Посещение Кенворти (май 1900 г.) оставило в Толстом хорошее впечатление. Он не заметил начавшегося и резко прогрессировавшего душевного расстройства Кенворти с проявлением мании величия и болезненной подозрительности. Психическая неуравновешенность сказалась на его отношении к В. Г. Черткову. В письме от 4 июля н. ст. 1900 г. Кенверти обвинял Черткова в небрежном отношении к его, Кенворти, произведениям, выражавшемся в нежелании переиздавать их, и в неумелом ведении издательского дела. В том же письме он сообщал о своем намерении начать самостоятельное издание избранных писаний Толстого.
1 О. К. Толстая.
2 В своем печатном заявлении о предоставленных ему Толстым издательских полномочиях Кенворти основывался на письме к нему Толстого, написанном в 1896 г., когда Чертков жил в России. Письмо было составлено по совету Черткова (см. т. 69). С переездом Черткова в Англию полномочия потеряли свое значение.
3 Лекции Кенворти по политической экономии, изданные под заглавием: «The Anatomy of Misery. Plain Lectures on Economics». Напечатаны в 1898 г. в издательстве William Reeves, London. В переводе на русский язык («Анатомия нищеты») опубликованы в сборнике «Свободное слово», 2, Purleigh, 1899. Толстой сочувственно отнесся к этому произведению еще в 1895 г., включив его в издававшийся в машинописном виде «Архив Л. Н. Толстого», № 2. Предисловие Толстого написано для второго издания. Напечатано не было. Впервые печатается в настоящем издании, т. 34.
Ответ Кенворти послужил поводом для письма Толстого к нему от 3/15 июля 1900 г. См. письмо № 326.
315. Арвиду Ернефельту (Arvid Järnefelt).
1900 г. Июня 20. Я. П.
Дорогой Арвидъ,
Очень радъ былъ получить ваше письмо. То, что вы пишете, что чувствуете, какъ будто перестали двигаться впередъ по пути равенства съ людьми, испытываю и я въ послѣднее время. Утѣшаюсь тѣмъ, что эта остановка мучаетъ меня не меньше, чѣмъ прежде. Это я испыталъ особенно сильно въ послѣднее время; послѣдствіемъ этого и была статья о рабствѣ. Я все поправлялъ ее и только теперь думаю, что кончилъ, но не посылалъ еще Черткову.1 Вы отъ него возьмите ее для перевода. У него есть еще статья: патріотизмъ и правительство, к[оторая] тоже, мож[етъ] б[ыть], пригодится вамъ.2 — Еще утѣшаюсь тѣмъ въ своей остановкѣ — вѣроятно съ вами тоже — что, стремясь къ приведенію свою жизнь въ согласіе съ своей вѣрой, выдвигаешь сначала одну сторону — и большей частью самую легкую и видную — внѣшнюю форму жизни и оставляешь въ прежнемъ положеніи, а иногда и ослабляешь, укорачиваешь другія — иногда болѣе важныя, какъ доброжелательство къ людямъ, смиреніе и др.; и потомъ, замѣтивъ эту неравномѣрность, останавливаешься въ начатомъ и стараешься соотвѣтственно съ этимъ выравнять и отставшее. Такъ было со мною. Такъ, я думаю, и съ вами.
Иногда бывали и просто остановки отъ слабости и гадости, но бывало и такъ. Если внутри зажженъ настоящій огонь, онъ не можетъ потухнуть.
Получилъ я хорошее письмо отъ Ольги Конст[антиновны]3 и хотѣлъ отвѣтить ей, но не нашелъ ея адреса; если будете писать ей, скажите, что люблю ее и радуюсь на ея душевную твердость.
Прощайте.
Любящій васъ Л. Толстой.
Брату вашему4 мой привѣтъ. Къ вамъ пріѣдетъ, вѣроятно, мой другь и вашъ, хотя вы его не знаете, англичанинъ St. John,5 бывшій капитанъ англійск[ой] службы, оставившій по убѣждению военную службу, провожавшій Духоборовъ на Кипръ и въ Канаду и жившій съ ними. Онъ хочетъ видѣть учебныя заведенія въ Финляндіи, помогите ему въ томъ, что ему можетъ понадобиться. Вы рады будете узнать его.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (поступил от адресата). Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от 20 июня 1900 г.; на копии этого письма сделана пометка: «20 июня 1900». Впервые опубликовано К. С. Шохор-Троцким в книге Ернефельта «Мое пробуждение», изд. Общества истинной свободы в память Л. Н. Толстого и Трудовой общины-коммуны «Трезвая жизнь», М. 1921, стр. XXIII.
Арвид Александрович Ернефельт (Arvid Järnefelt) (1861—1933) — финский писатель и переводчик, автор многих произведений, из которых лишь некоторые переведены на русский язык. Окончив Гельсингфорсский университет, готовился к судейской карьере, но, восприняв мировоззрение Толстого, резко изменил свою жизнь: опростился, занимался сельским хозяйством на небольшом участке земли, не прерывая, однако, литературных занятий. См. письма 1895 г., т. 68.
Ответ на письмо Ернефельта от 21 июня н. ст. 1900 г. Сообщая о выходе на финском языке в его переводе романа «Воскресение» с меньшими, чем в «Ниве», цензурными искажениями, Ернефельт просил разрешения на перевод новой статьи Толстого «Рабство нашего времени». По поводу этой статьи он писал: «С радостью узнаю в газетах, что у вас готовится книга о «новой форме рабства». Каждый раз, когда я узнавал про ваши новые произведения, мне приходила мысль, что именно об этом-то и надо было писать. Обличать этот страшный, дьявольски проведенный обман необходимости рабства, из которого не знаешь, как выпутаться, это как раз и теперь представляется мне самым важным делом настоящего времени. Радость мою мешает [омрачает?] только упрек совести в том, что я сам отклонялся от этого дела и как будто перестал двигаться вперед по пути к равенству между людьми. Вы, наверное, опять поможете и мне и всем дорогим несчастным друзьям ясно увидеть свет истины и усиленно стремиться к ней».
1 Статья «Рабство нашего времени» отправлена В. Г. Черткову в Англию для первой публикации 31 июля 1900 г. См. письмо № 335. По поводу переводов Ернефельта см. письмо 346.
2 См. прим. 1 к письму № 278.
3 О. К. Клодт, родная тетка А. А. Ернефельта, сестра его матери. См. письма №№ 176 и 346.
4 Эро (Эрик) Александрович Ернефельт — финский художник. Познакомился с Толстым в Москве в 1899 г. во время своего путешествия по России. См. о нем в статье П. И. «О финляндских художниках» — «Столица и усадьба» 1916, от 15 ноября.
5 Артур Син-Джон. См. письмо № 41. Встреча Ернефельта с Син-Джоном не состоялась; Син-Джон был выслан из Москвы за границу.
316. А. К. Влахопулову.
1900 г. Июня 20. Я. П.
20 Іюня 1900.
Алексѣй Константиновичъ,
Когда я училъ въ школѣ,1 я еще не уяснилъ себѣ своего отношенія къ церковному ученію, но, не приписывая ему важности, избѣгалъ говорить о немъ съ учениками, а читалъ съ ними библейскія исторіи и евангеліе, обращая преимущественное вниманіе на нравствен[ное] ученіе и отвѣчая всегда искренно на тѣ вопросы, кот[орые] они задавали мнѣ. Если спрашивали о чудесахъ, я говорилъ, что не вѣрю въ нихъ. Теперь же, много перемучившись въ исканіи правды и руководства въ жизни, я пришелъ къ тому убѣжденію, что наше церковное ученіе есть безсовѣстнѣйшая и вреднѣйшая ложь, и преподаваніе его дѣтямъ величайшее преступленіе.
Сказать ребенку, кот[орый] у меня, стараго человѣка, ищетъ помощи и указанія о томъ, какъ ему понимать свою жизнь, источникъ ея и отношеніе свое къ этому источнику и къ міру, — что Богъ сотворилъ 6000 лѣтъ тому назадъ въ шесть дней міръ и Адама и потомъ отдыхалъ, и что Адамъ согрѣшилъ, и, чтобы поправить дѣло, надо было сына бога послать въ міръ, чтобъ его убили, и всѣ тѣ ужасныя кощунственныя утвержденія церкви, кот[орыя] разрушаютъ окончательно въ ребенкѣ всякую возможность представленія о Богѣ — духѣ любви, источникѣ жизни, и внушаютъ ему ужасныя понятія мести, искупленія, награды, казни, невозможности своими силами совершенствоваться… и всѣ другія церковныя лжи, какъ бы нарочно придуманныя для развращенія чистаго дѣтскаго ума и сердца, сказать это просящему истины ребенку есть ужаснѣйшее, хуже физическаго растлѣнія, преступленіе.
Такъ я смотрю теперь на церковное преподаваніе. Но, несмотря на полную мою убѣжденность въ этомъ, я и теперь, если бы былъ учителемъ, не сталъ бы внушать этого дѣтямъ, уважая свободу ихъ и ихъ родителей, считающихъ эту ложь святыней, но, какъ и прежде, хотя и избѣгалъ бы прямыхъ разговоровъ объ этомъ, всякій разъ, когда бы дѣти обращались ко мнѣ съ вопросами, отвѣчалъ бы имъ вполнѣ правдиво все то, чтò я думаю объ этихъ предметахъ; такъ я поступаю теперь съ взрослыми и дѣтьми. Истина есть высшая святыня. И нигдѣ такъ не преступно2 нарушеніе этой святыни, какъ при воспитаніи. «Богу надо служить въ духѣ и истинѣ».3 «Я есмь путь, истина и жизнь».4
