Трагедия! Катастрофа!

На рейде, у входа в бухту, взорвалось маломерное судно. Горело…

Как спичка… Но не долго.

Когда добровольные и штатные спасатели подплыли, подошли, а они появились очень быстро, костёр уже уходил под воду, некоторое время чуть освещал путь вниз, на дно, но быстро утух. В пузырях воздуха, вспухающих на поверхности, на чёрных волнах, в лучах пляшущего света прожекторов и фонариков, качались обломки… Несколько скутеров и спасательные катера, на малых оборотах двигателей, кружили вокруг места трагедии, прислушивались, всматривались в поверхность моря, освещали фарами и прожекторами тяжёлые волны, ждали специальные службы: МЧС, милицию, медиков…

В чёрной ночи, в ещё более тёмной воде, спасать было, похоже, уже и нечего, и некого. Редкие обломки досок, всплывший пластиковый электрический чайник, пляшущие горлышки пластиковых полупритопленных бутылок – множество таких, тряпки, обрывки парусины, мусор, и топливный жирный мазут…

Подошедшие катера пограничной охраны, МЧС и милиции отогнали пляжных зевак на их скутерах. Ответственные люди, специалисты, собравшись на палубе одного – МЧС – курили, переговаривались: что случилось?! Несчастный случай? терроризм? диверсия? передел собственности? пьяная оргия? халатность? По всплывшему обломку бортовой доски с частичной надписью «Оль…» установили, что это прогулочная яхта «Ольга», видимо, местная. Милиция тут же запросила береговую службу о месте приписки судна, фамилию вероятного владельца яхты и его экипажа. Включая возраст, семейное положение, адрес прописки, ИНН и контактные телефоны… Хотя понимали, контактные телефоны вряд ли ответят, они тоже видимо ушли с владельцами на дно. Достаточный ответ могли дать только водолазы, и свидетели – но это завтра! – и те люди, кто остался на берегу, кто видел их отход или что слышал. Посовещавшись таким образом, специалисты пришли к единому мнению: диверсией или терроризмом здесь и близко не пахнет – ей-ей! – откуда, это у нас-то, извините, с какой стати! – как и переделом собственности – были бы предпосылки! Мы бы знали! Скорее всего или халатность команды, или пьяная оргия, в данном случае одно и то же. Главное, статья в УК РФ в этом случае другая, проще. И ответственность, извините… Удобную версию и закрепили. Решили: утро – оно всегда утро. Всё ясно и видно будет. А в данный момент необходимо оставить дежурный катер – поднять на палубу всё, что можно, и недопустить к месту происшествия любопытных и прочих отдыхающих… Самим возвращаться на берег, водолазов назначить на утро.

Составив совместный протокол места происшествия, импровизированный штаб связался с дежурным офицером регионального управления ФСБ, пограничниками, приёмной мэра города, сообщили факт, место и время происшествия, результаты первого осмотра, основную первоначальную версию и программу действий на утро.

Неожиданно вернувшийся доброволец-скутерист, как и другие такие, приказом отправленный на берег, прервал их сборы. Волнуясь сообщил, что – быстрее, быстрее! вон там! – обнаружено тело человека – только что! утопленник! – лысый, и без сознания… Ткнув рукой в сторону берега, нервно взвинтив за собой воду, скутерист исчез в том направлении. Катер милиции тотчас последовал за ним…

Действительно, метрах в ста в сторону берега, добровольные спасатели наткнулись на тело пловца без признаков жизни, и обрубок мачты. Днищами скутеров чуть не протаранили обрубок дерева, потом уж и человека увидели… Правая рука и шея утопленника запутались в обрывках троса. Голова качалась на волне, страшная и мёртвая – блестела в лучах фар скутеров, тела вообще видно не было… С помощью тех же добровольцев, пострадавшего освободили от пут. Он камнем потянул на дно, но его кое-как всё же удержали на воде, вытянули на палубу милицейского катера… Тело мужчины было худым и чёрным, сплошь в тонкой мазутной плёнке, он был в одних плавках, с голым черепом… Не дышал… В свете фонарей и прожектора катера, труп мёртвой рыбой лежал на палубе. Пластом. Жуткая картина. Спасатели и очевидцы поёжились. И от невольного страха и от прохладного ветерка с моря… В темноте кто-то осипшим голосом осторожно предложил: «Искусственное дыхание бы надо бы на всякий случай сделать, может…» Это и разрядило обстановку. Но добровольцев не оказалось. Из темноты окружающего пространства, на предложение неожиданно отозвался молоденький милиционер, шагнул в светлый круг, склонился…

– Я помню, нас учили. Зачёт недавно сдавал… на четвёрку.

Это и спасло пострадавшего… Уже через несколько минут активных действий милиционера, утопленник судорожно дёрнулся худым телом, захрипел. Выплёвывая воду, надрывно закашлялся, дёргаясь телом, задвигал руками…

– Ёп, ты смотри, получилось! – Выдохнул тучный милиционер, старший. – Оживил!!

– Сработало! – Обрадовано подтвердил молоденький милиционер-спасатель, позвал. – Товарищ, эй, товарищ! Вы меня слышите?

Оживший не отозвался.

– Не слышит.

– Он в шоке! – пояснил в темноте чей-то сиплый голос.

Спасённый прерывисто хрипел, шумно втягивал воздух, изредка открывал невидящие глаза, страшно вращал ими, двигал руками…

– Всё-всё, успокойтесь, не плывите. Вас спасли. Успокойтесь, товарищ. Всё хорошо. – Придерживая руки спасённого, деревянно бьющие по палубе, сообщил милиционер с рядом маленьких звёздочек на погонах. – Вам разговаривать сейчас нельзя. – Обернувшись, нервно крикнул кому-то через плечо. – Врача скорее. Вызывайте врача, ёпт… Ну!

В рубке заработал микрофон рации…

– Вот нам и первый свидетель. Молодец сержант, – похвалил милицейский начальник сержанта. – На пятёрку сдал. Первая благодарность… за спасение на водах.

Молоденький милиционер и окружающие с облегчением вздохнули, разулыбались… Спасённый был в забытьи, но дышал уже ровно…

– Его опознать нужно. – Заметил сержант.

– Нечего его опознавать, я его знаю, – отозвался пожилой тучный милиционер с маленькими звёздочками. – Это боцман с утонувшей яхты. Фантомас. Вернее, Сергей Витальич его зовут. Я его узнал. Точно. Он давно у Михалыча приписан… Не плохая команда, между прочим… была… Ни каких замечаний с ними… Ни одного нарушения… Я ещё удивлялся… Да! Жаль Михалыча! Сержант, запиши фамилии и адреса свидетелей, утром оформим. А сейчас, давайте-ка ещё, братцы, коли вы здесь, по паре-тройке кругов вместе пройдём – с сужающимся радиусом к месту этого… эээ… инцидента, может ещё кого найдём… Только осторожно… Не один же Витальич на яхте был, я думаю… Человек шесть – восемь должно быть, и капитан ещё… Сезон, как-никак! Деньги!

Ранним утром, в ясную солнечную погоду, под воду, в этом месте уже «чистую» – масляное пятно метров на пятьдесят к берегу отошло, спустились водолазы. Как и планировалось. Двое. Глубоководники. Глубоководники это по местным меркам. Так-то они, мягко говоря, на «пляжу» в основном «загорали», спасателями. До дна ещё не спустились, наткнулись на труп. Мужской. Тело – растерзанным подводным буём запутавшись в коротком фале, висело над яхтой – она смутно угадывалась на дне. Дно, неподалёку от берега, на пятнадцати-, семнадцатиметровой глубине просматривается почти полностью. Но водолазы фонари всё же включали. Тело сразу же подняли на поверхность. Сразу же и установили: капитан яхты – царство ему небесное! – Геннадий Михалыч. Не выжил! Погиб, бедняга. Семье горе! Беда! Тело положили на палубу милицейского катера, накрыли брезентом. Солнце. Жарко. Смотреть страшно. Вздыхая и торопливо крестясь, водолазы нехотя, вновь пошли под воду. Вниз светя фонарями спустились на дно. Осмотрелись.

Ну точно. Она. Яхта. В свете двух фонарей водолазов, на пятнадцатиметровой глубине яхта лежала на боку, разорванная на три части. Жуткая картина! Киль в стороне, яхта частично без палубы, без мачты, рубка обгорела и снесена, каюта обожжена и вывернута наизнанку, двигатель отдельными закопченными деталями разбросан был в радиусе почти тридцати метров… Всё страшно и жутко. Водолазы так вдвоём опасливо и бродили, полосуя и высвечивая прожекторами пространство и предметы, сталкиваясь локтями, касаясь друг друга стёклами масок. Не привыкли к таким картинам, не патологоанатомы. И мелкие рыбёшки, шпроты, мальки разные, тоже пугались ситуации, кажется. Подплывали, натыкаясь на останки судна замирали, потом вздрагивали, и, молнией блеснув, мгновенно исчезали в обратном направлении. А уж, казалось, они-то, чего только не видали. Ан нет…