Мистер Смит умело возобновил атаку:

– Значит, о докторе Филипо все еще нет никаких известий?

– Как выражались у вас в военных сводках, «пропал без вести, есть опасения, что убит».

– Но я был на его похоронах, – сказал мистер Смит.

– Где?

– На его похоронах.

Я наблюдал за министром. Он ничуть не смутился. Издав отрывистый лай, который должен был обозначать смех (мне вспомнился французский бульдог), он заявил:

– Никаких похорон не было.

– Да, их прервали.

– Вы и представить себе не можете, профессор, как клевещут на нас наши враги.

– Я не профессор и видел гроб собственными глазами.

– Гроб был набит камнями, профессор… простите, мистер Смит.

– Камнями?

– Точнее говоря, кирпичами. Их привезли из Дювальевиля, где мы строим наш прекрасный новый город. Крадеными кирпичами. Мне бы хотелось показать вам как-нибудь Дювальевиль, если вы выберете утром время. Это наш ответ на постройку города Бразилиа.

– Но при этом присутствовала его жена.

– Бедная женщина, она – надеюсь, помимо своей воли, – стала игрушкой в руках бессовестных людей. Владельцы похоронного бюро арестованы.

Я отдал должное его находчивости и воображению. Мистер Смит был на время усмирен.

– Когда их будут судить? – спросил я.

– Следствие займет некоторое время. Заговор широко раскинул свои щупальца.

– Значит, это вранье, будто труп доктора Филипо во дворце? Говорят, его превратили в упыря и заставляют работать по ночам?

– Все это только суеверия, мистер Браун. К счастью, наш президент избавил страну от суеверий.

– В таком случае ему удалось то, что не удалось иезуитам.

Мистер Смит нетерпеливо нас прервал. Он сделал все, что мог, для доктора Филипо, и теперь его внимание целиком занимала его миссия. Ему вовсе не хотелось настраивать против себя министра неуместными разговорами об упырях и суевериях. Министр весьма благосклонно слушал его, выводя карандашом какие-то каракули. Это не означало, что он не слушал, – я заметил, что он чертил больше знаки процентов и плюсы; минусов там не было.

Мистер Смит говорил о здании, где разместится ресторан, кухня, библиотека и лекционный зал. Следовало бы оставить место и для будущих пристроек. Со временем можно будет подумать даже о театре и кино; вегетарианское общество мистера Смита уже и теперь могло снабжать документальными фильмами, и он надеется, что вскоре – если им будут предоставлены возможности – появится школа вегетарианской драматургии.

– А пока, – заметил он, – мы всегда можем опереться на Бернарда Шоу.

– Грандиозный проект, – признал министр.

Мистер Смит жил в республике уже неделю. Он видел, как похищали труп доктора Филипо; я возил его на машине по самым нищим кварталам. Вопреки моему совету он в то утро сам пошел на почту за марками. Я сразу же потерял его в толпе, а когда нашел, оказалось, что он ни на шаг не продвинулся к guichet[65]. Его взяли в оборот два одноруких и три одноногих калеки. Двое пытались всучить ему грязные, захватанные конверты с аннулированными гаитянскими марками; остальные откровенно попрошайничали. А какой-то безногий устроился у его колен и выдернул шнурки из ботинок, чтобы их почистить. Увидев, что собралась толпа, пробовали протиснуться поближе и другие. Молодой парень с дырой вместо носа, опустив голову, пытался протаранить себе дорогу в самую гущу. Безрукий поднимал над толпой две розовые, словно полированные, культи, демонстрируя иностранцу свои увечья. Это была обычная тут сцена, вот разве что иностранцы стали редкостью. Мне пришлось пустить в ход силу, чтобы пробиться к нему, и моя рука ненароком наткнулась на жесткую безжизненную культю, словно на резиновую дубинку. Я отвел ее в сторону и почувствовал к себе отвращение, словно оттолкнул страждущего. Я даже подумал, а что сказали бы обо мне отцы св. Пришествия? Так глубоко коренятся в нас привычки и верования нашего детства. Я потратил минут пять, чтобы вызволить мистера Смита, но шнурков своих он лишился. Прежде чем идти к министру социального благоденствия, нам пришлось зайти к Хамиту и купить другие шнурки.

Мистер Смит сказал министру:

– Конечно, наш центр не будет давать прибылей, но зато мы обеспечим работой библиотекаря, секретаря, бухгалтера, повара, официантов… а со временем, я надеюсь, и билетерш в кино… По меньшей мере человек двадцать. Киносеансы будут просветительные, бесплатно. Что касается театра… Что ж, не стоит так далеко заглядывать вперед. Все вегетарианские продукты будут поставляться по себестоимости, а книги – тоже бесплатно.

Я слушал его с изумлением. Он был по-прежнему во власти своей мечты. Действительность не могла ее поколебать. Даже сцена на почте ее не омрачила: гаитяне, избавленные от кислотности, нищеты и страстей, вскоре радостно примутся за ореховые котлеты.

– Новый город Дювальевиль, очевидно, нам подойдет, – продолжал мистер Смит. – Я не противник современной архитектуры, – вовсе нет. Новые идеи нуждаются в новых формах, а я хочу поделиться с вашей республикой новой идеей.

– Это, пожалуй, можно устроить, – сказал министр, – там есть свободные участки. – Он начертил на листе ряд маленьких крестиков: одни плюсы. – У вас, несомненно, большие средства.

– Я думал, что совместное предприятие, вместе с вашим правительством…

– Вы, конечно, понимаете, мистер Смит, что мы не социалистическое государство. Мы верим в свободное предпринимательство. Подряд на строительство будет дан с торгов.

– Резонно.

– Окончательное решение, конечно, за правительством. Дело ведь не только в том, кто предложит самую низкую смету. Надо принять во внимание и планировку города. Санитарные условия тоже имеют, как вы знаете, первейшее значение. Поэтому я думаю, что скорее всего вашим проектом займется министерство социального благоденствия.

– Отлично, – заметил мистер Смит. – В таком случае я буду иметь дело с вами.

– Позднее нам, конечно, придется посоветоваться с казначейством. И с таможенниками. Весь импорт проходит через таможню.

– Но ведь у вас не взимается пошлина с продуктов питания?

– А кинофильмы?..

– Просветительные фильмы?

– Знаете что, обсудим все это потом. Раньше всего надо выбрать участок. И определить его стоимость.

– А вы не думаете, что правительство могло бы выделить нам участок безвозмездно? Поскольку мы вложим деньги в строительные работы. Я полагаю, что земля здесь вряд ли особенно дорога.

– Земля принадлежит народу, а не правительству, мистер Смит, – заметил министр с мягкой укоризной. – А впрочем, вы увидите, что для нового Гаити нет ничего невозможного. Если хотите знать мое мнение, я бы со своей стороны предложил внести за участок сумму, равную стоимости строительства…

– Но это же ерунда, – сказал мистер Смит. – Одно к другому не имеет никакого отношения.

– …которая будет возвращена по окончании работ.

– Значит, вы полагаете, что участок предоставят бесплатно?

– Совершенно бесплатно.

– Тогда я не понимаю, для чего нужен этот залог.

– Для обеспечения оплаты рабочих, мистер Смит. Многие иностранные предприятия неожиданно лопались, и в платежный день рабочий не получал ни гроша. Для бедной семьи это настоящая трагедия. А у нас в Гаити все еще много бедных семей.

– Может быть, гарантия банка…

– Наличные всегда лучше, мистер Смит. Гурды – устойчивая монета уже не один десяток лет, а вот у доллара положение напряженное…

– Мне придется написать домой, в мой комитет. Сомневаюсь…

– Напишите домой, мистер Смит, и скажите им, что наше правительство приветствует все прогрессивные начинания и сделает все, что в его силах.

Министр поднялся из-за стола, давая понять, что беседа окончена; его широкая зубастая улыбка показывала, что он считает разговор плодотворным для обеих заинтересованных сторон. Он даже обнял мистера Смита за плечи, подтверждая, что они теперь соратники в великом деле прогресса.