— Чай будешь? — спросил Макс, стараясь не обращать внимания на то, что она была одета в одно короткое махровое полотенце. Он не хотел брать её после всего, что видел и слышал. Не хотел наносить новые душевные раны. Как бы это ни было удивительно, но ему было её очень жаль.

— Да, спасибо, — пробормотала Зара и села рядом на стул. — Извини за это всё. И... не говори Михаилу, очень прошу.

Макс стукнул кулаком по столу, опять начиная злиться.

— Кажется, мы это уже обсуждали, нет? — спокойно спросил он, но руки, сжавшиеся в кулаки и глаза, горящие яростью, его выдавали. — Еще раз я услышу про Михаила, ты пожалеешь. Возьму тебя в любом состоянии, не жалея. Ясно?

Так он её жалел? Не нужна ей ничья жалость!

— Ясно. Только никто не просит меня жалеть, — бросила Зара и встала, скидывая полотенце. — На, бери! Отымей меня. Ну, чего же ты ждешь?

Макс скинул со стола всё на пол и повалил на него девушку. Раз она такая дерзкая и бесстрашная, он покажет ей, что бывает с теми, кто осмеливается ему дерзить. Нагнув её над столом, он провел рукой по спине, затем потянул за волосы и уже собирался войти в нее, но в его голове раздались её тревожные всхлипы. "Отпустите! Не надо!! Прошу...", и её снова слезы оглушили его. Резко отстранившись от девушки, он отошел в другой конец кухни. Его всего трясло. Что опять происходило? Она лежала перед ним абсолютно голая с разведенными ногами, а он не мог ее трахнуть?

— Оденься! Ведешь себя, как конченная бл*дь! Противно!

—Так я и есть законченная бл*дь! — крикнула Зара и снова заплакала. — Не хочешь секса? Хорошо. Давай я удовлетворю тебя по-другому.

Она опустилась перед ним на колени и начала стягивать шорты, а слезы все так же катились по щекам. Плевать. Она же шлюха. "Соси и плачь" — вот её девиз. Он видит её такой, значит, такой она и будет. Макс поднял её за волосы и сказал:

— Успокойся!

Ему захотелось ударить её, так его бесили ее выходки. Слишком своенравная, слишком своевольная. Но вместо этого он смял её губы в жестком поцелуе, заявляя на неё права, подчиняя себе, усмиряя её пыл. Зара сначала сопротивлялась, но потом все же сдалась. Притянув его к себе, она углубила поцелуй, вбирая в себя всю его мужскую силу, всю мощь через это слияние их губ. По телу девушки разлилось тепло, возбуждая каждую клеточку, каждый миллиметр её кожи.

— Возьми меня, — прошептала она, отрываясь от него на секунду, но затем снова набрасываясь в дикой жажде обладания.

Макс потянулся к ней, словно к свету, но вовремя остановился. Она шлюха, шлюха! Нельзя позволить телу диктовать свои условия! Мужчина оттолкнул девушку, всем своим видом выражая недовольство и раздраженность.

— Убери свои руки и не смей меня трогать, — прошипел он, приподнимая её лицо за подбородок. — Еще одна подобная выходка, и я выпорю тебя. Все ясно? Отвечай!

— Ясно, — твердо сказала Зара, хотя ноги у нее подкашивались. Его взгляд проникал под кожу и ползал под ней, впиваясь жалом, заставляя испытывать неизвестное ранее возбуждение.

— Пошла вон. — Отшвырнул от себя.

Зара ушла в другую комнату, чувствуя себя взвинченной до предела. Он посылал её в собственной квартире?! На подобную наглость ей и ответить было нечем. Да и что она могла против него? Она ничего не могла сделать ни против него, ни против кого бы то ни было еще. Пошла вон... Так он с ней и будет обращаться дальше. А что она хотела? Предложение руки и сердца и нарожать кучу детишек? Никогда у нее не будет семьи, никаких детей, никакого мужа. Ничего.

Ему было жаль её? Ха! Да пусть он засунет свою жалость куда подальше! Она в ней не нуждалась. Заре было стыдно признаться даже самой себе в том, что на кухне, стоя перед ним, в чём мать родила, она хотела грубости. Хотела его сильных рук, крепко держащих её за талию. Хотела слышать его низкий голос, произносящий обидные английские фразочки над её ухом. Хотела его движений внутри себя. Её просто разрывало от неудовлетворенного желания. Впервые в жизни она хотела секса и не могла его получить! Какой-то черный юмор судьбы, не иначе.

И что ей сейчас делать? Зара решила для начала одеться. Но не успела она даже сделать шаг к шкафу, как сильные мужские руки прижали ее к сзади к стальному торсу. Макс.

— I have changed my mind,sweetie (Я передумал, сладкая.), — сказал мужчина и вторгся в тело девушки одним рывком, подчиняясь первобытным инстинктам. Он хотел обладать ею — он будет обладать ею. Её душевные терзания его не заботили.

Зара прижалась сильней к мощному телу Макса, ища в нём опору, поддержку, которой у неё никогда не было. Её мало волновали движения его члена, неистово врывающегося в её тело. Его руки держали её так крепко, так сильно, даря ощущение полнейшей безопасности. Она просто хотела, чтобы он так защищал её всегда, всегда держал в своих объятиях. Все эти чувства и желания, открывшиеся ей, напугали Зару. Она никогда и не смела мечтать о чём-то таком, не смела даже думать о счастье. Это не для неё. Если она влюбится в Макса, это сломает её окончательно. Девушка попыталась отстраниться от мужчины, вырываясь из его захвата, но он оказался быстрей.

— Куда это ты собралась, крошка? Кажется, ты забыла, что я определяю твои желания, твои мысли и твои движения. Я разрешал тебе сейчас мешать мне? — Потянул ее за волосы, проводя губами по щеке и ускоряя движения. — Разрешал, Зара?

— Нет, — простонала она, обхватывая его голову руками. Если бы только можно было слиться на клеточном уровне, соединиться молекулами... Она бы сделала это.

Макс скинул её руки и наклонил Зару вперёд, совершая более резкие движения. Он чувствовал себя разъяренным гепардом в период горячки, её тело — это все, что ему было нужно. Быть в ней. Забыть обо всём. Хоть на миг закрыть глаза и, как будто, этого мира нет. Нет прошлого, нет ничего. Есть только он и она. И ничего больше. Мужчина с рёвом кончил, притягивая трясущуюся Зару к себе, укутывая своим теплом.

Шлюха, шлюха, шлюха! Эти гребаные мысли никак не давали ему получать удовольствие от нахождения рядом с ней. Они сверлили его голову изнутри, вдалбливая ему в голову одну простую истину: «Она — шлюха!» А значит, никакой жалости, никакой нежности.

Макс оттолкнул её от себя, говоря всё без слов, одним взглядом. Зара посмотрела на него с непониманием и некоторой растерянностью. Как можно было угнаться за сменой его настроений?

— Стоишь своих денег. Рабочий аппарат, — сказал он и, притянув к себе, заглянул ей в глаза. — Хоть и б/у, — продолжил с отвращением мужчина и, демонстративно отвернувшись от неё, вышел из комнаты.

Не обидно, не обидно! Зара повторяла эти слова, как мантру, собирая остатки гордости, чтобы пойти в ванную и смыть с себя следы его пребывания в ней. Придурок. Такой же, как и все остальные. Приняв во второй раз душ и, наконец, прояснив мысли, Зара вспомнила, что ей нужно было встретиться с Михаилом. Сегодня он скажет ей, сколько денег она должна будет присылать ему, чтобы он и дальше молчал. Она бы с радостью убила его. Но, увы, было не в ее компетенции, да и хватит с неё крови. Выживает сильнейший. Она была слабейшей, а, следовательно, ее жизнь зависела от более сильных. Почему её жизнью вечно управляют? Она хотела двигать руками сама, а не быть марионеткой в чьих-то руках. Хотела мыслить сама, генерировать свои собственные идеи, а не пользоваться тем, что ей вливали в уши, словно яд. Вздохнув, Зара вышла из ванны, надеясь, что больше в неё не вернется в ближайшее время. Быстро одевшись, она пошла на кухню. Надо было отпроситься у "хозяина". Собачка хотела погулять.

— Мне нужно в "Шкатулку", — сразу перешла к делу она.

— Зачем? — спросил Макс, прищуриваясь.

— Да не работать! Хочу попрощаться с девочками. Я же больше их никогда не увижу, — сказала половину правды Зары.

— Не дай Бог, я узнаю, что ты перед кем-то там раздвигала ноги. Я тебе их сломаю.

Зара побледнела и сделала шаг назад. Он больной. Он не в себе. Что значит "сломает ноги"? Какой бы игрушкой Макс её не считал, он не имел никакого права ей угрожать. Она все-таки человек! Человек! Хоть всем и было на это плевать.