Отрадно, что владыка заинтересован в их возврате из разумных побуждений. Церкви важно не потерять верующих, особенно молодежь, а привлечь ее можно, упорядочив каноны. Вести службы на русском языке, отсечь представителей иудаизма из сонма святых, у нас своих хватает на три пантеона, и главное — вернуть Православной церкви светлое начало и российских богов. Нетрудно убедиться, что они были не языческими, какими их сделала христианская религия. Григорий Лаптев создал установку виртуальных путешествий, можно свободно передвигаться во всех направлениях по времени, увидеть и узнать все. Хотите убедиться?

— Нет, — твердо ответил президент. — У меня от сиюминутных проблем голова болит. Забивать ее лишним не хочу. Мне результат важен. Результат давайте.

Попрощались. Президент ни слова не вымолвил о плане борьбы с преступностью.

Тайное стало явным через неделю, шокировав даже ближайшее окружение главы президента. Не оглядываясь на имидж, он вполне легально пригласил в Кремль воров в законе, пообещав неприкосновенность. Это не болтуны, с ними говорить можно. Журналистам отказал. Это болтуны, с ними говорить бесполезно. О чем шла беседа в Синей гостиной, где собралось более двухсот представителей воровской знати и первой древнейшей профессии без представителей второй древнейшей профессии, никто не знал.

Переговоры шли в строжайшей тайне. Конфиденциальность встречи блюли работники УСИ. От Судских президент тайн не держал.

Президент вошел в Синюю гостиную один, с хитрой улыбкой на губах оглядел присутствующих и без экивоков повел разговор:

— Я слышал, что воры в законе самые честные партнеры. Знаю, вы контролируете треть экономики и четвертую часть финансов. Почему так мало?

Вопрос прозвучал вполне серьезно, господа воры опешили. Рассчитывали на разговор в духе: «На свободу с чистой совестью», а услышали пахана — почему они так мало воруют? Или не так поняли, а следующую ночь проведут на шконках?

— Поясню, — видя недоуменные лица, продолжил президент. — Вы строите для себя шикарные особняки, носите голдовые цепи по килограмму весом, своих любовниц делаете звездами на эстраде, а детей отправляете учиться за бугор в престижные колледжи. Ничего зазорного в том нет, кроме главного — сокрытия доходов и уклонения от налогов. Предлагаю легализацию. Прегрешения прошлых дел амнистирую, кроме мокрых дел… — В гостиной недовольно зашикали: воры в законе считали мокруху недостойной их. — Понял, — остановил шум глава страны. — Это я к слову. Нечего в державе сырость разводить. Особняки оставляю, любовниц не отберу. Даю слово. Не убеждайте меня, что вы честно получили свои денежки, не поверю. Но все богатства создавались подобным путем. Так пусть главенствуют русские купцы и русский товар. Хватит, полагаю, отдавать добро за дерьмо, а свое добро превращать в дерьмо. Согласны?

В Синей гостиной тепло забились воровские сердца. Отпущение грехов — а президент не пустобрех — и свобода, бля, в натуре…

После прочувствованной паузы глава страны продолжил:

— Взамен хочу от вас получить четкую банковскую и финансовую систему, способную работать на пользу России. И второе: обуздание преступности. Контроль возлагаю на вас. Не сможете, откажитесь сразу, шуток не потерплю. Будете воровать, припомню каждый прошлый грешок. За год не утихомирите шушеру и беспредел, шеи поскручиваю. И в этом даю слово. Какие вопросы?

«Травкой» не пахло, но господа воры выглядели прибалдело. Наконец первым потянул руку вверх нижегородский Вагон:

— Своим мозги вправить — дело плевое, угомонить беспредел — много не надо. Подучим по правилу: не можешь — научим, не хочешь — заставим. А как быть с чужаками? Чеченами, корейцами?

— Закон для всех один. Мое слово на всех распространяется. Не хотят — заставим. Любыми средствами. И вы не церемоньтесь.

Зашумели одобрительно: пахан мазу держал красиво, дело с ним иметь можно. Россию не посрамим.

— Тогда скажите мне, кто выкрал сына Судских и Мастачного?

Пошушукались меж кресел, и встал Костена из Приморья:

— Это не наши. Вообще ничьи.

— Шпионы-диверсанты — так понимать? — прищурился президент.

Поднялся уважаемый всеми авторитет Петрович.

— Уважаемый господин президент. Вы с нами честно, и мы темнить не станем. Обещать не будем — они нам не по зубам. Но наводку дадим лично в руки. Будет ваше соизволение с ними не чирикаться, поможем.

— Только не мокрыми разборками.

— Это уже будет ваша государственная забота, а наша — отслеживать дорожки и норки. Иначе не получится.

Сход закончился со взаимными уверениями в понимании целей.

Пресса изгалялась как могла по поводу зеленого винограда, который высоко висит и никому не нужен. Никакой информации из Кремля. Зато президент через три дня получил с нарочным три видеокассеты, карты Москвы и Подмосковья, отмеченные красными кружочками обиталищ таинственных террористов. Они теснились к Москве в зонах престижных особняков и, к удивлению президента, частью значились на территориях воинских гарнизонов.

— Откуда такие сведения? — полюбопытствовал он.

— В своем сыре мы все дырки знаем, — отвечал нарочный. — Жаль, весь его схватить не можем. На ломтики поделен. Про своих нам нечего сказать, сами утихомирим, а этих забирайте с потрохами. Не жалко, они хуже беспредельщиков…

Разработку операции «Куликовская битва» в строгой секретности поручили Бехтеренко, к полному его удовольствию.

— Святослав Павлович, — напутствовал Судских, — Севку в целости вернешь?

— Так ради чего корпеть буду? Пострелять их — не вопрос, чисто брать надо. И пока не прояснится, где они и как они, движение не начнется.

Аккуратная работа Бехтеренко выявила первую закономерность: по всем указанным точкам обитают личности абсолютно неизвестные. Буржуйская охрана — само собой, а эти жили на нелегальном положении, будто под землей, изредка появляясь на поверхности. Загородные виллы, как правило, принадлежали крутым банкирам и финансистам. Все как один активно сотрудничали с иностранными фирмами и банками. Они был известны всей России по частным выступлениям на телевидении, в газетах, в программах «Спасители России», все занимали в свое время немалые государственные посты. Как правило, имели двойное гражданство, отдельные хозяева давно не посещали свои особняки, другие уже далече. Те, кто бил себя в грудь, клянясь в верности России, теперь били пятками песок на престижных заморских пляжах. Хозяев вилл нет, замашки у охраны остались, и не только замашки — ощетинившись враждебно, крепости выжидали, сломает шею новый президент или паковать манатки надо будет всерьез.

С приходом казаков в столицу как-то незаметно сами собой решились многие проблемы. Глупые полуголодные мальчишки из формирований общественного порядка исчезли, вместе с ними испарились заезжие хохлушки, молдаванки, белоруски, торгующие в переходах, с которых эти мальчишки взыскивали непонятно за что дань в собственный паек. На базарах прибавилось не столько продавцов, сколько товара. Вместо дохлых ананасов и заморской дряни появилось несусветное количество изобретенной россиянами снеди. Кто едал расстегай? Да вот он, голубчик, горяченький. А сбитень? Кто сбитень выпиват, постоянно здрав быват. А похлебки из требухи не желаете прямо с лотка, совсем задаром? Головы щучьи верченые, почки заячьи толченые… Икра заморская осталась, хорошее дело. Макдональдс нес убытки, а народ здравствовал после бигмаковой отрыжки. Ничего так на похмело наваристой похлебки вкусить, вмиг пропадет желание соображать на троих. Да, пить меньше стали! Сытый не пьет, не митингует, сытый блаженствует.

И совсем не интересуется запахами потайной кухни, где круто заваривается очистительный бульончик. Даст Бог, цвет его не станет красным.

За неделю, отпущенную Бехтеренко на подготовку операции «Куликовская битва», были проработаны мельчайшие детали, а Судских не давал команды начинать операцию. Не лежало сердце, остерегал внутренний голос. Никто больше не звонил по поводу Севки, и следы его не обнаруживались. Судских питал надежду найти сына в одном из буржуйских особняков, ждал подтверждения чутью, поэтому медлил с началом всей операции.