— Ты что? Умышлял на жизнь мою, да и войско погубить хотел?

Глеб застонал, выплевывая кровь. А Даниил снова в исступлении бил его ногами.

— И сего туда же! Отрубить голову! Некогда с ним. Это собака, а не человек, и смерть ему собачья! — со злостью бросил Даниил Микуле и отошёл.

— Отрубить?.. Княже! Прости! Жить хочу, не казни! Верен тебе буду…

Даниил весь дрожал от бешенства.

— Верен? Вишь, когда уразумел! Уберите прочь эту падаль!

Микула потащил Глеба Васильевича.

Филипп, улучив момент, когда Глеба уже далеко оттащили, вставил свое:

— Поделом ему! Верно молвил, княже! Отрубить голову бешеной собаке!

Услышав это, Демьян крепко закусил губы и выругался про себя: «Ой, страшен! Ой, лукав! Съест!» С перепугу его затрясла лихорадка, руки и нога дергались.

— А кто же старшим будет над пешцами? — спросил Микула. — Глеб должен был вести их.

Не долго думая, Даниил ответил:

— Иди, Мирослав, бери пеших, мало времени для размышлений.

Слышался едва уловимый шум — это перешептывалось войско. Все вой были подтянуты к стенам — и конные дружинники, и пешие.

Микула успел уже побывать у ворот и подбежал к Даниилу.

— Княже, разведчики возвратились. Угры спят, не ждут в эту ночь набега.

— Ладно!

В сопровождений Мирослава и Дмитрия Даниил пошел вдоль рядов своего войска. Впереди дружинник нес завернутый в пергамент фонарь, и воины видели князя в походном боевом снаряжении.

— Никому еще не говорили, что выступаем все? — спросил он у Мирослава.

— Нет, — ответил тот.

— Собрать ко мне тысяцких И сотских, — приказал Даниил Микуле.

Микула растаял в темноте, а Даниил продолжал обход войска. В мерцающем свете фонаря он видел сосредоточенные лица воинов.

Даниил подошел к воротам и сел на колоде. Сюда начали подходить тысяцкие и сотские.

Даниил подозвал их ближе, и они окружили его плотным кольцом.

— Ныне в поход все идем, никого не оставляем, — волнуясь, начал Даниил. — Поход предстоит. Все ли готово у вас? Ничего не забыли?

Тихо, как легкий ветерок, зашелестели голоса:

— Все готово, как ты велел.

Всем воинам скажите — идти только вперед, назад не оглядываться. Трусливых колоть на месте. Так и скажите всем: кто задумает убежать либо замыслит что — щадить не буду. Первой идет сотня Микулы, за ней — сотня Кирилла, а за ними — дружина Дмитрия, затем Демьяна, а за ними пешие — старшим над ними боярин Мирослав. А идти вниз, вдоль Днестра.

Сотские бесшумно разбежались к своим сотням. Микулу князь задержал.

— Начинай, Микула. А я поеду с Дмитрием.

Широкая пасть ворот поглотила войско Даниила, Вот прошла уже сотня пешцев, и привратники подкатили тяжелые бревна, чтобы ветер не качал ворота, и бегом бросились догонять войско.

Дружинники Микулы на ощупь знали каждую пядь этой земли. Не раз ходили сюда в ночные набеги, а днем зорко всматривались со стен, запоминая каждую тропинку, каждую лощинку, каждый бугорок. Пять разведчиков шли впереди. Один из них вернулся, рассказал Микуле:

— Дозорные не спят. Двое сидят на пороге шатра и мурлыкают песню.

— Подползите и схватите. За горло хватайте, чтоб не пикнули.

Разведчики осторожно, крадучись, приблизились к шатру, напали на дозорных. Те не успели и рта раскрыть. Схватили и тех, что спали.

— Так, как и всегда, — похвалил Микула. — Только сегодня надобно еще лучше обмануть Фильния.

К ним подошел Даниил. Он был доволен первыми успехами и велел Микуле задержать венгров на случай, если они вздумают начать бой, все внимание оттянуть на себя, чтобы войско могло сразу же двинуться в сторону, к Днестру.

Мимо князя прошла сотня Кирилла, потом конница Дмитрия и Демьяна, а за ними пешие воины Мирослава.

Тут Микула велел с криками наброситься на вражеский лагерь.

Шум всполошил врагов. Они выскакивали и скрывались в темноте. Венгры были уже проучены и спали одетыми.

Крики сбивали их с толку. Они не смогли дать отпор и пустились бежать. Микула пристально следил за всем, что делалось в лагере. Он успокоился — все шло хорошо, войско Даниила быстро двигалось по Коломыйской дороге на юг от Галича.

Микула еще долго выжидал, а потом собрал свою сотню в лощине и, тихо проехав два поприща, приказал скакать галопом. Уже вдалеке от Галича они догнали своих.

Утром Даниил остановил войско. Дорогу пересекала балка. Леса вокруг не было, его когда-то давно выжгли, и место было удобным для лагеря. Даниил приказал перейти балку и расположиться на другой стороне. Дружинники расседлали коней, пешцы укладывались отдыхать — они утомились. Вскоре начали раскладывать костры и греться. Задымили сотни костров.

— Вырвались, — промолвил Даниил, — но надобно думать про отпор, ибо Фильний догонит нас.

— Они теперь увидели, что ворота в крепости открыты, и, видно, хозяйничают уже в Галиче, — промолвил Демьян.

— Идем в шатер, там поговорим, — позвал Даниил.

Слуги уже заканчивали разбивать княжеский шатер.

Даниил вошел в шатер и лег на медвежьи шкуры. Вокруг него сели Мирослав, Дмитрий, Демьян.

— Отдыхать сейчас некогда. Я послал Микулу следить за дорогой. Всех сотских предупредить, чтоб были готовы.

— Есть людям нечего, — промолвил Мирослав. — Каждый взял с собой только хлеба, но этого мало.

— Пошлите в лес на охоту, пусть бьют кабанов и иного зверя.

Когда все разошлись, Даниил заметил, что нет Василька. Слуги ничего не могли сказать, ибо они видели его, как только расположились. Даниил сердился. А Василько в это время охотился с Кириллом и дружинниками. Вскоре они возвратились и притащили с собой двух кабанов. Хороший почин сделали Кирилл и Василько — есть чем в лесу войско кормить, только охотиться надо. Выйдя из шатра, Даниил увидел, как дружинники Кирилловой сотни, получив свою долю, жарили мясо на костре.

Едва успели поесть, как прискакали всадники от Микулы и сообщили, что движется венгерская конница. Даниил велел приготовиться к бою. Вдали показался первый вражеский всадник. Он выскочил из леса, посмотрел на балку, увидел галицкое войско и помчался назад.

Через несколько минут появилось еще пять — это были разведчики. Они остановились на опушке, и один, натянув тетиву, пустил стрелу. Долетев до середины балки, стрела упала на землю.

Даниил сидел на коне и осматривал свои дружины. На широком поле расположилось его войско. Посредине стояла конная дружина Дмитрия, а по бокам — пешие полки воев. Во главе правого пешего полка Мирослав, во главе левого — Микула. Конная дружина Демьяна была укрыта в лесу. Между галичанами и венграми простиралась широкая балка. Даниил поскакал вдоль рядов своего войска.

— Сыпьте стрелы на врага, готовьте мечи. Не бойтесь, все будем сражаться — прогоним врага.

Он подъехал к Мирославу. Под Мирославом танцевал гнедой конь, бил копытом землю и ржал. Мирослав гладил его.

— Отобьем врага, княже. Мои лучники стреляют так, что в яблоко на лету попадают.

Среди лучников Даниил увидел Твердохлеба. Сосредоточенный Твердохлеб по-хозяйски утаптывал ногами землю, чтоб удобно было стоять. Рядом с ним находился сын его, подросток Лелюк, готовившийся к первому бою.

— А где Теодосий? — спросил князь у Твердохлеба.

— Теодосий на коне. Он теперь правая рука боярина Дмитрия, — так громко ответил Твердохлеб, что услышали все соседи-пешцы. — Ничего, пускай Теодосий на коне, а мы пешими будем действовать. Вся семья наша здесь: там Иванко, а это сынок мой Лелюк. — Твердохлеб с гордостью положил руку на плечо сына.

Вскоре из леса выскочили густой лавиной венгерские всадники. Впереди на белом коне ехал воевода.

Из леса выезжали все новые и новые сотни. Их было много. Даниил прикинул на глаз и увидел, что у венгров конницы больше, чем у него.

Подъехал Дмитрий.

— Что, княже, дивишься, что так много? А нас тоже немало, померяемся силами. Били их у стен, в ночных набегах били и сегодня побьем.

Ни венгры, ни галичане не начинали боя. К Даниилу подъехал Микула, за ним Мирослав.