В соответствии с данной директивой предлагалось:
1. В 5-ти дневный срок закончить комплектование групп содействия в населенных пунктах. Их необходимо создавать из лесников, пастухов, рыболовов, а также из активной части сельской молодежи, в том числе из подростков.
2. Руководство группами содействия в селах возложить на председателей сельских советов (в отдельных случаях можно на председателей колхозов), обязав последних немедленно сообщать в РО НКВД полученные ими донесения о десанте противника…
3. Выставлять из членов групп содействия скрытные дозоры и посты наблюдения.
4. Группы содействия не вооружаются, за исключением рабочих дружин[455].
В Ленинграде, находившемся во фронтовой полосе, службу наблюдения за воздухом осуществляли посты ВНОС, специальные наблюдатели за воздухом: на дороге жизни и других объектах.
Следует подчеркнуть, что в соответствии с постановлением СНК СССР начальникам и комиссарам районных штабов противодесантной обороны Управлением войск НКВД по охране тыла Ленинградского фронта выдавались специальные удостоверения, где, например указывалось: «для выполнения боевых задач по ПДО Октябрьского района старшему политруку тов. Пузанову оперативно подчиняются: все местные стрелковые части и подразделения, ВУЗы КА, отряды милиции и военизированной пожарной охраны и прочие: вооруженные формирования района» (Приложение № 10).
Начальники и комиссары районных ПДО наделялись большими правами, они могли использовать все виды и средства военной и гражданской связи, транспорта и т. д. Это свидетельствует о том, что военная обстановка предопределяла правовые положения тех структур, которые выделялись для борьбы с вражеской агентурой, диверсионными группами врага[456]. Необходимость принятия жестких мер в этом была. С октября 1941 года по сентябрь 1942 года в тыл Ленинградского и Волховского фронтов противник забросил 150 шпионско-диверсионных групп численностью от 3 до 10 человек каждая. Обратно сумели вернуться только две из них[457].
Войсками охраны тыла Ленинградского фронта в ноябре 1941 года было задержано — 60, в декабре — 89, в 1-м квартале 1942 года — 73 фашистских лазутчика. К апрелю 1942 года их было обезврежено 269, кроме того, задержано 16 парашютистов и 22 немецких летчика со сбитых самолетов[458]. Если к этому присовокупить итоги деятельности истребительных батальонов Ленинграда и области, которыми за период с июня 1941 года по январь 1944 года было задержано 67 фашистских парашютистов, 75 шпионов и диверсантов, 56 ракетчиков и сигнальщиков и 38 немецких летчиков[459], то создается общая картина, показывающая настойчивое стремление фашистской агентуры проникнуть в Ленинград, использовать все для того, чтобы создать здесь условия, способствующие выброске крупных воздушных десантов врага.
Перед военными, партийными и советскими органами Ленинграда в условиях превращения города в неприступную крепость исключительное значение имела эвакуация населения и оборудования оборонных предприятий.
Эвакуация населения из прифронтовых районов выступала как важнейшая военно-политическая задача. Она предусматривала не только спасение населения от гибели или захвата в плен, но и способствовала привлечению трудоспособного населения к производству народно-хозяйственной и оборонной продукции. Эвакуация детей — это являлось сохранением генофонда нации. Следовательно, проведение эвакуации служило интересам национальной безопасности, и важно было ее провести не только масштабно, но и организованно. От успешного ее осуществления в огромной степени зависел ход и исход вооруженной борьбы и войны в целом. 24 июня 1941 года был образован Совет по эвакуации. 27 июня ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление, «Об эвакуации населения, промышленных объектов и материальных ценностей из прифронтовой полосы»[460], в котором перечислялись материальные ценности, подлежащие вывозу в первую очередь, а также постановление «С порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества».
Ответственная и сложная задача, связанная с эвакуацией населения, встала перед органами местного самоуправления Ленинграда. В конце июня 1941 года была создана и приступила к работе городская комиссия по эвакуации. В первую очередь эвакуировали детей. 29 июня 1941 года исполком Ленгорсовета принимает решение «О вывозе детей из Ленинграда в Ленинградскую и Ярославскую области»[461]. Предполагалось вывезти около 400 тысяч детей. Однако отсутствие достоверной информации о положении на фронте привело к серьезным просчетам. Несмотря на то, что над некоторыми районами Ленинградской области нависла угроза захвата их наступающими немецко-фашистскими войсками, эвакуация туда детей продолжалась до 2 июля. Вражеская авиация приступила к бомбардировке железных дорог, связывавших Ленинград со страной. Под бомбежки попадали и эшелоны с детьми. В связи с этим, эвакуация в районы Ленинградской области была прекращена, а городская комиссия спешно приступила к реэвакуации детей из опасных районов.
5 июля 1941 года было принято другое Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О порядке эвакуации населения в военное время», которым уточнялись некоторые позиции для организации эвакуации. При угрозе окружения Ленинграда массовая эвакуация жителей, особенно неработающих, была необходимой мерой для укрепления обороноспособности города.
До начала блокады из Ленинграда успели вывезти 636 203 человека, в том числе 488 703 коренных ленинградцев и 147 500 беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области. В кольце блокады продолжали оставаться (включая призванных в армию и на флот, вступивших в части народного ополчения) 2 469 400 ленинградцев (из 3190 тысяч проживавших перед войной). По подсчетам Д. В. Павлова, в блокированном городе осталось 2544 тыс. человек, в том числе около 400 тыс. детей. Кроме того, в пригородных районах, в кольце блокады, осталось 343 тыс. человек[462].
Таким образом, за два с половиной месяца, прошедших с начала войны, была осуществлена огромная работа по перемещению из Ленинграда значительного числа его жителей. В то же время полностью вывезти население, подлежащее эвакуации из города, не удалось. 8 сентября 1941 года с захватом немецко-фашистскими войсками Шлиссельбурга, прямая железнодорожная связь Ленинграда со страной прекратилась. Эвакуацию населения и, прежде всего, ученых, конструкторов, инженеров и детей пришлось осуществлять из осажденного города уже в новых, чрезвычайно сложных условиях.
В период осенней навигации 1941 года на восточный берег Ладожского озера было эвакуировано 33,5 тысяч ленинградцев. Одновременно с сентября по декабрь 1941 года из Ленинграда по воздуху было эвакуировано около 30 тысяч высококвалифицированных рабочих и специалистов ленинградских предприятий[463].
Масштабы эвакуации возросли с введением в действие Ладожской ледовой трассы. Учитывая, что вывоз людей в тыловые районы страны во многом облегчит продовольственное положение Ленинграда, обком и горком партии с начала эксплуатации трассы потребовали от эвакуационной комиссии ускорить темпы эвакуации несамодеятельной части населения, а также рабочих эвакуированных предприятий, работников научных учреждений.
6 декабря 1941 года Военный совет Ленинградского фронта принял постановление «Об эвакуации людей из Ленинграда», в котором потребовал от эвакуационной комиссии «…к 20.12. 1941 г. довести число вывозимых до 5000 человек в сутки. Эвакуацию населения производить по озеру и в соответствии с графиком. Одновременно предусматривались меры по обслуживанию эвакуированных питанием на специальных пунктах»[464]. Однако в силу слабого льда, Военный совет принял решение отложить эвакуацию по автомобильной дороге. 21 января 1942 года Военный совет фронта вновь потребовал от Ленинградского горисполкома и городской эвакуационной комиссии ежедневно эвакуировать из города с 23 по 25 января по 1700 чел. и с 25-го — не менее 2400 чел.[465]. Этим постановлением определялся ряд мер, направленных на создание условий для эвакуированных горожан, истощенных от голода. В их числе были: выделение 50 автобусов для перевозки населения на участке ст. Ваганово — ст. Жихарево и для подвозки населения к Финляндскому вокзалу; создание эвакопунктов 2-го класса в деревне Ваганово и при ст. Жихарево, Волхов и Бабаево с необходимыми помещениями для размещения 3200 человек; создание питательных и медицинских пунктов. Для эвакуированных устанавливались следующие нормы питания: 800 г хлеба на человека; 200 г мясных продуктов, на человека и, кроме того, плитка шоколада на детей (до 16 летнего возраста), выдаваемых на ст. Жихарево на два дня одновременно; горячий обед из двух блюд со следующей раскладкой: мяса — 75 г; жиров — 40 г; круп — 50 г; сухих овощей — 20 г; хлеба — 150 г; муки — 20 г, выдаваемых на одной из станций — Волхова, Тихвина, Бабаево или Череповца. Кроме обеда, выдавать эвакуированному населению в дороге 350 г хлеба на одного человека[466].
