О романе «Робур-Завоеватель»

Минул целый век с того далекого августа 1886 года, когда парижское издательство «Этцель» выпустило в свет очередной том серии «Необыкновенных путешествий» Жюля Верна — роман «Робур-Завоеватель». И вот уже более ста лет читатели всех стран и народов с неослабевающим интересом погружаются в страницы этих книг, герои которых — смелые, веселые, добрые люди — отправляются открывать неведомое на суше и на море, в воздухе и межпланетном пространстве. Путешествие у Жюля Верна стало «романом науки», соединяющим, как он говорил, «романтизм вчерашнего с реализмом сегодняшнего и символом завтрашнего дня». В каждый свой приключенческий роман французский писатель вносил дух исследования. Романтика странствования по девственным лесам, бурным морям, жарким пустыням и ледяным просторам соединена у него с пытливыми, страстными исканиями.

Вера в науку как могучее средство совершенствования человеческого общества сочеталась у Жюля Верна с демократическими идеалами, сформировавшимися в эпоху его молодости под влиянием революционных идей 1848 года. В его романах ученые и изобретатели, астрономы и инженеры, географы и естествоиспытатели шагают вместе с борцами против рабства и угнетения, отстаивающими свободу и справедливость. Таковы капитан Немо, один из вождей восстания индийского народа против колонизаторов, создатель подводного корабля; Матиас Шандор — руководитель национально-освободительного движения венгров, изобретатель морских «электроходов»; талантливый инженер Сайрес Смит, участник войны за независимость Северной Америки, глава трудовой колонии «Таинственного острова».

Динамично развертывающийся, увлекательный сюжет фантастических романов Жюля Верна основывается на реальных возможностях науки и техники. Ни в одной из его книг не встретишь невероятного, чудесного. В них предугадано то, что с течением времени стало достоянием человечества: динамическая сила электричества, управляемый дирижабль, подводная лодка, самолет, вездеход, космические полеты. Писатель почти всегда идет по правильному пути, ориентируясь на главное направление в развитии той науки, в области которой он фантазирует. Научная осведомленность Жюля Верна была огромной; он собрал громадную картотеку по всем ведущим отраслям знаний и крайне редко допускал ошибки.

Наука, которую славит Жюль Верн, благородна и бескорыстна по своим целям. Писатель оценивает изобретения и открытия с глубоко гуманистических позиций: насколько они увеличивают власть человека над природой, улучшают жизнь людей, облегчают их труд. Наука для него — средство расцвета всего общества, а не отдельных личностей. Уже в первом романе — «Пять недель на воздушном шаре» — воздухоплаватель Фергюсон, с иронической улыбкой глядя на груду золотых самородков, найденных в Африке, говорит: «Мы ведь сюда явились не богатства собирать».

Борьба человека с природой, которая происходит в ряде романов Жюля Верна,—не единоборство непримиримых начал, не схватка на уничтожение, а овладение тайнами природы для разумного использования их человеком. В этой позиции писателя отразилась также его вера в могущество человеческого разума.

Писатель-фантаст сумел соединить научную идею с увлекательной интригой, смягчить своеобразным юмором суховатую техническую тему, сделать ее живой и доходчивой.

«Что бы я ни сочинял, что бы ни выдумывал — все это будет уступать истине, ибо настанет время, когда достижения науки превзойдут всякое воображение»,—писал Жюль Верн. Это чудесное, полное оптимистической веры в возможности человека предвидение писателя-фантаста сбывается на наших глазах. Человек конца XX века с поистине сказочной быстротой мчится по воздуху, проникает в бездны дна морского, обживает Арктику и Антарктиду, достигает Луны, шагает в космосе и изучает с Земли строение других планет.

Но одновременно с блистательными завоеваниями науки в наши дни со все увеличивающейся остротой нарастают и те опасности, которые несет с собой использование научных достижений в античеловеческих целях. Эти опасности сумел в свое время разглядеть и Жюль Верн. Конец 80-х —начало 90-х годов XIX века были серьезным рубежом в его творчестве. Наступление эпохи империализма, борьба за гегемонию между капиталистическими державами, начало гонки вооружений как подготовка к переделу мира постепенно лишают Жюля Верна его прежней безоговорочной веры в единую гуманистическую науку, как науку, которая мирно движет прогрессом. Глубокое беспокойство писателя за судьбы науки и неразрывно связанные с ней судьбы человечества находит свое отражение в его научно-фантастических романах последнего периода творчества.

Уже в конце 70-х годов в романе «Пятьсот миллионов Бегумы» Жюль Верн резко и недвусмысленно выступил против использования науки в разрушительных целях. Олицетворением этой антигуманной силы стал в романе «стальной город» — Штальштадт, где производят только пушки. Владелец мрачного завода инженер Шульце сконструировал гигантское орудие, предназначенное снести с лица земли город мира и труда, утопический Франсвиль. Однако чудовищный снаряд уносится за пределы земной атмосферы, а затем одно из смертоубийственных изобретений Шульце уничтожает его самого. В этой развязке сказалась вера писателя в несовместимость подлинной науки с антигуманной, человеконенавистнической идеей.

Тот же мотив звучит в романе «Вверх дном» (1889). Там действуют герои, уже знакомые читателям по более ранним романам писателя «С Земли на Луну» (1865) и «Вокруг Луны» (1870): артиллеристы Николь и Барбикен и математик Ма- стон. Но это уже не изобретатели межпланетного снаряда, рискующие жизнью во имя интересов науки, а дельцы, движимые корыстными интересами. Они, не задумываясь, готовы исковеркать нашу планету: повернуть земную ось, уничтожив при этом миллионы человеческих жизней, дабы обогатиться на разработке полезных ископаемых на полюсе!

Сатирически изобразив торги великих держав, у которых разгорелись аппетиты на недоступные территории, Жюль Верн настраивает читателя на скептическое отношение к подобной «науке», высмеивает желания авторов совершить всемирный катаклизм. И его вывод оптимистичен: «обитатели земного шара могут спать спокойно», деляческая, авантюрная наука бессильна перед законами природы.

В романе «Плавучий остров» (1895) Жюль Верн не так уверен в неосуществимости разрушительных замыслов, если они диктуются жаждой власти, стремлением к гегемонии. Умом и руками изобретателей и строителей создан «плавучий остров», бороздящий океаны, снабженный всеми благами научного прогресса. Но этот остров — достояние одних сверхбогачей, и распри между ними губят великолепное создание человеческого гения и труда. Остров раскалывается, когда раскололось на два враждующих клана «общество» мультимиллионеров-владельцев.

Детище фантазии Жюля Верна не выдерживает испытания — но не по своим техническим параметрам, а вследствие негодного социального устройства. Это уже не Франсвиль, где царствует общественная гармония в духе утопистов Сен-Симона и Кабе, а «Миллиард-сити», уклад которого Жюль Верн насмешливо-иронически описывает, как сам он указывал, «в соответствии с современными фактами и нравами». Гибель «плавучего острова» — сатирическое предостережение по адресу тех, кто хотел бы превратить науку в развлечение на потребу богатым бездельникам.

С особой силой звучит у Жюля Верна в этот период тема ответственности ученого за судьбу своего открытия, за роль его для человечества.

Именно с воздушного путешествия началось осуществление замысла Жюля Верна о «романе науки». Первым произведением, открывшим собой 65-томную серию «Необыкновенных путешествий», стал роман «Пять недель на воздушном шаре» (1862), рассказывающий о возможности исследования африканского континента с воздуха на управляемом аэростате. Но уже в середине 60-х годов, в разгар «дирижаблиевого бума» и жарких споров сторонников аппаратов «легче» и «тяжелее» воздуха, прозорливый писатель-фантаст решительно предрек победу аэроплану.