— Доброе утро, ма, па.

Сидевшие за обеденным столом Джон и Лавиния Монтгомери вопросительно взглянули на Мисси, стоявшую перед ними. Оба пока еще не привыкли к странной манере дочери одеваться и не менее странной манере обращаться к ним.

— Ты не лучше себя чувствуешь, Мелисса? — торопливо подошла к девушке Лавиния.

— Меня зовут Мисси, и да, кое-что прояснилось, — ответила та.

Лавиния вытаращила глаза, рассмотрев наконец немыслимое одеяние дочери — бальное платье из зеленого муара с большим декольте.

— Не… э-э-э… странноватый туалет для утренних часов, дорогая?

Мисси пожала плечами, потрогав бант на широченной юбке.

— Я решила, что именно так одеваются красавицы Юга. Ведь в «Унесенных ветром»…

— Унесенных чем? — в замешательстве повторила Лавиния.

Мисси тяжело вздохнула.

— Да ладно, не важно. Просто я хочу сказать, ма, что переодеваться не намерена. И без того жутко трудно было влезть в это бальное платье, не говоря уже об этом пыточном устройстве — корсете. Короче, я не желаю снова подвергать себя мучениям.

Впервые в жизни Лавиния не нашлась с ответом, К ним подошел улыбающийся Джон.

— Ах, Винни, да пусть девочка одевается как хочет, — упрекнул он жену. — Я так страшно рад, что она опять на ногах.

— Спасибо, па. — И Мисси окинула комнату взглядом. — А где ба?

— Ты имеешь в виду бабушку? — смущенно спросила Лавиния.

— Да.

— Ей пришлось вернуться в Натчез, дорогая, — пояснил Джон.

— Жаль, — пробормотала Мисси. — Неплохо было опять обзавестись бабулей.

Джон и Лавиния обменялись ошеломленными взглядами.

Взглянув на завтрак, Мисси радостно хлопнула в ладоши.

— Итак, можно пошамать? — И пояснила, увидев замешательство родителей: — Разве не понятно, что я говорю о жратве?

— Ты точно чувствуешь себя хорошо? — тревожно спросила Лавиния.

— Конечно, ма. — Мисси тут же исполнила затейливый и очень короткий танец, поскольку опять наступила на подол, Джон вовремя подхватил ее под руку.

— Осторожнее, дорогая моя. Совершенно ни к чему тебе вновь спотыкаться.

Мисси бросила на своего нового отца понимающий взгляд.

— Это точно, па. Я упала вчера с лестницы, да? Перед самой свадьбой?

— Значит, ты помнишь, — с облегчением проговорила Лавиния.

— Ну еще бы! — хмыкнула Мисси и доверительно добавила: — И позвольте сообщить вам, что первый шаг — это улет.

И снова Лавиния с Джоном непонимающе переглянулись.

Наконец все трое уселись за обеденный стол. После первого глотка кофе Мисси огляделась по сторонам и ощутила, что ей до смерти хочется курить. Черт, покурить здесь ей ни за что не удастся! Она застряла в какой-то допотопной глухомани в девятнадцатом веке, и существование здесь отнюдь не такое идиллическое, о чем она читала в любовных романах. Она уже ужасно скучала по своей жизни в двадцатом веке, грустила даже о таких банальных вещах, как зубная паста и туалетная бумага.

Джон не сводил глаз с дочери, ковыряющейся в оладьях и сосисках.

— Дорогая, просто не знаю, как передать тебе мою радость по поводу того, что ты снова на ногах и потихоньку начинаешь обретать память. Только мне хотелось бы спросить, отчего ты называешь нас с мамой «ма» и «па»?

— Ах, это. — Мисси глотнула кофе. — Страшно не хочется тебя разочаровывать, но, кроме своего падения с лестницы, я совершенно ничего не помню.

Лавиния обескуражено вздохнула.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь ни своих родителей, ни Фабиана — своего жениха?

— Абсолютно ничего, ма.

— Как же нам тебе помочь? — озабоченно спросил Джон

— Ну, вы могли бы рассказать мне кое-что о нашей жизни

— Например? — полюбопытствовала Лавиния.

— Чем мы занимаемся?

— Выращиваем хлопок, разумеется.

— Ах да, — спохватилась Мисси. — Глупый вопрос? Я же прекрасно слышала сегодня, как в шесть утра звонил дурацкий колокол, и работники пошли на плантацию. —Сунув в рот кусок сосиски, она уточнила: — Сколько же времени мы живем в этом музее?

— Музее? — переспросила Лавиния.

— Ты же знаешь, ма, эту молодежь, — льстиво улыбнулась Мисси, — вечно она критикует статус-кво.

Впервые в жизни Лавиния посмотрела на Джона, ища помощи.

— Мы прожили здесь десять лет, — ответил он — С тех самых пор, как построили этот дом. Разве ты не помнишь, что всего два дня тому назад мы с тобой устроили небольшую церемонию по поводу водворения на лестничную колонну малахитовой «пуговицы»?

Мисси энергично прищелкнула пальцами.

— Ага! Этот малахит поместили туда в честь того, что все деньги за дом выплачены, так?

— Значит, ты помнишь! — радостно воскликнул Джон.

— На самом деле — нет. — И под ошеломленными взглядами родителей Мисси переключилась на Лавинию: — А теперь… скажи мне, ма, чем занималась я.

— Чем занималась ты? — удивленно переспросила Лавиния

— Да. Как я проводила время?

— Ах да. Ну, ты проводила время, как все молодые леди — читала, посещала церковь или благотворительные организации, брала уроки игры на фортепьяно и вышивала вместе со своими подругами.

На лице у Мисси появилось выражение гадливости, словно она только что угодила в коровью лепешку.

— Шутишь!

— Конечно, нет.

— Значит, я нигде не работала?

— Дорогая, это неслыханно — чтобы молодая женщина работала по найму, — отозвался Джон.

— А почему бы и нет? — возразила Мисси. — Ты считаешь, что женщины менее способны, чем мужчины?

— Вопрос не в том, у кого какие способности… — тактично ответил Джон, — просто женщина должна помнить свое место.

— Чушь какая! Не смешите меня! — заявила Мисси.

Джон онемел, а Лавиния поднесла салфетку к губам, чтобы скрыть усмешку.

— Итак, что у нас намечено на сегодня? — продолжила Мисси.

— Тебя собирался навестить Фабиан, — довольно сообщила Лавиния. — Этот милый мальчик сказал, что, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, он прокатит тебя в карете.

Мисси с грохотом поставила чашку на блюдце

— Эта рептилия? Можете передать ему, чтобы валил отсюда!

Родители в ужасе вздрогнули.

— Но это невозможно, — выговорила наконец Лавиния. — Вы помолвлены, и нужно немедленно назначить новую дату бракосочетания.