Исай сменил ножницы, нашёл другой гребешок, даже зеркало принёс новое — всё без толку. Ходит король с волосами такими длинными — хоть косы заплетай.

— Ваше Величество, — жалуется королева, — уже целую неделю не вижу ваших ушей!

— Попрошу оставить меня в покое! Как могут прикоснуться ко мне руки, которые стригли простых крошек?

— А деньги, Ваше величество, денежки-то в казне не из карманов ли крошек? — спросил тогда Исай.

Тут цирюльника за дерзость немедленно выгнали из дворца.

Исай обиделся ужасно. На кусок хлеба он всегда мог себе заработать, но такой обиды не мог простить.

Однажды он прочёл в газете, что король Панталонии ищет нового заграничного цирюльника. Он приклеил себе рыжие усы и бороду, надел немецкий мундир и явился во дворец.

— Гут! Гут! — приговаривал Исай, показывая ножницы и объявление в газете.

Привели его к королю.

— Гут! — поклонился немецкий цирюльник.

«Поглядим ещё, что там у тебя за „гут“», — сказал Его Величество.

Тут явился казначей Филимон и внимательно оглядел немца. Ему показалось, что он его где-то встречал. Но где? В далёкой стране Германии Филимон не бывал.

— Гут! — сказал казначей и сел на стул.

Искусство чужестранца сначала решили проверить на казначее, и Филимон был пострижен по-королевски.

— Я думаю, Ваше Величество, что это именно тот цирюльник, что вам нужен, — сказал казначей, с удовольствием поглядывая на себя в зеркало.

Король уселся на трон и сказал:

— Стриги!

И немец стал двигать ножницами, а потом опрыскал короля духами.

Странные, однако, были эти духи. Король понюхал-понюхал, да скоро и заснул. А когда проснулся — «немца» и след простыл.

Подошёл король к зеркалу — о ужас! Спереди ещё ничего, но сзади — что-то невообразимое! Впечатление было такое, как будто на голове у короля паслось какое-то животное, вроде коровы. И уши торчали, как два веера!

— Боже мой! — вскричал король, схватился за голову руками и больше рук с головы не снимал.

Прибежала королева, охнула и зарыдала.

Послали срочно за казначеем и велели ему немедленно отыскать цирюльника Исая. Но Исай как сквозь землю провалился.

Ночью король и королева так и не смогли уснуть. Несколько раз зажигали лампу и смотрели на голову короля. Может, всё это лишь страшный сон?

Но, увы, с рассветом король привлекательней не стал. И мечтали король с королевой, чтобы ночь длилась до тех пор, пока не вырастут волосы у короля.

— Знаете, Ваше величество, — сказала на заре королева, — слава Богу, теперь лето! На бахчу — вот куда вам надо! Наденете на голову шалаш, и никто вас не увидит.

— Ну что ж, — вздохнул король, — другого выхода нет!

На другой день отправился король на бахчу и в шалаше спрятался.

— Ну и ну! Великий король и в самом деле велик! Не стыдится сидеть в шалаше! Сам сторожит бахчу королевскую!

Только казначей Филимон знал, в чём дело. «Попался! — думал он. — И поделом тебе! Меня в сейф запер, а теперь сам себе шалаш на голову надел! Какой лохматый! Соломенная крыша! Как воронье гнездо! Хи-хи-хи! Хоть бы покрыл шалаш чем-то другим, а не соломой».

И вдруг вспомнили крошки, что арбузы-то ещё зелёные. Зачем их сторожить?

Наверное, не в этом дело. Что-то прячет король, если сидит с шалашом на голове вместо короны.

Звезда тёрла глаза. Та самая звезда, что по утрам зажигает Солнце.

Она тёрла глаза и не понимала: как она могла проспать? Всю ночь держалась, и вот тебе на!..

На Земле петухи в курятниках совсем ошалели: кукарекали-кукарекали, а рассвета всё нет.

Сонная звезда быстро отодвинула плечом тучу, расчистила место для Солнца.

— Ох ты! Спичек нет!

Должно быть, заснула со спичками в руках и во сне уронила их на Землю. Ищи теперь в кустах.

Тут она увидела, что в Панталонии из чьей-то печки вьётся дымок. Звезда мигом спустилась в этот двор, схватила уголёк — и назад, на небо.

А в этом дворе жил дед Штефан, старый дед из королевства Воскресенье. В то утро он встал пораньше и хозяйничал на летней кухне.

Вдруг видит дед — из печки звезда вылетела. Что за чудо! Летит на небо, а в руках у неё уголёк.

— Эй, бабка! — закричал дед. — Мы сегодня Солнце зажгли!

— Что-что? — вышла на крыльцо бабка.

— Мы сегодня раньше всех встали. Звезда и взяла наш уголёк!

Смотрит бабка, а на небе Красно Солнышко всходит.

— Ну и чудо это Солнце, — сказал дед, присев рядом с бабкой на крыльце. — Сколько ламп ночью горит, а всё равно темно. А Солнце выйдет — и всё разом осветится: и дом, и дорога, и лес… И о птицах, и о букашках малых да муравьях Солнышко заботится. И нашим горам спины греет.

— Дед, а дед! — сказала бабка Фрэсына. — Дай-ка я тебя за уши подёргаю. Сегодня твой день рождения — ты Солнце зажёг!

— Мы оба до зари встали, — улыбнулся дед. — Оба Солнце зажгли.

А ведь сегодня не зря рано загорелся огонь в печке у деда Штефана. С утра ждали они с бабкой гостей — сыновей с жёнами, дочерей с мужьями, внуков, правнуков. Шутка ли сказать, человек сорок крошек!

Дед с бабкой были радушные хозяева, и гостям у них в доме плохо не бывало. А уж как просили они своих родных остаться у них на ночь, а там, может, и ещё денёк пожить, и ещё, — кто знает, что будет… Ведь жизнь каждого крошки из королевства Воскресенье — как спичка — догорит и погаснет.

Если просят старики, как не остаться? В доме, конечно, всем гостям не разместиться. Дед принёс во двор сена, сгрёб его в стог. В этом стогу все гости и улеглись.

И небо тут же наполнилось звёздами, и запели сверчки… А сено, как оно пахло! Сколько цветов и трав росло в горах — все оставили свой запах в этом сене! Спи, если сможешь!

— Дед, а ты маленьким был? — спросил правнук с голубыми глазами.

— А то как же. И я живал в королевстве Понедельник.

— Правда?

— А как же.

Тут кто-то постарше засмеялся в стогу, будто не очень веря, что такой старый дед был помоложе.

— А у твоего прадедушки был отец? — не унимался правнук Руцу.

— Конечно, был.

— А у дедушки твоего прадедушки кто был отец?

— Солнце, — неожиданно сказал дед Штефан.

Тот, кто смеялся, примолк, задумался. Ишь ты, куда дед загнул!

Тут захотелось и другим правнукам деда порасспрашивать.

— А как звали мать прабабушки отца? — спросила Мэриука.

— Луна.

— Дед, а у звёзд родители есть? — спросил Раду.

— Есть. Солнце и Луна.

— Выходит, звёзды — наши сестрёнки?

— Ой, сколько у меня сестёр! — радовалась Родика.

— Звёзды о нас тоскуют, — сказал дед. — Сидят там наверху, смотрят вниз и мигают. А есть звёзды, которые падают от тоски.

— И что же, никто их не ищет? — привстал Руцу.

— Ищут, конечно. Раньше жили такие крошки — упавшие звёзды искали. Мы их так и называли — искатели звёзд.

— Дед, а ты искал?

— Искал, когда молодым был и жил в королевстве Среда.

— И много нашёл?

— Одну.

— А где же она?

— А вот послушайте, как дело было, — начал свой рассказ дед Штефан. — Нашёл я в лесу звезду. Вдруг смотрю — стоит передо мной олень. «Тебя Штефаном зовут?» — спрашивает. Я так и обмер: где это видано, чтобы олени человеческим голосом говорили?! А он как ни в чём не бывало продолжает: «Я долго искал эту звезду, но нашёл её ты. У вас, крошек, есть свечи и лампы, а мне ночью в лесу темно. Когда за мной гонятся волки, я в темноте цепляюсь рогами за деревья. Сжалься надо мной, отдай звезду». Ну и отдал я ту звезду оленю.

— А звезда согласилась? — спросил правнук Нику.

— Конечно. Олень-то был красавец. И ходил он по горным вершинам, а это нравится звёздам.

И дед указал на звезду, что сияла прямо на верхушке одной из гор.

— Вон она, звезда-то эта, — сказал он.

— Видим, дедушка, видим.

— А завтра вечером увидите её на другой горе, — сказал дед Штефан, — это тот самый олень, звезда его бережёт. А теперь спите, поздно уже. А то Луна рассердится и уйдёт за гору.