Даниил поднялся. Слуги наполнили кубки. Стольник Яков кивнул князю — все, мол, в порядке. Гости замолкли. Даниил провозгласил:

— Дорогие мои гости! Русский человек и воевать может, и веселиться умеет. А нам сегодня пить пристало. Выпьем же за нашу победу над врагом и за семью нашу дружную!

Он поднял кубок, и бояре по старшинству стали подходить к нему с кубками, чокались и поздравляли.

Когда осушили не один жбан, стольник Яков побежал на подворье, позвал музыкантов. Они сели у порога на скамьях и заиграли на трубах и на гуслях. Незаметно и вечер подошел. Даниил встал из-за стола. Это был знак для всех — обед закончился, Даниил поклонился и вышел, за ним стали выходить бояре.

Даниил пошел отдохнуть. Радостно встретила его Анна. «Ты доволен, ладо мой?» — целовала она его. Теперь будет Даниил дома, наступает спокойная жизнь. А потом они вместе поедут в Галич. И Лев звал посмотреть, как строится новый город.

Даниил прилег на скамье, положив голову жене на колени. Анна разглаживала пальцем морщины на его лбу. Вот уже и седые волосы вплелись в буйные Данииловы кудри. А давно ли, кажется, они поженились? Ох, давно, уже больше двадцати пяти лет! А вместе пришлось быть мало, ой как мало!

Даниил задремал, дышал ровно и тихо. Анна не шевелилась, оберегая его сон.

Приоткрылась дверь. Анна махнула рукой — тише! В комнату заглянул дворский Андрей. Его шаги не были слышны на устланном звериными шкурами полу. Андрей подошел к Анне:

— Разбудить надобно князя! — прошептал он.

Анна погрозила — нельзя. Но Андрей настаивал:

— Дело вельми неотложное.

— Вставай, Даниил! — прошептала Анна. — Боярин Андрей пришел.

— Княже! Всадники татарские приехали, — сообщил Андрей неожиданную новость. — Гляди!

Даниил встал, подошел к окну и увидел на подворье татарскую сотню. Татары в островерхих шапках сидели на конях и осматривали все вокруг. Неподалеку от них стояли дружинники. Из теремов вышли бояре.

— Гонец ханский приехал, что ему сказать?

Анна заломила руки. Даниил подошел к ней, обнял и ласково промолвил:

— Успокойся! — и вышел из светлицы.

В сенях он остановился.

— Ты говорил с ним, Андрей?

— Спрашивал. Он ничего не ведает. Только грамоту привез.

— Это не посол, а гонец. Негоже князю разговаривать со слугой. Позови к себе, а мне потом поведаешь.

Он отослал Андрея, а сам, охваченный тревогой, пошел в гридницу. Задумался и не заметил, как вошел Андрей.

— Грамоту привез, — подал Андрей свернутый в трубку пергамент.

Князь впился глазами в татарские письмена.

— Прочел? — спросил он Андрея.

Всего два слова было обращено к Даниилу: «Отдай Галич», — а значили эти слова: «Отдай землю Галицкую и Волынскую».

Так и делал Батый — отбирал землю у одного князя и отдавал другому. И князей между собой ссорил, и силы русские разъединял.

Прибежал обеспокоенный Василько, за ним Лев и митрополит Кирилл. Князь приказал позвать Семена Олуевича и тысяцкого Демьяна.

— Видели? Еще гости приехали. — Даниил горько улыбнулся. — Не ждали непрошеных гостей, а они тут как тут.

— Ас чем приехали? — спросил Кирилл.

— Хан Батыга хочет, чтоб я Галич отдал, — в гневе сказал Даниил. — Отцовскую землю. А это значит — и всю Волынь! Что скажете вы мне, что посоветуете?

Тут открылась дверь, и в гридницу вошел Мирослав. В такую минуту и болезнь не могла его удержать.

Первым заговорил Кирилл:

— Княже! Гнев твой справедлив. Сердце болит за землю нашу. Подумай ты, и мы помыслим, что будем делать.

Поднялся Лев, выбежал на середину гридницы.

— Не отдавай, отец, Галича! Пойдем на них походом! — Он дрожал. — Походом против них! А этих, что приехали, вели изрубить! — И Лев схватился за меч.

Даниил подошел к нему, взял за руку.

— Ты, сынок, зол на врага, как и отец твой. Но сказал не дело. Изрубить — не такая уж хитрость, татар тут немного. Только храбрость на поле брани показывают.

К Даниилу подошел тысяцкий Демьян.

— Прогони их, княже, это и будет твой ответ.

— А потом что? Придут всей ордой и снова наш край разорят. Что ты мыслишь, Мирослав?

Мирослав сидел в глубокой задумчивости, склонившись к столу. Он поднял голову.

— Как я мыслю, княже? Как бы землю, нашу спасти. Я так скажу: враг сильнее нас, его одним мечом не возьмешь!

Даниил сел, снова встал, подошел к столу.

— Не токмо мечом, но и разумом бороться с ними надлежит. Узнать их должны мы, хорошенько узнать, тогда и меч нам пригодится.

Даниил умолк на мгновение, а потом отчеканил:

— Я сам поеду к Батыю. Не дам Галича.

Все молчали, потрясенные смелыми словами Даниила.

— Ответствуйте, верно ли я молвил?

Ответа не было. Только Андрей осмелился:

— Коль надобно ехать, поедешь, княже. Об одном только прошу — возьми меня с собою, помогать тебе буду.

Двадцать шестого октября 1245 года князь Даниил отправился в дорогу. Ехал он через Владимир, Луцк, Дорогобуж. Во Владимире на день остановился у брата.

Василько показал Даниилу, как он стены заново переложил. Удивлялся Даниил: как много сумел Василько за малое время!

По дороге в Киев часто встречались следы нашествия Батыя.

В Киев приехали поутру. Даниил велел свернуть в Выдубецкий монастырь — там жил его знакомый игумен. У ворот монастыря, где остановились всадники, Теодосий крикнул в окошко:

— Открывай, слуга Божий, князь Данило к вам в гости едет.

Узнав, что прибыл князь, монах быстро открыл ворота и уставился подслеповатыми глазами на князя, о котором много слышал.

Татары не пощадили и Выдубецкий монастырь — разграбили его и кресты с церквей посрывали. Лишь большую церковь не смогли уничтожить они, огонь не взял ее — из крепкого камня выложена она. Стены новых строений сделаны из камней и толстых дубовых бревен.

Во дворе Даниил сошел с коня. К нему подбежал смуглый монах.

— Игумен ждет князя, — поклонился он.

Даниил направился за ним.

— Святой отец там, у своей кельи, — показал монах в сторону маленького домика, огороженного забором.

Оттуда навстречу гостю вышел среднего роста человек с бледным лицом, обрамленным седой волнистой бородой. Это был игумен.

— Мне уже сказали, княже, что ты прибыл, — начал он грубым, хриплым голосом. — Здравствуй! Много лет живи! Да бережет тебя Господь. Будь гостем моим.

И он пригласил князя сесть на скамью, стоявшую возле домика, напротив церкви Святого Михаила. Церковь прилепилась на высокой, обрывистой круче. Даниил собственными глазами увидел теперь красоту, которой славился Выдубецкий монастырь. Отвесной стеной спадала круча от церкви к берегу Днепра; отсюда открывался чудесный вид на Заднепровье. Внизу шумела река, а за рекой бежали вдаль поля и перелески.

— Хорошо? — спросил игумен.

Даниил в ответ только приложил руку к сердцу.

— Надолго ли к нам, княже?

— Нет, еду дальше. А как вы тут?

— Вельми плохи дела у нас. И князя нет в Киеве, миновали золотые времена. Батый пожаловал Киев владимиро-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу. Но сам Ярослав не приезжал сюда, а прислал своего воеводу. Горе великое в Киеве — города нет, оселище теперь на месте города.

— А я, владыко, к Батыю еду. Помолись за меня, отслужи молебен, ибо в страшную и тяжелую дорогу я собрался.

— Не смогу сегодня, княже, завтра отслужу. А может, и сегодня вечером.

Даниил подумал и ответил:

— Хорошо, пусть будет завтра утром. Только собери всех монахов, чтобы пели.

О многом рассказывал игумен, а потом, словно бы невзначай, сказал:

— Ох, воины вы храбрые! Когда же воспрянет наш Киев?

Эти слова болью отозвались в сердце Даниила. Он посмотрел на игумена.

— Не только ты о Киеве мне молвил, отче. Повсюду люди сим опечалены. Одно скажу — не горюй. Поднимется наш Киев, может, не сразу, но поднимется.

Игумен, обрадованный этими словами, схватил Даниила за руки.