Как тут не вспомнить торжественное заседание Уэлдонского ученого общества и блестящую сцену состязания геликоптера «Альбатроса» с аэростатом «Go ahead» («Вперед») в «Робуре-Завоевателе»!

Жюль Верн разделял энтузиазм сторонников авиации. В конце 1863 года в журнале «Семейный альманах» («Musйe des Families»), он напечатал очерк о последних опытах в области аэростатики и аэродинамики и моделях геликоптеров, которые демонстрировали перед членами только что учрежденного «Общества» Понтон д’Амекур и Лаландель.

Несмотря на то, что «Робур-Завоеватель» вышел в свет много лет спустя, он полон живых откликов на бурные споры 1863 года, года зарождения французской авиации.

Так что ж, может быть, в этом романе Жюль Верн повторяет зады, отстает от действительного развития техники? Нет, ни в те годы, ни значительно позже ни одному изобретателю не удалось построить не только полноразмерного вертолета, но даже успешно летающей модели. Поэтому и в восьмидесятых годах продолжались горячие споры сторонников обеих систем летательных аппаратов, и Надар продолжал с прежним задором отстаивать принцип «тяжелее воздуха».

Среди литературных документов того времени, оказавших самое непосредственное влияние на научную фантазию Жюля Верна, обращает на себя внимание любопытная книга Лаланделя «Авиация, или воздушная навигация без аэростатов» (1863), а также брошюра Понтон д’Амекура «Завоевание воздуха винтами. Набросок новой системы авиации» (1863).

На титульном листе книги Лаланделя имеется интересное изображение фантастического воздушного корабля будущего. С виду это скорее пароход, чем геликоптер. Из трубы валит дым. На палубе стоят «матросы». Но плывет этот корабль не по волнам океана, а по воздуху. На мачтах вместо реев и парусов навешаны елочкой воздушные винты с широкими лопастями, а на носу и на корме судна укреплены толкающие винты, служащие одновременно рулями.

Совершенно очевидно, что в описании конструкции «Альбатроса» Жюль Верн воспользовался именно этой схемой, внеся в нее, однако, существенные поправки: воздушный корабль «Альбатрос», изображенный по его указаниям художником Л. Бенеттом, приводится в действие не паром, а электричеством; горизонтальные и вертикальные винты напоминают уже настоящие пропеллеры.

Существенно влияние и второй книги. В романе почти дословно приведено объяснение устройства и принципов полета геликоптера, изложенное Понтон д’Амекуром в брошюре «Завоевание воздуха винтами».

В лучших романах Жюля Верна изобретатель и его изобретение составляют как бы одно целое. Робур без «Альбатроса» показался бы заурядным героем приключенческого романа, а «Альбатрос» без Робура - в лучшем случае - научно-фантастическим очерком авиации будущего. Изобретение одухотворяет образ изобретателя. Машина оживает под руками ее творца.

Робур создает свою машину не только ради чисто научного интереса. Он мечтает о «преобразовании политических нравов дряхлого мира», о создании «воздушной Икарии», которую со временем «населят миллионы икарийцев» - людей, не нашедших свободы и счастья на Земле. Эту утопическую мечту Робуру хотелось бы воплотить в жизнь при помощи тысяч таких воздушных кораблей, как его «Альбатрос».

Робур - образ символический. Он воплощает в себе, по замыслу автора, безграничную силу науки (имя героя происходит от латинского «robur» - сила).

Жюль Верн полагал, будто наука и техника сами по себе могут вызвать коренные социальные преобразования. Писатель поет гимны науке, как величайшей и чуть ли не единственной преобразующей силе, верит в ее безграничное могущество, в ее благотворное, облагораживающее влияние на человечество. И в то же время писатель остро, даже с некоторым трагизмом (особенно это чувствуется в поздних романах), сознает, что в современном ему обществе наука служит не только добру, но и злу, не только миру, но и войне.

Герой Жюля Верна - ученый-новатор и изобретатель - всегда окружен глухой стеной непонимания и враждебности. Гордый, одинокий отшельник, он совершает великое открытие или строит замечательную машину вдали от людей, от общества, с которым находится в вечном разладе. Капитан Немо, Робур и другие изобретатели держат свои открытия в секрете, используя их как оружие в борьбе с социальной несправедливостью или как средство, позволяющее им противопоставить себя буржуазному государству и бросить вызов дурным законам.

В прощальной речи, обращенной к гражданам Соединенных Штатов, Робур оправдывает свой индивидуализм и нежелание раскрыть тайну изобретения преждевременностью его появления.

Жюль Верн считал вместе со своими героями, что наука может и должна служить только прогрессу и справедливости Он видел в науке средство для мирного покорения земного шара человеком, главное средство грядущих социальных преобразований.

В России роман «Робур-Завоеватель» вышел в 1886 году одновременно в двух переводах под заглавиями «Воздушный корабль» и «Сила-победитель». Редакция журнала «Вокруг света», в котором начиная с 1885 года печатались почти все новые произведения Жюля Верна, предпослала первой публикации русского перевода «Робура-Завоевателя» такие слова: «Обращаем внимание читателей на новый роман знаменитого писателя Жюля Верна… С уверенностью можем сказать, что никогда из-под пера этого романиста не выходило что-нибудь более стройное, красивое, исполненное столь талантливо… Зная любовь публики к произведениям Жюля Верна, мы заручились возможностью дать нашим читателям новый роман ранее всех других журналов» («Вокруг света», 1886, №33).

В последующие годы роман много раз переиздавался.

Е. Брандис

Роман «Север против Юга» печатался в 1887 году на страницах «Журнала воспитания и развлечения» с иллюстрациями художника Леона Бенетта и в том же году вышел отдельным изданием. Первый русский перевод появился в 1888 году в ежемесячных приложениях к журналу «Вокруг света».

Соединенные Штаты Америки служат местом действия по крайней мере в десяти романах Жюля Верна. Это произведение посвящено событиям гражданской войны в США в шестидесятых годах XIX века.

Гражданская война назревала в США в течение десятилетий. Неизбежной ее сделали непримиримые противоречия между Южными рабовладельческими штатами и промышленными штатами Севера. Существование рабства непомерно сужало внутренний рынок и лишало капиталистические предприятия притока свободных рабочих рук. Плантаторы выгодно сбывали хлопок в Англии и в Англии же закупали большую часть необходимых промышленных товаров. Поэтому Южные штаты экономически были слабо связаны со своими северными соседями. Северяне, чтобы ослабить английскую конкуренцию, стремились ввести высокие таможенные тарифы, а плантаторы-хлопководы всячески этому противились. Отдельные конфликты между промышленной и торговой буржуазией Севера и плантаторами-рабовладельцами Юга перерастали в напряженную борьбу за контроль над президентской властью, над конгрессом и над страной в целом. Таковы были непримиримые противоречия двух экономических систем.

В 1850 году плантаторам удалось провести через конгресс жизненно-важный для них закон «о беглых рабах», согласно которому убежавший невольник признавался собственностью своего владельца не только на Юге, но и в Северных штатах. Рабство признавалось законным на всей территории США.

Однако необходимость отмены рабства вызывалась не только этими экономическими причинами. Рабовладельческую систему непрерывно подтачивали восстания негров, массовые побеги невольников с плантаций и пропагандистская деятельность, аболиционистов (от слова abolition - упразднение, отмена).

В тридцатые годы весь рабовладельческий Юг был охвачен пламенем восстаний. Особенно значительным было восстание Ната Тэрнера, которое, по словам одного американского историка, «потрясло рабовладельчество до самого его основания и бросило свою грозную тень над всеми рабовладельческими штатами».

Большую роль в освободительной борьбе играли аболиционисты. С тридцатых годов движение аболиционистов, очень неоднородное по составу и взглядам своих участников, приняло организованные формы. У него появились свои печатные органы, свои замечательные ораторы и публицисты, как белые, так и негры: Уильям Ллойд Гаррисон, Фредерик Дуглас, Уэнделл Филиппс, Генри Хайленд Гарнет и другие. Блестящим образцом аболиционистской пропаганды явилась всемирно известная книга Гарриэт Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1852).