Катарина, зажмурив глаза, облизнула губы и спросила:

– Третья строка, Мэллори. Назови мне ее или мне придется выделить в своем мозгу кармашек, где я скопирую твой.

От каприза Тверди меня спас Хранитель Времени. Скрипя зубами от досады и отчаяния, я случайно вспомнил о нем – возможно, потому, что именно он всучил мне эту книгу, полную ошибок. Я вспомнил, как он читал это самое стихотворение, и наконец-то услышал слова в своем сердце. Были ли стихи, которые декламировал он, подлинными? И если да, то откуда он знал более старый вариант? Было в нем нечто очень подозрительное и даже загадочное, в Хранителе Времени. Почему он выбрал те же самые стихи, что и богиня? Может быть, он, будучи молодым, побывал в сердце Тверди и Она спросила у него те же строки? То, что он прорычал мне, действительно отличалось от стихов, напечатанных в книге, одним только словом.

Я стиснул руки, набрал в грудь воздуха и прочел:

– Смел, – повторил я. – Вот оно, то самое слово, верно? Не мог, а смел.

Изображение Катарины молча открыло глаза.

– Верно или нет?

Тогда она улыбнулась и прошептала:

– До свидания, мой Мэллори. Кто смел задумать твой огневой образ? Только не я.

С этими словами ее голограмма исчезла из кабины, и я остался один. Куда же, куда уходит свет, когда он гаснет?

Ты почти уже дома, мой моряк, мой охотник за тайнами.

– Значит, я правильно вспомнил?

Можешь задать мне три своих вопроса.

Я прошел ее испытание и был свободен. Свободен – на этот раз уж точно! В уме у меня, словно куча полуодетых жакарандийских куртизанок, плясала целая сотня вопросов. Открыта вселенная или закрыта? Откуда взялась первичная точка, из которой она произошла? Может ли любое натуральное число быть представлено как сумма двух простых чисел? Действительно ли моя мать пыталась убить Соли? Сколько на самом деле лет Хранителю Времени? Почему Экстр взрывается? Куда девается свет, когда он…

Он гаснет.

– Это был не вопрос. Я просто думал…

Так задавай же свои вопросы.

Похоже, мне следовало быть очень осторожным, чтобы Твердь не сыграла со мной шутку. Я долго раздумывал, о чем бы таком спросить, чтобы получить ключ к многим тайнам сразу. Я облизнул сухие губы и задал вслух вопрос, который мучил меня с детства:

– Почему вселенная вообще существует – почему есть что-то, хотя могло бы не быть ничего?

Это я и сама хотела бы знать.

Я рассердился, что она не ответила на мой вопрос, и потому, не подумав, выпалил:

– Почему Экстр взрывается?

Ты уверен, что действительно хочешь это знать? Какой прок от твоего «почему», если ты не знаешь, как это остановить? Может быть, ты задашь вопрос по-другому?

– Хорошо. Что я могу… что можно сделать, чтобы Экстр не взрывался?

Пока ничего. Секрет исцеления Экстра – это часть другой, высшей тайны, которую ты должен раскрыть сам.

Опять загадки! Опять игры! Разве нельзя ответить на мои вопросы попросту, без загадок? Видимо, нет. Твердь, словно трианская торговая королева, трясущаяся над своими драгоценностями, решилась, очевидно, отстаивать свои тайны до последнего. Наполовину отчаявшись, наполовину шутя, я сказал:

– Вот и Эльдрия тоже говорят загадками. Они говорят, что секрет человеческого бессмертия лежит в прошлом и в будущем. Что они хотели этим сказать? И где искать этот секрет, если точно?

Я по-настоящему не ожидал ответа – по крайней мере понятного, – поэтому был потрясен до глубины души, когда божественный голос произнес во мне:

Этот секрет записан в старейшей ДНК человеческого вида.

– В старейшей ДНК? Где же это? И как его расшифровать? И почему он…

Ты уже задал свои три вопроса.

– Но ты отвечала на них загадками!

Значит, тебе придется разгадать их.

– Разгадать? А зачем? Мои разгадки умрут вместе со мной. Из бесконечного дерева выхода нет, так ведь? Как же я из него выйду?

Надо было спросить об этом меня, когда задавал третий вопрос.

– Да пропади ты пропадом со своими играми!

Из бесконечного дерева выхода нет. Но уверен ли ты, что это дерево – не конечное?

Разумеется, я был уверен – как любой пилот, знакомый с маршрутными теоремами Галливара. Разве я не доказал, что множество Лави не входит в инвариантное пространство? Что я, конечное дерево от бесконечного отличить не могу?

Ты хорошо проверил свое доказательство?

Я его не проверял. Мне не хотелось думать, что в нем есть погрешность. Но умирать мне тоже не хотелось, поэтому я сопрягся со своим кораблем. Я вошел в ментальное пространство мультиплекса, в уме у меня сразу замелькали кристаллы идеопластов, и я начал выстраивать из них доказательство. В вихре «цифрового шторма» я составил математическую модель мультиплекса, и он открылся передо мной. Погруженный в сон-время, я реконструировал свое доказательство. Оно было верным: откуда ни возьмись, явилась мысль: а подходит ли множество Лави для моделирования ветвей данного дерева? Не следует ли применить для моделирования простое множество Лави? И входит ли простое множество Лави в инвариантное пространство?

Дрожа от возбуждения, я выстроил новое доказательство. Да, простое множество входило туда! Я доказал, что оно туда входит. Я вытер пот со лба и составил вероятностный маршрут. В тот же миг триллионы ветвей дерева слились в одну – дерево все-таки оказалось конечным. Я был спасен! Я проложил другой маршрут к точке выхода у голубой звезды-гиганта и вышел в реальное пространство среди десяти тысяч лунных мозгов Тверди.

Я довольна тобой, Мэллори. Но мы еще встретимся, и тогда ты доставишь мне еще большее удовольствие. А пока что лети, пилот, и прощай!

По сей день я спрашиваю себя, каким же все-таки было дерево, в которое я попал. Действительно конечное? Или Твердь каким-то невероятным образом превратила бесконечное дерево в конечное? Если так, то Она в самом деле богиня, достойная поклонения, думал я, – или, по меньшей мере, внушающая ужас. Упомянутая эмоция так одолела меня, что я, едва взглянув на теплый голубой свет звезды, тут же проложил первый из множества маршрутов, ведущих к Городу. Меня мучили странные чувства и незаданные вопросы, но я не собирался встречаться с Ней снова. Я не хотел опять держать экзамен и ставить свою жизнь в зависимость от случая и от каприза богини. Я не желал больше слышать, как божественный голос вторгается в мой мозг. Мне хотелось попросту вернуться домой, выпить с Бардо виски в Квартале Пришельцев и рассказать эсхатологам, Соли, всему Городу о том, что секрет жизни заложен в старейшей ДНК человека.

Прием, который мне оказали дома, оправдал все мои ожидания. Мой триумф портило только то, что Леопольда Соли не было в Городе – он отправился исследовать внешнюю оболочку Экстра. Поэтому он не встречал меня вместе с другими пилотами, цефиками, технарями и горологами, когда я вышел из своей кабины в Пещере Кораблей. Я очень жалел, что он не видит, как они все выстроились на стальной дорожке между рядами кораблей, не видит их потрясенных лиц и не слышит их взволнованного шепота после моего заявления, что я говорил с богиней! Склонил бы он передо мной голову, как сделали это самые отъявленные скептики и ретрограды Стивен Карагар, Томот и другие его друзья?