны. У него есть остров, где-то в Южных морях. Он прекрасный ученый, но, к радости, не Грациани, а я не открыл ему всех секретов. Сейчас уничтожу свои записи, образцы и инструменты, потом,- профессор замолчал.
Барру показалось, что кончилась пленка, он поднес к глазам диктофон и увидел, что бобинка смоталась лишь наполовину.
— Пожалуй, я лучше сам, чем они,- Грациани говорил с трудом, в его груди что-то свистело, появилась отдышка. — В конце концов, я уже достаточно стар, днем раньше, днем позже. У меня есть цианистый калий. Это, я думаю, надежнее того, что пили греческие стоики. Прощайте. Вашу машину обыскивали мои семилетние ребятишки. Один из них и положил туда мои бумаги и диктофон. Я попросил его, чтобы он оставил там какой-нибудь знак.
«Поразительно,- Барр невольно взглянул на пол,- семилетний мальчишка и чуть-чуть отодвинул коврик. Посторонний бы и не заметил. Они действительно страшны эти «дети».
— Прощайте и остерегайтесь Линарда. Помните, сегодня их немного, но, может быть, завтра…- голос профессора Грациани смолк, и Барр понял, что больше не услышит его.
Вечерело, когда инспектор увидел за окнами своего автомобиля пригородные строения. Еще не надеясь на то, что его выпустили живым, он проехал по центральным улицам, посмотрел на широкие окна полицейского управления и, резко свернув в узенькую улочку, стал петлять по городу. Только здесь, у порога своего учреждения, Барр вдруг почувствовал, что за ним следят. Ему показалось, что если бы он остановил машину, то был бы убит на месте. Инспектор метался по улицам и не мог отделаться от неожиданной мысли, что весь город, все правительство только и ждут, чтобы он привез им папку Грациани. Министр юстиции молился бы на таких полицейских: послушные, не размышляющие ребята- мечта, да и только. Премьер благоволил бы к такому ученому, избавившему страну от забастовок, политических катаклизмов, криков оппозиции, воя левых и правых газет.
Барр увидел, что едет мимо крематория.
«Сжечь, все сжечь,- эта мысль заставила его даже притормозить машину, но тут же он понял, что не сделает этого. Перед глазами встали кадры утреннего ограбления банка. Совершеннейшие биологические роботы с заранее спланированной ненавистью к людям…»
— Боже,- сам того не замечая, инспектор произнес вслух эти слова,-если ты дашь убить меня, они прольют реки крови.
Удивившись своему порыву, неверящий ни во что, кроме своих сил Барр повернул машину к загородному дому комиссара.
«Юнг думает так же, как и я,- решил инспектор,- вместе мы — сила».
Часы показывали девять, когда Барр открыл дверь виллы своего друга и начальника. Оглядевшись, он тщательно запер за собой замок и включил освещение. Тотчас в кабинете зазвонил телефон.
«Неужели что-то задержало его?» — Барр взлетел по лестнице на второй этаж.
— Слушаю.
— Вы нормально добрались, инспектор? — насмешливый голос Линарда заставил Барра опуститься в кресло. — Мой великий учитель, профессор Грациани умер, а поэтому я уверен, что он успел подложить в вашу машину какую-нибудь пакость. Конечно,- он весело рассмеялся,- мне не могут повредить ни его бред, ни ваши немощные потуги. Но я скромен и не хочу лишней рекламы, к тому же я немного обиделся на него и на вас. С Саймуром все ясно, он постарел и выжил из ума, а вы? Вы не остановились у Управления полиции и министерства юстиции, и я понял, что имею дело с умным человеком. Я даже почти успокоился, когда вы затормозили около крематория.
Он опять засмеялся. Барр вспомнил, каким весельем лучились глаза Линарда, когда они сидели за одним столом, и ему стало холодно. Не отнимая телефонной трубки от уха, инспектор начал открывать один за другим ящики стола. В самом нижнем он увидел старый парабеллум, коробку патронов и перевел дыхание.
— Что? Что-то случилось, вы перевели дыхание, почему? А, скорее всего, вы нашли в столе своего шефа оружие. Что вам ближе — «Вальтер», «Беретта» или «Браунинг»? Не обольщайтесь, даже если там лежит крупнокалиберный пулемет, мои мальчики сделают из вас ростбиф. Давайте лучше поговорим,- у Линарда была такая интонация, как будто он сидел напротив Барра. — Мы могли бы договориться. Миллиона долларов, я думаю, вам хватит. Итак?
— Нет.
— Нет? Ну, что ж, вы сами выбрали свой конец.
Телефон отключился, и Барр понял, что остался один. Часы показывали двадцать минут десятого.
«Сорок минут я уж как-нибудь продержусь».
Он зарядил обойму, рассыпал по столу оставшиеся патроны. Потом сунул пистолет за пояс, взял папку с бумагами Грациани и кассету, и кинулся в спальню к сейфу. Внизу загудел дизель тяжелой машины. Еще не веря себе, Барр осторожно отогнул занавеску и увидел под окном школьный автобус, из которого выходили невысокие крепкие мальчишки.
«Экзамен»,- мелькнуло в голове.
Свет уличных фонарей упал на лица детей, они были разными. Инспектор готов был поклясться, что увидел даже японца. И в тоже время мальчики были одинаковы своей сосредоточенной решительностью. Все они были вооружены. Сверху их автоматы и пистолеты казались игрушечными, но Барр почувствовал нервный озноб.
«Нет, сейф они вскроют за несколько секунд. Документы надо спрятать куда-нибудь в другое место».
Он подбежал к бельевому шкафу, отогнул край ковра, вынул решетку вентиляции, но надежного места для бумаг найти не смог. Тогда Барр вытряхнул из полиэтиленового пакета костюм Юнга, вместо него положил бумаги, завернул и открыл дверь туалета. Там он поднял крышку сливного бачка и прямо в воду положил послание Грациани.
«Даже если они запалят дом, решил он,-сюда огонь доберется в последний момент».
Часы показывали двадцать пять минут десятого. Барр сунул ножку кресла в дверную ручку, подтащил к двери диван и прижал его книжным шкафом.
На лестнице раздались легкие шаги.
«Господи, неужели мне придется стрелять в детей?!»
…Когда через девятнадцать минут к дому подъехал комиссар Юнг, он увидел вместо своей виллы огромный костер. Машины Барра нигде не было. На тротуаре стояли пожарные. Юнг обратил внимание на одну странность — входная дверь, снятая с петель, лежала в нескольких шагах от дома. У ближайшего угла разворачивался школьный автобус.
АБДЫКЕРИМ МЫРЗАЕВ
БАБОЧКА ЛЮБВИ
Безвременно ушедшему из жизни, молодому
талантливому киргизскому писателю-фантасту,
товарищу по перу БЕГАНАСУ САРТОВУ посвящаю.
После приезда в незнакомый город Абылкасым обычно всегда ждал телефонного звонка; даже ночью, в забытьи, борясь со сном и дремотой.
Разница во времени между городом, куда он только что прибыл, и родной землей — целых шесть часов. Когда туда приходит рассвет, люди здешние еще спят. Абылкасым никак не может привыкнуть к этой разнице. К тому же здесь очень много народу. И на земле, и под землей одни спешащие люди. Даже в метро спешат.