Да, немного же рассказала мне эта телеграмма, за исключением очень интересных сведений относительно этого самого Вилли-Простофили, который, по-моему, был самым обыкновенным сынком богатых родителей, проживающим ровно столько денег, сколько он мог выкачать из них. Но в конце концов родителю надоело оплачивать счета своего милого сынка, и он закрыл ему лавочку.

Что касается отправки золота, то я что-то ничего не понял. Выходит, что сейчас золото уже забрали из Федерального банка и погрузили на «Мейберри», который вот-вот отправится в путь, если только он этого уже не сделал.

И, по-моему, Федеральные власти очень разумно сделали, поместив золото вместо большого парохода на маленький товаро-пассажирский, если, конечно, эти сведения о перемене парохода не просочились куда не следует.

Выходит, что золото уже погрузили, и все это дело с предполагаемым похищением — сплошной пшик, а брат Скендала, умерший не приходя в сознание в госпитале Беллево, очевидно, все это видел во сне. Хотя, с другой стороны, непонятно, откуда он мог знать все детали отправки золота. Нет, пожалуй, тут все-таки что-то есть.

Где-то в глубине башки все время меня сверлит мысль, что ВиллиПростофиля убит именно в связи с этим золотым делом.

Да, неприятное у меня положение. В общем-то, мне очень мало что известно по этому делу.

Я только знаю, что это Руди убил Вилли, и у меня есть очень веские подозрения относительно того, кто убил Дункана. Но все это ни на шаг не продвинуло меня в деле с золотом.

Я сжег телеграмму, выпил немного виски, спустился вниз, зашел в телефонную будку, нашел в книге номер телефона квартиры на 9-й авеню, в которой, по словам Скендала, живет Руди Сальтьерра, после чего я кое о чем договорился с дежурным клерком.

Я сунул ему в руку 10 долларов и сказал, что я хочу немного подшутить над своими друзьями. Дал ему номер телефона квартиры Руди, который только что вычитал в телефонной книге, и сказал, чтобы он позвонил мне туда ровно через 20 минут и спросил мистера Перри Ч. Райса, т.е. меня. Он сказал, что непременно это сделает, после чего я вышел из отеля, сел в такси и уехал.

Да-а, неплохой домик, в котором живет Сальтьерра. Внизу дежурит какой-то парень, и когда я спросил мистера Сальтьерра, он сказал:

— Поднимитесь на третий этаж. Я поднялся на автоматическом лифте без лифтера и наверху увидел, как и говорил Скендал, еще несколько ступенек вверх. Прямо против лесенки дверь, которая вела в обе квартиры, находившиеся по разные стороны. И это очень остроумно придумано, потому что из своей квартиры Сальтьерра может выходить и через эту дверь.

Я засунул руку за пазуху, чтобы убедиться, что мой «люгер» легко вынимается из плечевой кобуры, и позвонил в дверной звонок.

Минуты через две дверь открыл парень, на вид ужасно свирепый и грубый, и хотя одет он был как дворецкий, ему больше бы походило встречать гостей с дубинкой в руках, а не с подносиком для визитных карточек посетителей. Мне также показалось, что увидев меня, он слегка открыл рот от удивления. Я вошел.

— Слушай ты, образина, — сказал я ему. — Ну-ка, живо, на носках беги к своему хозяину и скажи ему, что мистер Перри Ч. Райс хотел бы перекинуться с ним парой словечек. И предупреди его, чтобы он не вздумал отговориться, что его нет дома или еще там что-нибудь, а то я спалю весь ваш дом. Да поворачивайся поживее, а то мне что-то не нравится твоя рожа, а у меня дома на заднем дворе огромное кладбище, где покоятся парни, чьи хари мне в свое время не понравились. Ну, давай, мотай.

От этих слов парень еще больше удивился, и я увидел, что ему стоило большого труда удержаться и не съездить мне по морде, но все-таки выдержки у него хватило. Он быстро исчез и через минуту снова появился и пригласил меня следовать за ним. Я прошел по коридору, и он открыл передо мной дверь, находящуюся в другом конце коридора.

Я вошел в шикарно обставленную, огромную комнату. В стене прямо передо мной горел камин, и с правой стороны от него сидела Карлотта. Она так и расплывалась в улыбке! Кроме нее и Руди в комнате тут и там расселось еще три или четыре парня, которые могли быть чем хотите, но скорее всего, они просто обыкновенные гангстеры. — Хелло, мистер Райс, — начал Сальтьерра. — Такая приятная неожиданность, потому что, по правде говоря, я не привык принимать гостей в половине пятого утра.

— А вот теперь придется привыкать, — сказал я. — Во всяком случае, — продолжал я, бросая в угол комнаты своою шляпу, — если ты будешь невежливо обращаться со мной, попадешь в такое место, где гостей к тебе пустят только за день до того, как поджарят на стуле.

Я подошел к нему ближе.

— Слушай ты, подонок, — сказал я ему. — А почему бы мне не смазать тебя по роже и вообще не разнести тебя на мелкие куски? А?

Он страшно удивился.

— Слушайте, что с вами случилось? — спросил он. — В чем дело? Что это за новости: врываться среди ночи в чужой дом и затевать рукопашную.

Я улыбнулся.

— Слушай, Сальтьерра, — сказал я ему, — Я тебя насквозь вижу. Может быть, ты думаешь, что я не догадался, что это твои парни хотели начинить меня свинцом? И что это тебе вдруг пришло в голову так меня угостить? Вот уж не думал, что я столь не популярен в здешних краях.

Он пожал плечами.

— Не знаю, о чем вы говорите, — сказал он. — Никто из моих друзей не собирался начинить вас свинцом. Мы вас все очень любим, Перри. Правда, ребята?

При этих словах он повернулся к этим разбойникам, и все они заулыбались. И поверьте мне, если эта банда действительно любит меня, то я предпочел бы оказаться в компании стаи ненавидящих меня аллигаторов.

Он повернулся к Карлотте.

— Послушайте, милочка, — сказал он. — Разве я не говорил всего несколько минут назад, что Перри Райс — замечательный парень?

— Конечно, говорил, — ответила она и окинула сначала меня, а потом его таким дерзким взглядом, что я едва удержался, чтобы не схватить ее за волосы и не проучить, как следует.

Руди подошел к маленькому столику, налил большой бокал и подал его мне.

— Слушайте, приятель, — сказал он. — Будьте взрослым человеком и выпейте лучше это вино, оно не отравлено. Слушайте, что вы хотите? Ходите тут, подкрадываетесь, суете свой нос в дела, которые вас абсолютно не касаются, а когда вас хотят призвать к порядку, поднимаете такой шум.

Неужели вы не понимаете, что здесь, в Нью-Йорке, эта роль вам не подходит? Джо Мадригал рассказал мне, что вы приходили сегодня к нему утром и разыгрывали из себя сыщика-любителя. Вот вам мой совет: занимайтесь-ка вы своими акциями и откажитесь от роли Пинкертона, потому что это вас ни к чему хорошему не приведет.

А если вас кто и собирался подстрелить, так что же вы хотите? Разве без вас на свете мало неприятностей, а тут вы еще лезете со своим длинным носом и усложняете людям жизнь. И зачем это вы ходили к Скендалу? Я хорошо знаю Скендала. Может быть, это его друзья, кстати, очень сердитые ребята. Им не нравится джентльмен из Мэзон Сити, который бегает тут, задает глупые вопросы. Может быть, они решили, что будет гораздо спокойнее, если убрать вас с дороги! Но все это не имеет никакого отношения ко мне. Мне ничего об этом не известно. После того, как я ушел от Джо Мадригала, я весь вечер сижу здесь со своими друзьями.

— О, да, — сказал я, — а откуда ты знаешь, что я был у Скендала? По-моему, ты вообще слишком уж хорошо знаешь все, что я делал сегодня вечером.

Он улыбнулся.

— А почему бы мне не знать? Скендал работает на меня. Он мне позвонил и все рассказал.

— Ну уж это ты врешь, голубчик, — сказал я ему. — Разреши мне кое-что рассказать тебе. Скендал не звонил тебе и ничего не говорил. Я его и другого парня, работающего в гараже, обработал так здорово, что они сейчас вряд ли помнят, как их зовут! И они очень долго тебе не позвонят. Они заняты. Я посоветовал им на время уехать из Нью-Йорка, и они послушались моего совета.

Улыбка исчезла с его лица. Он, кажется, немного удивился.