— Я просто не могу поверить, что упала в обморок! — кричала Шелби, и голос ее казался особенно громким в крохотной землянке Вивиан. Она с возмущением потрясла головой: — Не выношу женщин, которые чуть что — хлопаются в обморок! И вот я сама — в такую решительную минуту в моей жизни — вдруг оказалась, в таком дурацком положении!
— Глупышка!
Вивиан рассмеялась и погладила Вилли, который все еще был маленький и легкий, как пушинка. Он был с нею неразлучен, следуя за ней по пятам, пока она занималась домашними делами, а в остальное время, лежа рядом с ней свернувшись клубочком.
— Думаю, это случилось из-за того, что ты была в корсете. Ты не привыкла так затягиваться. К тому же, судя по всему, ты нисколько не упала из-за этого в глазах полковника Коди, так что перестань терзаться.
Они вместе, сидели за обшарпанным столом, накрытым скатертью, которую Вивиан вышила с таким кропотливым старанием. Скатерть, как и все остальное в доме Барта Кролла, была уже истерта и заляпана, там, где он прикасался к ней. Если бы Шелби не так дорога была Вивиан, ноги бы ее не было в этой лачуге. Дом вызывал у нее отвращение с первого дня, когда она побывала здесь душным, засушливым летом, но теперь было даже хуже, так как он совсем не проветривался. Глаза у Шелби слезились от дыма.
Вивиан словно прочитала ее мысли.
— Если бы в этом доме была любовь, — я могла бы быть счастлива, несмотря ни на какие лишения… Она попыталась улыбнуться. — Хорошо еще, что на улице слишком холодно и не идет дождь! В последний раз дождь шел два дня подряд, не переставая, и мне приходилось держать зонтик над головой, когда я что-нибудь готовила у плиты.
— Наша крыша тоже иногда протекает, — солгала Шелби.
— Я бы не жаловалась, если бы сквозь щели текла одна только дождевая вода, но крыша у нас покрыта землей и дерном. — Она отвела глаза. — И оттуда падают большие комья грязи, которые попадают в суп, и на мое шитье, а иногда и мне на лицо, когда я сплю.
Шелби не знала, что ей делать, и только накрыла своей рукой руку подруги.
— Ох, Вивиан, может быть, ты все-таки передумаешь и поедешь со мною в Англию?
Ей казалось, что Вивиан может изменить свое решение — передумала же она сама, — нужно только проявить достаточно упорства.
— Я тоже сначала решила, что это невозможно. Но все убеждали меня, что это для меня самое лучшее, даже если Джеф и не захочет со мной увидеться.
Вивиан уже с радостью представляла себе, как Шелби и Джеф снова встретятся. Еще с той звездной ночи, когда они выкрадывали коров Шелби, и он так ласково говорил с ней, она чувствовала, как сердце ее всякий раз вздрагивает при встрече с ним. Это была невинная тайна — ее девчоночье увлечение Джеффри Уэстоном: оно не имело ничего общего с истинной любовью ее лучшей подруги. Быть может, именно поэтому Вивиан так волновалась за Шелби. Она не надеялась, что ее собственные мечты могут когда-либо исполниться, но Шелби — другое дело. Она была просто очарована ею.
— Ты должна написать мне тотчас же, как только вы с ним встретитесь в Англии, — тихо сказала Вивиан. — Я хочу знать все до мельчайших подробностей, каждое слово, которое вы скажете друг другу, ладно?
— Нет. Я ничего не расскажу тебе.
Вивиан, казалось, опешила.
— Но почему? Я обещаю, что никому больше не расскажу. Ты же знаешь, что можешь доверять мне, Шелби!
— Не в этом дело. Я хочу, чтобы ты сама была там! Мне нужен кто-нибудь, кто будет помогать мне. Даже полковник Коди посоветовал мне взять горничную, которая следила бы за моими костюмами и присматривала за вещами во время путешествия. Единственный человек, которого я хочу видеть рядом с собой, — это ты, Вив!
Они смотрели друг на друга, ни слова не говоря о главном. Шелби хотела, чтобы Вивиан оставила Барта, развелась и начала бы новую жизнь в Англии. Чистый, неприкрытый страх в глазах Вивиан был красноречивее всяких слов.
— Ты что, собираешься оставаться здесь на всю жизнь? — настойчиво спросила Шелби, и голос ее дрогнул. Ее подруга отвела глаза в сторону.
— Почему ты никогда не смотришь мне в глаза, когда я пытаюсь поговорить с тобой об этом? Чем он сумел так запугать тебя, что ты готова терпеть эти мучения вечно?
Вивиан сжала губы, потом прошептала:
— По крайней мере, у меня есть мой дорогой Вилли. И Барт, может быть, не доживет до глубокой старости. Он и так уже ужасно кашляет от этих своих сигарет.
— Но, Вив, неужели ты сама не чувствуешь, как глупо это звучит? Тебе необходима любовь людей, а не только собаки. И зачем тебе жертвовать своим будущим, дожидаясь, пока Барт умрет?
— Иногда я думаю, что животные умеют лучше любить, чем люди, потому что они ничего не требуют, никого ни в чем не обвиняют, не насилуют и не предают.
Ее тонкая рука погладила серую, курчавую шерстку Вилли.
— Что касается Барта… Как ни странно, я обязана ему жизнью. После того как все мои родные погибли на том ужасном пожаре и я оказалась на улице в Сент-Луисе в суровую зиму, я и правда думала, что замерзну или умру от голода. Барт привез меня сюда и дал мне пристанище…
Шелби хотелось встряхнуть ее.
— Какой ценой!
Ей хотелось плакать при виде исхудалого, прозрачного личика своей подруги, ее глубоко запавших голубых глаз и тусклых волос.
— Твоя жизнь тоже имеет значение! У меня нет сестры, и временами мне кажется, будто мы с тобой сестры. Я так сильно люблю тебя! Как я могу уехать в Англию и оставить тебя здесь, с этим чудовищем?
— Не беспокойся за меня. Ты должна ехать. Я хочу, чтобы ты поехала.
Шелби покачала головой:
— Мне нужно идти домой укладываться, но это не значит, что я сдаюсь. Мне только хотелось бы иметь, побольше времени, чтобы суметь уговорить тебя, прежде чем я уеду в Англию.
— Ты говорила, что шоу «Дикий Запад» отплывает из Нью-Йорка только в середине декабря?
— Да, но я хочу навестить родителей, а поезда туда сейчас ходят только два раза в неделю, так что мне придется уехать завтра.
Они встали, и Шелби, шагнув вперед, отважилась обнять Вивиан. Ее подруга явно боялась каких-либо прикосновений, даже когда ее обнимали друзья, и стояла опустив руки, прижав их к своему до боли тоненькому, хрупкому телу.
