Самым ужасным было то, что переубедить начальника уже не представлялось возможным. И без этого, склонный во всем видеть подвох и провокацию, Пичугин считал, что против него началась какая-то чудовищно-провокационная игра, и если не предпринять решительных действий в свою защиту, то лишиться можно всего, посему высказывался он решительно, жестко и не просил, но требовал:

— Мы обязаны действовать на опережение, безмолвствовать в этой ситуации не то, чтобы глупо, а просто преступно. Преступно перед нашим общим делом, учредителями, сотрудниками нашей станции…..

«…нашими братьями и сестрами, дедами сложившими свои головы на поле брани», почудилось Алексею, ибо, произнося все это, голос Ильи Альбертовича обретал какие-то агрессивно-патриотические нотки, однако оратор резко наступил на горло собственному пафосу и перешел к конкретике:

— Короче, Алексей. Тебе нужно заняться этой «Конкретной газетой» конкретно. Они должны напечатать опровержение. Действуй как хочешь: угрожай, уговаривай, засылай любые бабки! Скажи, что если они не разместят на этой неделе опровержение, мы обратимся в суд, и они ответят за клевету! Будь активен и помни, что учредители верят в тебя!

«Уехать бы в Питер, к чертовой матери», — разозлился на нелепость этой поганой ситуации Алеша, но все-таки взял себя в руки и, вспомнив заветы прадеда Керамзита, ответил достаточно твердо:

— Я все понял, Илья! Случай действительно, не из лучших, но я с ним разберусь, причем незамедлительно, — он взял в руки газету и поднялся со стула.

— Возьми в бухгалтерии пятьсот рублей. Водитель наш заболел, так что нужно будет заказать такси.

— Спасибо, не надо. У меня есть деньги.

От этих слов Илья Альбертович чуть не прослезился. Не на шутку расчувствовавшись он обнял Лодочкина за плечи и прижал к себе.

— Удачи тебе, Алексей. И не забывай про учредителей!

Чтобы найти редакцию «Конкретной газеты» Лодочкину пришлось доехать до Хлебного переулка.

— Ну вот, где-то здесь, — сказал таксист, приветливо глядя на пассажира, — дальше пройти нужно — во-он туда, — он вытянул руку прямо перед собой, — до того дома с балконом, потом направо свернешь во двор, там — через арку, другой дом будет, он тебе и нужен.

Алексей рассчитался с таксистом, поблагодарил его и вылез из машины.

Луч солнца нежно коснулся его левой щеки. Хлебный переулок представлял собой чуждо-кривоватую для петербуржца московскую улочку, хотя бывают и кривее: Лодочкин бывал в Москве не раз, причем в местах самых разнообразных. Оглядевшись по сторонам, он увидел слева от себя старое серое здание, именуемое Институтом Соединенных Штатов Америки и Канады, а справа– еще более древнюю одноэтажную постройку с тремя белыми колоннами. Согласно имевшимся табличкам, домик этот являлся «главным домом усадьбы Забелиных» состоявшей из двух флигелей, и охранялся государством.

Проследовав до дома с безвкусно выпирающим балконом, Алексей свернул во двор, прошел мимо аккуратных мусорных баков зеленого цвета, ловко работающего метлой узбека в сине-оранжевой робе, напевающего под нос: «самый-самый-самый человек дорогой, самый добрый, самый родной…», имея в виду, наверное, своего работодателя или местного участкового, позволяющего наслаждаться столичной жизнью без регистрации; детской песочницы и спортивных снарядов, старушки, читающей «Плейбой»; и нырнул в высокую подковообразную арку.

Очутившись в следующем дворе, он снова осмотрелся и ничего похожего на редакцию не обнаружил. Двор как двор: скамеечки, песочницы, качели. Парадные, ой, пардон, подъезды. Ну да, подъезды, значит то, что ему нужно, находится в одном из них.

Сделав такой вывод, он не ошибся. Редакция «Конкретной газеты» действительно находилась в одном из подъездов дома №….., да это, словом, и не важно. Лучше не знать Вам ни номера дома, ни номера подъезда, ибо бывать там, несмотря на безупречное внешнее убранство, не стоит.

В подъезде не было света и пахло чем-то не приятным. Догадайтесь с трех раз — чем? Где-то выше громко отворилась дверь. Нога Лодочкина вступила во что-то мягкое.

«Черт! — возмутился про себя генеральный продюсер радиостанции «Бум», не подозревая, что впереди его ждут еще большие неприятности, — Москвичи, блин! У Вас дома — лишь фасады, в ваши парадные войти не возможно! А у самих-то?!....».

Внутренне сквернословя, он дошел до площадки первого этажа, попытался очистить подошву ботинка о ступеньку и в этот самый момент на него набросилось нечто большое, мохнатое и зловонное, от чего у Алексея задрожали ноги, и пересохло во рту.

— Сигареткой не богаты? — хрипло молвило человеческим голосом чудовище, и только тут Лодочкин пришел в себя, напряг зрение и разглядел перед собой бородатого мужчину, по всей видимости, бомжа, одетого, не смотря на страшную июльскую жару, в шубу.

С отвратительным грохотом по ступенькам скатился какой-то металлический предмет и откуда-то сверху крикнули:

— Если ты, сука, еще раз сюда явишься, я тебе ноздри вырву и ножом обезображу! Ты понял, мудило тряпошное?!...Ишь, притон себе устроили, козлы….

Дверь захлопнулась.

— Это он мне, — спокойно пояснил бомж и махнул рукой, — не обращайте внимания — грубое безмозглое животное, возомнившее о себе неведомо что….Так Вы сигаретами не богаты?

— Не богат, — честно признался Лодочкин.

— Жаль.

Алексей прошел еще этаж и снова не увидел никаких обозначений злосчастной редакции. До последнего этажа идти, что ли?

На подоконнике сидел рыжий парень и болтал ногами.

— Молодой человек, Вы не подскажите, где здесь редакция «Конкретной газеты»?

Юноша туманно посмотрел на него и издал губами пукающий звук. Только после этого Лодочкин обратил внимание, что рядом с ним на подоконнике лежит использованный шприц со следами вещества коричневого цвета, как написали бы в милицейских протоколах.

Поежившись, Алексей взобрался на площадку выше и тут уже совсем оторопел.

Спиной к нему сидела фигуристая блондинка и отчаянно извивалась, эпизодически подскакивая вверх. Ее длинные ноги упирались шпильками туфель в косяки оконной рамы, а краснолицый мужчина в очках и галстуке, не давал ей опрокинуться на пол, надежно удерживая на себе мощными руками. Девушка мотала в разные стороны головой, покрикивая «ах-ах» и «ой-ой». Мужчина, закатывая глаза к потолку, громко дышал и говорил: «О как!». Справа от него стоял большой кожаный портфель, в непосредственной близости от которого валялись два пластмассовых стаканчика и бутылка шампанского.

Любому человеку, даже менеджеру среднего звена или работнику государственных органов не помешает небольшая разрядка во время трудового дня! Короткая пауза, связанная как с расслаблением, так и приведением в движение различных суставов и мышц, поможет не только отдохнуть, но и эффективнее добиться положительных производственных результатов.

Увидев Лодочкина, краснолицый менеджер среднего звена или работник государственных органов, не отвлекаясь от процесса, недружелюбно прищурился и, продолжая громко дышать, спросил:

— Тебе…чего?

Алексей, сгорая от стыда (хотя в этой ситуации должно было быть стыдно уж точно не ему), непроизвольно сложил ладони, но разводить ими не стал, а, прижав их к груди, сбивчиво затараторил:

— Очень прошу прощения…мне…здесь….где-то здесь….я слышал….газета…

— Шестой этаж! — перебил его мужчина и, внезапно вздернув подбородок вверх, издал страшный вопль.

Девица хищно заурчала и, схватив партнера за уши, стала двигаться учащеннее.

Лодочкин уже этого не видел. За считанные секунды он взобрался на шестой этаж, обнаружил бронированную дверь с вывеской «Конкретная газета» и поднес ладонь к кнопке звонка.

«А может быть не надо? — посетила его паническая мысль, — Вдруг, все, что я увидел, вся эта бесовщина и вакханалия — дурной знак? Знак беды и поражения?»

Однако времени для раздумий не оставалось: палец сам нажал на кнопку, через несколько секунд дверь открыл охранник, осмотрел его с головы до ног и, наморщив лоб, спросил: