Вот так. И команда: двигаемся дальше, В молчаливой ходьбе за провожатым Судских не мог взять в толк: позирует товарищ или это его кредо? В принципе он и в студентах имел собственное мнение, но мнения других не оспаривал. И все же поза позой, а товарищ жизнью доволен. Сам себе крепость, сам и судья.
«А спроси он меня, доволен ли я жизнью бурной, неожиданными поворотами, не отвечу влет, — подводил итог Судских. — Суеты много, а похвастаться нечем. Вчера генерал, сегодня сам не знаю кто. Бомж-одиночка».
Лишь последнюю неделю Судских мог отнести к счастливо прожитым.
— Теперь не зевай, — прервал мысли Судских товарищ. — Здесь может повезти. Пригибайся и просматривай округу на уровне живота. Ходи кругами.
Как выглядит женьшень, он объяснил и картинку показал еще дома. Судских добросовестно выполнял наставление поводыря, двигался концентрическими кругами около часа и удивился, когда наткнулся на безучастно сидевшего на пне товарища.
— А чего ты сидишь?
Тебя жду. Когда крикнешь: ланцуй! Нашел, значит.
— А ты нашел?
— Ты поищи. Подсказывать не буду.
Судских заставил себя вновь сосредоточиться. 11апрасно или нет, только в пяти шагах от поваленного ствола, там, где только что стоял сам, увидел он красавца, почти метр ростом.
— Пп-панцуй!
— Друюс депо. Чего орешь-то? Женьшень тишину любит.
Товарищ явно подсмеивался над ним, растерявшим в
городе навыки нормального человека, по это не обижало. Он в самом деле чувствовал себя в тайге неловким дикарем, отчего, боясь выглядеть профаном, делал массу ненужных движений и еще больше веселил товарища.
— Будя, — сказал он тоном старшего. — Насмотрелся на красавца, теперь копать начнем. Семисучковый, часа два провозимся. Готовь подлуб.
Термины мало что говорили Судских, он постигал их эмпирическим путем. Семисучковый — больших размеров, взрослый корень; подлуб — лубок, коробок иод корень. Предстояло еше и сделать его самому. В тайге им попадались по пути прямоугольные срезы коры па соснах, где обязательно стояла чья-то отметина. Товарищ называл копателей по именам, угадывал, чей знак. Теперь Судских сам аккуратно срезал кору и смастерил коробочку.
Насыпал внутрь земли от корешка и показал товарищу. Тот с удивлением воззрился на подлуб и сказал:
— Да ты нормальный человек! И на фиг тебе город? Там же все разучились соображать!
— Копай, копай, — усмехнулся Судских. Похвала льстила.
Срезанной наискосок палочкой товарищ отгребал от
стебля землю. Судских уже слышал от него, что корень металла не терпит, копать его надо в целости, не повредив ни одного волоска.
— А то, что китайцы да корейцы женьшепсвую водку продают, так то обманка, пеония. И в Канале корень дерьмовый. и в Китае искусственный. В Приморье с гулькин хрен осталось. Тебе повезло, счастливчик. И я тебе вот что скажу: какой по виду копнем корень, такой по облику и президент у нас будет. .'Это не шутка. В год сатаны природа много знаков подаст.
— Шутишь?
— Ты слушай, слушай, - не возмущался товарищ. — Я дело говорю. Думаешь, я купил «тойоту»? Не-а. у новорусского выспорил запросто. Я говорю, не будет дождя, к вечеру солнышко выйдет, а он аж обсераетея, спорит, прогноз, дескать, слушал. Тупой... Но джип отдал честно. Теперь то в баньке косточки погреть наезжает, то за медком, то за арбузиками наведывается. — Копат неторопливо и рассказывал товарищ. — Л когда его пулькой продырявили, примчался, еле дотянул, я его выходил. Так что джип авансом был, я им честно владею. Иди погуляй. На копку смотреть нечего, это процесс.
Судских побродил неподалеку, поел лесной малины, послушал пичуг и, различив свист товарища, вернулся.
— Вот наш новый хозяин, — показал он Судских корень. — Кто это, узнаешь?
Мистика или нет, только фигурка показалась удивительно знакомой.
— Не Лебедь, точно.
От корня веяло благородством.
— Соображай, Игорсша, думай, — подбадривал товарищ. — Теперь это будет твой амулет.
«А верно сказал, — не сводил с корня глаз Судских. — Где я видел этого человека?.. Генерала в чинах напоминает».
— Ладно, давай. забрал корень товарищ, стал аккуратно укладывать сто в подлуб. — Насмотришься, еще надоест. Тайгу лучше послушай. Ты вот кого из певчих уважаешь? Небось ряженого Киркорова?
— Ни в коем случае! — открестился Судских. — Обо- дзи некого.
— Во! согласился товарищ. — Святой голос был у мужика, и ушел мучеником. Настрадался.
— А ты зачем спрашивал?
— Проверял, сможешь песню тайги услышать. — И без долгих слов пошел ставить метку на сосне.
«Подначивает», — без обиды подумал Судских. Отошел дальше, прислонился к стволу и закрыл глаза.
Видимо, такая завораживающая мелодия парит в сокровенном царстве. Где нет суеты, нет звуков вражды и насилия. Звучит сама но себе и сама себе. Хочешь — слушай, но не мешай. Судских открыл глаза и по-иному увидел кроны сосен, стволы кедров, изумрудный подлесок копуш елочек. С низкой ветви орешника свисала лиана, гроздья лимонника ярились алым цветом, и каждая ягодка излучала сгусток дремлющих звуков.
«Ну, дается! — поймал себя на мысли Судских. — Ведь впервые лес вижу! Вот она, плата за суету...»
И с острой тоской пришло к нему ощущение, что не видеть ему больше этой красоты, не слышать божественной музыки живого и незаметного мира. Кончалось лето, просто уходила сказка непознанной жизни.
— Прибалдел никак? • смазал картину приятель. — Чаще наведывайся, себе дороже. Не грусти, Игореша! Помнишь. у Шелли: «...дай до людей мне правду донести: зима пришла, зато весна в пути!» Забылось?
— Забылось...
— А ты не забывай. День в тайге стоит года на асфальте. Пошли. Нам еще обратно часа три топать. Не любишь возращаться?— спросил он, глядя исподлобья.
— С чего ты взял?
— Так показалось. Ты ведь по зодиаку, как помню, Стрелец. Только вперед, вслед за стрелой готов спрыгнуть с тетивы лука, назад пути не любишь.
— Приходилось и возвращаться.
— Загадай: чтоб в последний раз. Тогда жизнь не покажется бесцельно прожитой.
«Подсмеивается», — не ответил Судских.
3—18
От предчувствия беды сердце разнилось, и весь полет Судских спрашивал себя: чего он расхандрился-, что навеяло это упадническое настроение?
Полет в никуда — главная причина. На этот раз крюк, который он делал, посещая Владивосток, оказался роковым. Из Владивостока он звонил в Красноярск, справиться, как там идут дела с новой программой и японской помощью, и в администрации ему ответили, что губернатор отсутствует и когда появится, неизвестно. И второй и третий звонки ситуацию не прояснили. Судских настойчиво добивался связи с кем-либо из облаченных властью и натыкался на вежливый голос помощника. Как же так? — терялся он в догадках. Губернатор раз по пять на дню связывался с ним, когда Судских пребывал в Японии, и вдруг исчез для него. Проснулась обида: его умышленно не подпускают к губернатору. Тогда он исхитрился, изыскал неотложную причину, и его соединили с советни ком по экономике.
Маргарита Анчарова. С кем Судских вообще не хотелось говорить. В команде губернатора он считал ее наиболее бездарной, но амбициозной. Всс зло идет от таких помощников: не съедят, по понадкусывают. И он воспротивился совместной поездке в Японию. Опасно обижать ущербных.
— Что ото вы обзвонились, Игорь Петрович? — услышал он в трубке голосок с елейной ехидцей.
— Как там развивается японская программа? — спросил он вполне дружелюбно, чувствуя себя бедным родственником.
— О какой программе идет речь? Если тс глупости, которые пересдали вы губернатору, я не сочла нужным ставить его в известность, — ответила она, и Судских почувствовал, как просыпается в нем злобный омар. Сейчас ли ему диктовать условия? Он скрепя сердце сдержался.