— Из Галича, девочка, из Галича, — ответил Дмитрий, — Вы не плачьте, отец скоро придет домой. К соседям пойдите.
Вышел из хаты к дружинникам. Они тревожно смотрели на дорогу, по которой только что въехали в оселище.
— Что стряслось? — подбежал к ним Дмитрий.
— Какие-то всадники мчатся сюда.
Дмитрий оглянулся. Улица, на которой они остановились, была пуста, но она шла прямо, и спрятаться было негде. Дмитрий глянул вокруг — за хатой начиналась тропинка в балку, в лес. Дмитрий приказал ехать по этой тропинке. Сам ехал последним и все время оглядывался. Он видел, как всадники въехали в село, постояли и помчались дальше вдоль улицы.
— Скорее, скачем в балку! — кричал он.
Дружинники, и без того понимая опасность, подгоняли коней. Вдруг передний упал с коня, второй с разгона наскочил на него и тоже вылетел из седла. Остальные столпились возле них; назад повернуть нельзя — тропинка узка.
Нужно было немедленно что-то придумать. Сзади венгры, а дальше ехать трудно, тропинка кончилась, кони увязнут в снегу. Но ехать дальше не пришлось — сбоку на них с мечами набросились венгры. Это была засада; Дмитрий разозлился, соскочил с коня и выхватил меч, но на него навалились двое и скрутили руки. Только теперь он сообразил, почему слетел с коня передний дружинник — на него накинули петлю.
— Хитро мы обманули! — загоготал молодой венгр, сотский.
Дмитрий оглянулся. По тропинке от дома к ним направились всадники, мчавшиеся по улице. Среди них он узнал Судиславова дружинника. Тот рассматривал пленных и смеялся. Он спросил у Дмитрия:
— Кто вы такие?
Дмитрий молчал. Дружинник, зорко всматриваясь, воскликнул:
— Да я знаю его: это тысяцкий князя Даниила — Дмитрий!
— Тысяцкий?
Венгр удивился. Он не ожидал, что захватит такую важную добычу, и приказал мчать в Галич.
Дмитрия и дружинников связали и погрузили на лошадей.
Вот уже и Днестр, знакомые Дмитрию места. Он был в ярости на себя. Вызвался вперед, не захотел взять всю сотню. Воин! Глумиться будут все — и свои, и враги. Так ладно все шло, путешествие в Новгород было таким удачным — и такой позорный плен!
Дмитрий был крепко связан, у него онемели руки и ноги; горели на морозе уши — шелом свалился где-то, он и не заметил когда.
Скрипят ворота крепости, пленных везут уже по подворью. Всадники остановились у нового терема. Тут их разделили — Дмитрия повели в терем, а дружинников в другую сторону.
На помощь галичанам шли новгородцы, но и враги не сидели сложа руки. Они знали все подробности о новгородском вече, о возглавленном Мстиславом ополчении. До ушей «самого» Папы Римского долетела страшная для него весть — русские люди помогают друг другу. Новгородцы сорвали коварное намерение Папы окатоличить Галичину. Сообщил обо всем Папе монах Генрих. Тогда, после восстания, он перебрался из Галича в шведскую землю, а оттуда под видом купца в Новгород. Там вошел в доверие богатых бояр, посадников, архиепископа. Пока войско Мстислава медленно двигалось, Генрих не только успел известить Папу, но и сам перебрался в Галич.
О Генрихе и о своих и Андриановых подозрениях Кирилл сказал Дмитрию лишь тогда, когда тронулись из Кременца. Дмитрий не только не разгневался за то, что Кирилл промолчал в Новгороде, а, наоборот, поднял его на смех.
— Бояться ничтожного монаха! Да у нас войско какое! Глянь! А ты все перепутал с перепугу. Зачем римскому монаху лезть в купцы? Что-то нескладно ты выдумал.
— Не купец он, а тайный соглядатай.
— Ты рехнулся сам, наслушавшись безумного Андриана, и мне голову забиваешь.
— Но я же узнал его!
— Узнал? Да то купец, на него похожий. Бывают же похожие люди!
— Чего же он мучил Людомира?
— Мучил Генрих, а тебе оный купец свейский мерещится. Не говори никому — засмеют. Лучше за мечом своим присматривай, книжник.
Пристыженный Кирилл умолк.
Дозорные втолкнули Дмитрия в светлицу и стали возле него, поглядывая, не развязались ли веревки на его руках.
Бенедикт сгорал от нетерпения. Он поспешно явился.
— Кого поймали? — довольно воскликнул он. — Боярин Дмитрий?! Мой старый знакомый. Не забыл, как у нас в Буде гостили с Даниилом? А мы выведали, что ты в Новгороде был. Видно, с Мстиславом и возвращаешься?
Дмитрий не отвечал. Бенедикт посмотрел на дверь и обрадовался, когда увидел на пороге Генриха. Пораженный Дмитрий отшатнулся назад. Его схватили дозорные. Бенедикт махнул рукой, и они отпустили пленника.
Генрих сделал два шага, потом еще два, словно бы примериваясь. На чисто выбритом красном лице застыла хитрая улыбка, маленькие лукавые глазки впились в Дмитрия.
— Не узнаешь? Давно виделись… А я на вече в Новгороде был… Что ты там говорил? Забыл? — подбежал он к Дмитрию.
Бенедикт захохотал.
— Забыл! Ум помрачился. Про иное пусть скажет. Где Мстислав и сколько с ним войска? — зарычал он, придвигаясь ближе.
Дмитрий молчал, а затем спокойно ответил:
— Я русский тысяцкий. Может быть, воевода не будет кричать на меня, а прикажет, чтобы развязали руки?
Бенедикт пуще рассвирепел:
— Развяжем, когда скажешь, сколько войска у Мстислава.
Генрих ждал. Ответа не было. Он обошел вокруг Дмитрия и зашипел:
— Скажешь!
Дмитрий смерил его гневным взглядом. Если бы не были связаны руки, он кулаком бы ответил этой скользкой жабе.
— Кому сказать? — рванулся он к Генриху.
Тот отпрянул и завизжал:
— Держите его!
Дозорные схватили Дмитрия.
— Ты обо мне в Новгороде пронюхал? Хотел поймать? — брызгая слюной и сжимая кулаки, снова подошел к Дмитрию Генрих. — А я ускользнул, ушел, ушел… ушел… Руки коротки у вас!
Эти слова поразили Дмитрия. Значит, кто-то следил за Генрихом в Новгороде. Правильно делали. Но не сознаваться ж, что он, Дмитрий, ничего не знал о Генрихе в Новгороде! Пусть думает, что знал. Молодец Кирилл, правильно угадал!
— Пронюхал! — крикнул Дмитрий. — Жаль, что не схватили тебя тогда!
— А-а-а! — беснуясь, шипел Генрих. — Взять его!
— Погоди, он скажет, сколько войска, — вмешался Бенедикт.
Но Дмитрий стоял, будто немой, словно и не о нем шла речь. Осатанелый Бенедикт приказал бросить его в яму. Там уже лежали спутники Дмитрия.
Мстислав, как и условились, два дня ждал Дмитрия, а потом послал новый отряд разведчиков. Они возвратились поздно ночью и сообщили, что Дмитрий попал в плен. Об этом разведчики узнали в оселище от смердов.
Из ближайших оселищ приводили к Мстиславу людей, он расспрашивал их о войске Бенедикта, о том, что происходит в Галиче. Не хотел идти туда сломя голову, чтобы не терять зря воинов, выжидал, а тем временем снова посылал разведчиков — надо было узнать наверняка, где расположено венгерское войско. Постепенно подтягивал свою дружину к городу, задумал окружить Бенедикта в Галиче. Микула уже знал, где перейти Днестр в двух местах, где укрыть конницу в лесу, чтобы ударить по бегущему врагу. Узнал Микула, что из всех волостей и городов венгерские отряды собраны в Галич. Микуле помогал Иванко. Тут он был как рыба в воде, знал каждую тропинку, каждый кустик.
Не раз приходил к Мстиславу и просил его:
— Надобно идти, княже! Ударим! Я поеду!
Мстислав прогонял его.
— Ударим!.. Не спеши! Дмитрий вызвался, да и пропал. А у тебя ведь жена и сын. Ты что, не любишь их?
Мстислав сам выезжал с сотскими, осматривал все, а по вечерам советовался с ними. Уже все обдумали — какие полки пойдут, а какие будут со свежими силами ждать приказа. И Данило вот-вот подойдет с волынцами, да и галичанам, которые пришли к Мстиславу, надо приучиться, привыкнуть к новгородцам.
Перед ужином в субботу Мстислав собрал всех сотских.
— Поужинать, все осмотреть и трогаться, чтобы к утру крепость со всех сторон… — он рукой очертил круг, — и тогда Бенедикта за горло. Не удержится!
Сотские еще сидели у Мстислава, когда к нему привели галичанина. То был Теодосий.
— Кто ты и откуда? — спросил Мстислав.