У себя в номере я нашел письмо от старика Харбери Чайза. Оно мне показалось очень милым.
"Малберри Арме, Парк Авеню.
Дорогой мистер Райс!
Я уверен, вы извините меня за то, что я пишу вам по делу, по которому у вас уже было и без того много неприятностей. Извинением мне могут послужить чувства отца, чей сын был хладнокровно и жестоко убит, и поэтому любой метод приведения преступника к ответственности является простительным.
Очевидно, мне нет нужды пересказывать вам обстоятельства, при которых мой приемный сын был убит в клубе «Селект» Джо Мадригала. Вы сами там присутствовали. Если я не ошибаюсь, вы один из тех, кто находился в непосредственной близости от моего сына в момент выстрела, и вы также в числе некоторых других посетителей ресторана были отправлены лейтенантом полиции Ресслером в Главное полицейское управление для допроса.
Когда я оправился от первого шока, услышав о смерти моего приемного сына, я считал, что арест его убийц является делом нескольких часов. Совершенно очевидно, он был убит кем-то, кто находился на расстоянии 15— 20 футов от стола, другими словами одним из следующих лиц: мисс Карлотта де ля Рю, вы, один или два официанта, стоявшие на линии столиков с правой стороны зала, электромонтер Скендал, который регулирует освещение в зале, некий Сальтьерра, который также был отправлен в полицейский участок, но у которого есть совершенно твердое алиби — заявление Скендала.
Совершенно очевидно, что в полиции дело расследования не сдвинулось с мертвой точки. На все мои вопросы мне отвечают, что дело расследуется и пока нет никаких результатов. Поэтому я решил разыскать убийцу каким-нибудь иным способом, не прибегая к помощи полиции. В поисках этого способа я, возможно, и вышел за рамки обычных методов расследования.
Я прошу вас не смеяться надо мной, если я скажу, что вот уже несколько лет я глубоко верю в действие оккультных сил. И один человек по имени Сен Райма, который неоднократно давал мне возможность убедиться в своей сверхъестественной силе, заверил меня, что при соответствующих условиях он сможет точно назвать имя убийцы моего мальчика.
Условия эти следующие: Сен Райма предлагает организовать сеанс в салоне моей яхты «Колдунья Атлантики». Он избрал это место потому, что только в этом случае, если яхта удалится от земных флюидов на соответствующее расстояние, он сможет, благодаря своей сверхъестественной силе, назвать точно имя убийцы.
Он ставит условием, чтобы в салоне моей яхты была создана точная копия обстановки, какая была в тот вечер в клубе «Селект», и чтобы при этом присутствовало возможно большее количество лиц, находившихся в тот вечер около столика моего сына.
Должен сказать, что все другие лица, присутствовавшие в тот вечер в клубе, дали свое согласие явиться на борт яхты, и поэтому я прошу вас, во имя справедливости и человеколюбия, отбросить неверие в силы этого человека и немедленно по получении этого письма отправиться в Гайль Уорф, Нью-Лондон, Коннектикут, где на якоре стоит «Колдунья Атлантики».
На дорожные расходы я вкладываю в конверт пять ассигнаций по одной тысяче долларов каждая. По прибытии на место вам будет выплачена такая же сумма. Если вы действительно невинный человек, вы примите участие в этом сеансе. Ваша неявка будет означать, что вам нужно что-то скрывать и что, возможно, именно вы и являетесь убийцей.
Искренне ваш Харбери В. Чайз".
Я внимательно прочитал это письмо и задумался. Кажется, старик ужасно огорчен по поводу смерти Вилли-Простофили, да оно и понятно, ведь незадолго до убийства он поссорился с Вилли, вероятно, из-за денег, и прежде чем успел помириться, кто-то убил Вилли-Простофилю, и старик теперь раскаивается. Да, многие не ссорились бы со своими близкими, если бы заранее знали, что по приговору судьбы, в тех, с кем они ссорятся, в самое ближайшее время всадят пару свинцовых горошин.
Было уже 7 часов. Пожалуй, чем скорее я приеду в Гайль Уорф и попаду на борт «Колдуньи Атлантики», — тем лучше для меня, и вот почему: предположим, этот самый Сен Райма укажет на кого-нибудь, как на убийцу. Создается очень интересная ситуация, и тот, кого обвинят, — а может быть, он был каким-нибудь путем связан с действительным убийцей — безусловно, заговорит. Вот смешно-то будет, если перст этого пророка укажет не на Руди Сальтьерру, а на кого-нибудь другого, потому что я-то отлично знаю, что именно Сальтьерра убил Вилли-Простофилю.
А знаете, мне все эти оккультные силы и ясновидение кажутся сплошной чепухой, хотя, возможно, в воздухе в действительности парят какие-нибудь неизвестные нам флюиды, а этот Сен Райма, может быть, действительно кое-что в них понимает.
Но вам, вероятно, совершенно ясна главная причина, по которой мне хочется поехать туда: мне хочется посмотреть, будут ли там Руди и Карлотта.
Я положил письмо в карман, спустился вниз и немного побеседовал с дежурным клерком, который казался мне славным парнем. Я спросил его, не остановился ли в отеле кто-нибудь из Коннектикута. Он сказал:
— Да, у нас остановился коммивояжер по имени Сэм Яртерс, и сейчас он находится в баре.
Я пошел в бар, заказал себе виски и завязал с Яртерсом непринужденную беседу. Я наговорил ему всякой чепухи, а потом завел разговор о Коннектикуте и спросил, не знает ли он семью Гайфордов. Он сказал, что знает, и начал мне все выкладывать.
Оказывается, Мирабель — довольно известная личность в своем штате, она принадлежит, что называется, к высшему свету и набита деньгами по самые завязки, так что даже не знает, что с ними делать.
Яртерсу также известно, что она была помолвлена с Чарлем Чайзом, но, конечно, он ничего не знал о том, что Чарль Чайз и Вилли Простофиля — одно лицо и что он убит.
Во всяком случае, к концу нашего разговора с коммивояжером мне было совершенно ясно, что из себя представляет Мирабель. Потом мы с ним выпили еще по одной чарочке «на дорожку», попрощались, и я вернулся в свою комнату. Там я уложил свой чемоданчик, засунул «люгер» в кобуру под левым плечом, спустился вниз и оплатил свой счет. Дежурный клерк сказал, где можно нанять машину, сам позвонил в гараж и просил их прислать мне в срочном порядке самый быстроходный карр.
В ожидании машины я сидел в вестибюле, курил и думал. Когда пришла машина, я вышел, осмотрел ее хорошенько и решил, что она вполне справится со своей задачей, так как мне придется здорово жать.
Потом я вернулся в отель и из телефонной будки позвонил Мирабель Гайфорд. Мне ответил женский голос, по-моему, это была служанкафранцуженка. Я сказал ей, что это говорит Перри Райс, и она попросила меня подождать. И пока я ожидал, быстро соображал, стоит ли мне рисковать, надеяться на счастливый случай, как это я сейчас собираюсь сделать.
Но я уже не раз говорил вам, что иногда следует рисковать, а сейчас как раз именно такой момент, когда риск необходим, так как это может доказать мне кое-что, в чем сомневаюсь.
И как раз в этот момент к телефону подошла Мирабель. Ах, какой у этой дамочки прелестный голосок! У Карлотты голос низкий и густой, успокаивающий, а у Мирабель — юный, веселый, звонкий голосок.
— Чем могу служить, мистер Райс? — спросила она. — Слушайте, красавица моя, давайте обменяемся «сенаторской любезностью»[2]. В прошлый раз я выслушал вас, а теперь ваша очередь услышать от меня несколько бабушкиных сказок, и, может быть, они заставят вас немного призадуматься.
Она засмеялась.
— Иногда вы мне очень нравитесь, мистер Райс, — сказала она. — Вы очень забавный. Ну, что за сказки вы собираетесь мне рассказать?
Я начал серьезно:
— Слушайте, я много думал о том деле, о котором мы тогда разговаривали, кроме того, в этой нашей игре «в темную» произошло несколько событий, и я хочу сейчас вам все рассказать.
