Друзья сидели в самом отдаленном углу дружинницкой клети и горевали. Тут жили дружинники — не боярские, не купеческие сыны, а такие, как Теодосий, люди без пристанища и без родных.

— Я сам пойду к ней, — решительно сказал Теодосий, вставая с деревянного помоста. — Правда, с женщинами я не умею разговаривать. Мне бы с Бенедиктом или Судиславом, а с женщинами — голоса нет… Жди меня здесь.

Иванко с тревогой провожал друга.

Остановившись у порога светлицы Светозары, Теодосий осторожно начал издалека, как встретился в Галиче с Иванкой перед восстанием, как метко пускал Иванко стрелы в супостатов, как отважно рубился с воеводой, и дошел до того, как прибыл Иванко во Владимир.

— Чего тебе надобно? — беспокойно спросила Светозара, вздрагивая от неприятного для нее присутствия этого мохнатого бородача. — Дмитрия нет, он приедет через пять дней.

— А Дмитрий тут и не нужен, — настойчиво добивался своего Теодосий, медленно приближаясь к столу, за которым сидела Светозара. — Это целиком твое, а не его дело.

— Без него я не могу ничего сказать, — ерзала на скамье Светозара, отодвигаясь в угол. — Выйди отсюда! — неожиданно выпалила она.

— Неужели я такой страшный? — возмутился Теодосий и засмеялся, выставив напоказ свои белые, словно нанизанные на нитку фасолины, зубы. Он пальцами причесывал всклокоченную копну волос, приглаживал бороду. — Глянь! Я ведь не леший. Пусть меня Судислав боится.

— Я ничего не скажу, — упиралась Светозара. — Придешь, когда будет Дмитрий.

— Лишнее молвишь, боярыня. Твоего слова ждет Роксана.

— Не скажу.

— А может, скажешь? Ну да леший с ними, с Иванкой и Роксаной. Со мной будешь договариваться.

— Я пожалуюсь Мирославу! — выкрикнула Светозара.

— А это уж вовсе ни к чему. Меня слушай. Может, я тебе с Дмитрием когда-нибудь понадоблюсь. Верно, забыла уже, что Теодосий спас тебя и Дмитрий поклялся не причинять мне ничего плохого… Ты и не поблагодарила тогда. Я не сердился: ты так была напугана, что и не вспомнила обо мне. А теперь прошу тебя — отблагодари! — Теодосий бухнулся на колени перед Светозарой.

Она вскочила со скамьи. Перед ней на коленях стоял этот страшный великан и такой смирный, как маленький мальчик.

— Теодосий просит тебя, боярыня. К другой я и не пошел бы, а у тебя, знаю, сердце отзывчивое. Ну что Дмитрий тебе посоветует? Разве ему Роксана нужна, разве это дружинник? Она же не воин. А может, она и ему нужна? — лукаво улыбнулся Теодосий и поднялся на ноги. — Подождем Дмитрия.

— Нет, нет! — заторопилась Светозара. — Я передумала. Делаю для тебя, это моя благодарность за спасение, я не забыла.

— Ну и хорошие же люди на свете! — затанцевал на месте Теодосий. — Говорил я Иванке: «Не горюй, боярыня добрая», — а он не верил.

— Пусть они будут счастливы. Пусть она идет к Иванке.

— Нет! — развел руками Теодосий. — Так негоже. Что люди скажут? Как это «пусть идет»? Такая золотая девушка — и чтоб так пошла! Да мы ей свадьбу сыграем, — похвастался Теодосий.

— Кто это «мы»? И его, и ее родители в Галиче.

Тут бы и растеряться Теодосию, а он мгновенно вышел из положения.

— Мы? Да мы — и я, и ты, боярыня… — И, не удержавшись, раскатисто захохотал. — Ну как на тебя сердиться! — мотнул головой Теодосий и как будто уже хотел идти, да остановился. — А как же свадьба? Откуда пойдет Роксана? У нее же и дома нет. Боярыня! Я тебе что-то скажу, а ты не ругай меня.

— А почему ты заранее боишься?

— Не боюсь, знаю, что не обидишь. Свадьба нужна, а матери нет и отца нет. Будь ей названой матерью.

— Так я же еще молодая, такая, как и она, — покраснела Светозара, а в душе защекотало что-то: хорошо придумал Теодосий, почему бы и не стать ей посаженой матерью? Это ей было приятно.

— Это не помеха, что ты молодая, видел я и таких матерей. И молодые годятся, если нет под рукой своих.

— Под рукой? Ха-ха-ха!

— Ну… на свадьбе, — оправдывался Теодосий.

— Согласна. А посаженым отцом — кто будет?

— Отцом?

Теодосий почесал бороду. Правда, а кто же отцом? Он об этом совсем и не думал, не об этом сначала шла речь!

— Отцом? А это уж ты сама выбирай!

— А Роксана как?

— Послушается. Она тебя во всем слушает.

Честолюбивая Светозара не на шутку задумалась.

Свадьба — и она посаженая мать! Это же все молодые боярыни завидовать будут… А во что одеться? Сразу мысль ее поскакала в сторону, и она рукой прикоснулась ко лбу. Во что одеться, чтобы они, эти боярыни, лопнули от досады? Теодосий молчал, боясь помешать Светозаре в выборе отца; он и не знал, что боярыня поглощена другими мыслями… «На голову надеть сверкающий красными самоцветами кокошник. Нет, красное не к лицу. С этими камешками, голубыми как небо, и надеть голубое платье, которое так любит Дмитрий…»

Теодосий переминался с ноги на ногу, затаив дыхание, тихо глотал воздух; боярыня о чем-то думает, хоть бы не вспугнуть ее…

Дмитрий! Светозара ухватилась за эту мысль. Только Дмитрий… Как же это она сразу не додумалась до этого!

— Дмитрий! Он будет посаженым отцом!

— Может не согласиться, — выразил сомнение Теодосий.

— Для меня он все сделает! — быстро отрезала Светозара.

В этом восклицании проявилась привередливая, но почитаемая своим мужем жена.

— Попрошу — и согласится.

Что оставалось делать Теодосию, как не лететь стрелой к Иванке с радостным известием!

Иванко не мог спокойно сидеть и начал ходить по клети. Долго нет Теодосия. Неужели не дала согласия Светозара и куда-нибудь отправит Роксану? Или так долго уговаривает ее Теодосий? А может, прогнала. Вспомнил он, сколько преград стояло у них на пути. Не идет к бедняку счастье, обходит десятой дорогой. Иванко сжал кулаки: сколько горя пережил, сколько несчастий причинили эти бояре!

Где Роксана сейчас? О чем она думает? Захотелось увидеть ее, утешить.

Теодосий не вошел, а влетел в дверь, помчался к Иванке, отталкивая ногами скамейки, стоявшие на пути.

— Иванко! — загремел он. — Ставь бочку меду для своего свата! — И ухватил его своими цепкими руками, стиснув так, что Иванко еле вырвался.

— Пусти, медведь, задушишь!

— Задушу! — разошелся Теодосий. — Задушу! — И, схватив снова Иванку, поднял его и закружил вокруг себя.

— Пусти! — упрашивал, его Иванко.

— Вот послушай! — посадил его на скамейку Теодосий. — Не так, как у людей бывает, не такое сватовство у тебя. Но ничего не поделаешь. Беги не против ветра, а с попутным ветром — будет легче. Очень печально, что родителей нет рядом. А что делать! Пошел бы я сейчас к Твердохлебу и Твердохлебихе, а пришлось к боярыне идти. Уговорил ее, послушала меня. Но, Иванко, свадьба у нас будет настоящая, и отец будет, и мать. Сказала Светозара, что будет посаженой матерью, а Дмитрий — отцом.

— Нет же Дмитрия. Может, он и не захочет.

— Не сомневайся, отроче, твое не уйдет, как говорил игумен наш. Такие слова молвила Светозара, что я поверил. А Дмитрий так любит свою жену, что не посмеет ей отказать. Вот если бы тебя попросила Роксана сделать хорошее, разве б ты не захотел? Эх, Иванко! Ну и свадьба же будет! — Теодосий радовался так, будто женился не Иванко, а он сам. — Вот гулять будем! — Он выкрикнул это с искренней радостью, ему всегда приятно было сделать что-нибудь доброе для своих близких друзей, для этого он не жалел ничего.

Наступали сумерки, Теодосий и Иванко сидели в полутемной клети.

— Теодосий, я побегу к Роксане!

— Беги, беги, Иванко!

— А ты что, здесь останешься?

— Я спать лягу, устал за день, да и ночью мало спал. Иди, иди, Иванко, к своей голубке!

Простившись с другом, Иванко выскочил из клети.

Если бы он мог заглянуть к Теодосию в душу, он ужаснулся бы от той печали, которая охватила Теодосия.

Теодосий никуда не хотел идти. Радость Иванки разбередила в его сердце давнишние раны. Он не завидовал другу, нет. Только эта радость напомнила ему о его тяжелой жизни, о скитаниях.