Позднемамлюкский хронист ал — Айни писал в своем труде «Связки жемчужин» о нашествии татар: «Вторгнувшись в эти земли, они покорили жившие в них Тюркские народы и племена Кипчацкия, Алланския, Асския, Авлакские, Черкесския и Русския, да (прочих) обитателей этих стран; они одолели их разбоем, грабежом, пленом и опустошением. Взятые в плен из этих народов были отвезены в земли Сирийския и Египетския. От них то (и произошли) мамлюки Адилийские, Камилийские, Ашрефийские, Муазземийские, Насырийские да Азизийские, оставившие прекрасные следы в государствах мусульманских».

Тем не менее, несмотря на столь пестрый этнический состав мамлюков, мы можем со всей определенностью выделить для второй половины XIII в. два основных этноса, представители которых доминировали в мамлюкском султанате: это кипчаки и черкесы.

Этноним черкес (черкас, джеркас), как пишет Волкова Н. Г., начинает употребляться в источниках для обозначения адыгов примерно с 40–х гг. XIII века. Вполне вероятно, что в реальной жизни это слово стало употребляться в еще более ранний период (как минимум с XII века) и уже позднее перекочевало в письменные источники. Тот же автор пишет: «Имя черкес, сменив предшествующие ему этнические названия зихи и касаги, прочно вошло в литературу всех времен и народов». Появление единого этнонима черкес отражало определенную и достаточно высокую степень консолидации адыгского этноса с одной стороны, и, с другой, фиксировало роль адыгов в военно — политической истории Руси, Золотой Орды, Кавказа и Ближнего Востока. Адыги вели непрестанную борьбу за свою независимость и успешно отражали атаки монголов на протяжении более чем полувека: с 1223–го по 1277 г. Крупную победу над косогами удалось одержать монгольскому военачальнику Ногаю в 1277 году. «Таким образом, — писал С. Броневский, — монголы сделались владетелями Азова и Тамана, равно как и многих областей внутри Кавказа, однако покорность черкесов всегда была сомнительна, или на крепких уговорах. Они сохранили независимость свою даже в разсуждении гор и лесов в их землях находящихся; а живущие по открытым местам признавали над собою Татарскую власть не иначе, как будучи к тому принуждены силою. Они удержали за собою восточный берег Азовскаго моря до Дона, овладели Керчею в Крыму, делали частые набеги, как в сем полуострове, так и в других странах Европы. От них произошли сии шайки Козаков, в то время появившихся; …».

Такую же трактовку событий мы находим и у Иоганна Бларамберга и у Клапрота.

Численность адыгов в этот период была, по всей видимости, довольно высока: наши предки занимали половину Кавказа, а численности феодальной конницы хватало не только на оборону этих обширных земель, но и на дальние походы. Кроме того, черкесское феодальное общество к XIII веку начало выдавать излишек воинов — дворянских детей, которым не находилось применения на родной земле. Ватаги этих всадников, этих странствующих рыцарей рыскали по всему Кавказу и Восточной Европе в поисках славы и добычи. Костяк этих отрядов составляли уорки — младшие дворяне и, можно предположить, что знаменитое малороссийское слово «урка» произошло от адыгского «уоркъ». Бгажноков Б. X. в своей работе «Образ жизни адыгской феодальной знати» пишет следующее: «Дальние походы рыцарей — наездников с целью грабежа, известные под названием «зекIуэ» по своей значимости в экономической и духовной жизни Черкесии — одна из самых важных страниц ее истории. Не случайно в пантеоне адыгских языческих богов числится покровитель наездничества и наездников ЗекIуэтхьэ (зекIуэ — поход, тхьэ — бог)».

Черкесская принадлежность первых казаков также не вызывает сомнения. А. Л. Станиславский приводит любопытный для нас отрывок из Московского летописного свода конца XV века, относящийся к 1492 году: «Того же лета июня в 10–й день приходили татаровя ординские казаки, в головах приходил Томешок зовут, а с ним вместе двесте и дватцать человек — во Алексин на волость на Вошан и, пограбив, поидоша назад».

Адыгом был и легендарный атаман Михаил Черкашенин, воспетый в русском фольклоре.

Свобода и жажда славы — вот два идола средневековых черкесских рыцарей. Герой одноименной повести Хан — Гирея Бесльний Абат говорит: «Наши черкесы, ей — богу, храбрее всех народов на свете и безрассуднее; никто их не посылает на войну против их воли, а сами они спешат навстречу опасности, сражаются, умирают добровольно. Ранят ли их — нет награды; убьют — их семейство никто не призрит; за все если скажут «храбрый» — вот и награда для них! За это одно слово они идут навстречу верной гибели!»

Знаменитый Айдемиркан говорил:

«Зы сэбэп къыхэмыкIынуми, Мэжджыт хужьыжьым сафIэкIуэлIэнщ», имея в виду белую мечеть Бахчисарая.

Чтобы резюмировать это необходимое отступление снова обратимся к работе Бгажнокова: «Желание заслужить славу удачливого наездника, храброго воина, человека неутомимого во всех делах и к тому же гостеприимного и на черкесский манер галантного превращалось в господствующую тенденцию жизненных устремлений военно — феодальной знати, подчас остро, болезненно переживаемую». Черкесские всадники сражались в XIII‑XVI вв. одновременно в Азии, Европе и Африке, покрыв свое имя неувядаемой славой бесстрашных и искусных воинов.

Но вернемся в Каир 1277 года. После смерти Бибарса ал — Бундукдари эмиры провозгласили султаном его сына Саида. Ему было девятнадцать лет и он был глуп и жесток. От отца он не унаследовал ни одного из его положительных качеств и выдающихся способностей в нем также никто не заметил. Юный султан находился всецело под влиянием своей матери и первым его шагом на посту султана было отравление визиря и арест чиновников двора, назначенных отцом. Он потакал притязаниям своих личных мамлюков, аппетиты которых были безмерны, а заслуги перед троном еще очень незначительны. В среде эмиров и мамлюков росло недовольство его правлением. Чтобы отвлечь внимание недовольных, Саид предпринял поход против Армении, но по дороге оставил армию и расположился в Дамаске. Пробыв там некоторое время, он возвратился в Каир. Мамлюки, не дойдя до Армении, взбунтовались и во главе с Калауном вернулись скорым маршем в Каир и после недельной осады заняли цитадель. Саида отправили в ссылку. Его двухлетнее правление завершилось бесславно и без сожаления с чьей бы то ни было стороны.