- Дом, милый дом,- прошептал Марк, когда они стояли в дверях, глядя в темноту нефа.

Внутри старого каменного здания было не намного теплее, чем снаружи, но по крайней мере не было ветра.

Пошарив в поиске выключателя, Марк зажег свет, чтобы собрать покрывала со столов алтаря и все свечи, который мог найти, пока Элли стояла у двери, обхватив себя руками. После этого он снова выключил лампы и воспользовался своим телефоном, чтобы осветить себе путь.

- Не будем пробуждать любопытство у викария, кто молится так поздно ночью,- пояснил он.

Они стянули вместе в один угол золотые и фиолетовые атласные ткани, изящно набросив их, как старинные праздничные скатерти. Расставив свечи на полу вокруг, Марк поджег их зажигалкой.

Глядя на мерцающие тени кругом, Элли стучала зубами. Марк как правило не любил объятий, но когда она забралась под его руку, то не стал возражать.

- Что будет завтра? - спросила Элли.

- Завтра ты приедешь со мной в Лондон, и мы найдем какое-нибудь место, где ты сможешь остановиться. Я знаю некоторых парней, имеющих собственную квартиру - уверен, они позволят тебе разместиться на диване. Дальше... мы что-нибудь придумаем.-

Его голос был угрюм, и Элли слышала в нем сомнение. Он не уверен в том, что говорил.

Она догадывалась, что Марк не совсем поверил ее истории - вероятно, решил, что Элли пьяна и преувеличивает. Или недопонял вообще. Но, по крайней мере, он все еще предлагал ей помощь.

Смотря на содрогающееся пламя свечей, она попыталась представить жизнь с его друзьями. Одна на целом свете. Сон на грязных диванах в окружении чужаков. В попытках разобраться самостоятельно.

Неужели она совершила ужасную ошибку?

Глава 5.

- Прямо здесь.

Звук незнакомого голоса и тяжелых шагов по камню заставили Элли очнуться от ужасного сна, в котором Джу звала ее, а она не могла нигде ее найти. Веки слипались, а голова раскалывалась с тошнотворной силой. Она потерла глаза и открыла их. Ее взору предстала невероятная картина: ярко-желтый, ярко-синий, зеленый и красный свет заливали комнату, ослепляя девушку. Это было похоже на радугу

- Что за...? - прищурившись, она прикрыла глаза рукой. Марк проворчал что-то во сне, когда ее локоть воткнулся в его ребра. - Прости. Она произнесла это на автомате, как только разглядела витражи, кафедру, горящие свечи, плавающие в луже воска, и толпу людей, стоявших вокруг них.

- Вот черт, Марк,- она потрясла его за плечо. - Просыпайся. Не открывая глаз, он отдернул ее руку.

- Перестань, дай поспать.

Перед ними стоял сотрудник полиции, уперший руки в бедра и смотревший с отвращением: - Вы оба - поднимайтесь. Пойдете со мной.

Местный полицейский участок оказался небольшим - приземистое здание на окраине города возле медленно текущего ручья. После недолгой, почти без разговоров совместной поездки на заднем сидении полицейской машины, Элли и Марка провели через вход. Когда полиция конвоировала их от церкви к машине, Элли слышала, как кто-то на повышенных тонах выражал свое недовольство офицерам по поводу "хулиганов" и "вандалов". Было время, когда за это она могла бы гордиться собой.

В участке их направили в разные комнаты. Увидев, как синяя голова Марка исчезает дальше по коридору, Элли почувствовала внезапный приступ паники, заставивший ее сердце подскочить к горлу. Она повернулась, чтобы бежать за ним, но полицейский захлопнул дверь перед ее лицом. Комната, где ее держали, была тесной и забитой столами, шкафами и полками. Неприятно пахло плесенью, но, по крайней мере, было тепло, и конечности Элли начали медленно оттаивать. Окна установили слишком высоко, и она только видела, как оттуда льется яркий дневной свет. Два офицера остались с ней. Один из них молодой, с проницательным взглядом. Другой - старше, носил бороду, нуждающуюся в руке парикмахера. Ни один не казался откровенно суровым. Элли сидела перед ними на потертом металлическом стуле. Младший работал за компьютером, печатая только указательными пальцами. Старший делал пометки на листе бумаги. Он спросил ее имя и возраст, и она, оцепенев, ответила. Молодой вводил информацию в компьютер с удивительной скоростью. Когда пожилой спросил имена и адреса родителей, она прижала кончики пальцев к вискам, с трудом сопротивляясь боли. Было так плохо.

- Пожалуйста. Не могли бы вы просто позвонить Изабелле ле Фано из Киммерийской Академии? - спросила она после долгой паузы. - Она меня знает. И можно мне немного воды?

Во рту было так сухо, что Элли почувствовала, как ее язык прочно прилип к небу. При упоминании о школе офицеры обменялись взглядами.

- Вы ученица школы? - спросил старший офицер. С отеческим лицом и седыми волосами он не выглядел устрашающе. Элли кивнула.

- Весьма интересно. - Он повернулся к молодому офицеру, который деловито печатал. - Разве к нам когда-либо попадали ученики Киммерии?

Не отрываясь от монитора, полицейский покачал головой: - Я не думаю.

Пожилой коп повернулся к Элли, изучая ее с откровенным любопытством. Поерзав немного, Элли хорошо представила, что он видел: девочку-подростка с грязью на лице, со спутанными темными волосами и трясущую от похмелья.

- Что же девушка из хорошего закрытого учебного заведения грешит в церкви? Вашим родителям не удалось купить одну для вас, если вы в самом деле хотели одну?

Коп за компьютером фыркнул, смеясь. Увидев это, кровь бросилась в лицо Элли. Она ненавидела насмешки. Вздернув подбородок, она устремила на офицера холодный взгляд: - Вы понятия не имеете, на что похожа моя жизнь.

Но полицейский не казался нисколечко запуганным. Наоборот, он выглядел, будто ждал такой реакции.

- В самом деле?- он откинулся на спинку стула, так что передние ноги оторвались от земли. - Почему бы тебе не рассказать нам?

Угрюмо Элли покачала головой: - Я не хочу говорить об этом.

- Какая жалость! - произнес он, и его улыбка исчезла. - Потому что разговор о ней, единственное, что позволит тебе быстро выйти отсюда.

Колючее подозрение вызвало мурашки на руках Элли. Что-то здесь не ладно. Ее арестовывали несколько раз и раньше, но полиция никогда так не действовала. Они никогда не заботились, в какую школу, она ходит. Все всегда просто и ничего лишнего: "Как тебя зовут? Сколько лет? Кто ваш родитель или опекун?" Сохраняя твердость в голосе, она выдержала его взгляд.

- Мне шестнадцать лет. Я не могу говорить с вами без взрослого, несущего за меня ответственность в настоящее время. Позвоните моей директрисе, Изабелле ле Фано. Она сообщит все, что вам требуется узнать.

- О, мы сделаем это,- заверил ее офицер. Он выглядел сейчас далеко не по-отечески. - Но сначала мы хотим задать тебе несколько вопросов.

Они бесконечно сыпали вопросами, а она отказывалась отвечать на них. Сколько учеников в школе? Сколько учителей? Как их зовут? Что происходило в школе? Любые странные классы? Любое эксцентричное поведение? Что-нибудь незаконное? Наркотики? Элли просто уставилась в пол, сердитая и опустошенная. Все, что она сказала: - Звоните Изабелле ле Фано. Она ответит на ваши вопросы.

Когда девушка, наконец, услышала знакомый голос Раджа на ресепшне, то почувствовала облегчение, словно глоток свежего кислорода наполнил легкие. Дыхание выровнялось - она выйдет отсюда. Оба офицера сразу же оставили ее в покое. Стены были тонкими, и она слышала, как Радж спокойно представлял документы, доказывая, что она - ученица школы, откровенно солгав, что и Марк является также учеником и все это просто детская шалость. Школа, по его словам, оплатит любой ущерб. Он был вежлив, хотя она слышала, кипящий гнев, скрывающийся в его голосе. Направлен он на нее или полицию, она не могла сказать. Когда полиция спросила его о системе безопасности школы, он ни разу не повысил голос, хотя тон был угрожающим.

- Я мог бы ответить на ваши вопросы, конечно,- произнес он. - Но, во-первых, почему бы вам не рассказать мне, как долго вы держали этих детей, прежде чем уведомили школу, что они у вас под стражей?