Теперь обаяние, кокетство, томная полуулыбка.
— Ну это у меня называется «Щас трахать буду!»
С площадки уходит вылитым Деппом в очках и ушанке с висящим ухом, грустно рассказывая, что сегодня годовщина знакомства с женой и она ждёт его второй день со сковородкой наготове.
Главная героиня — настоящая королева. В студию приезжает чуть раньше меня, я вижу, как она в золотистой шубке выходит из мерседеса, аккуратно переступая через комья грязи. В платье она — богиня, каждая линия лица — идеал, нос и скулы — обрежешься, губы — розы, шёлковые подушки. Их уголки будто бы с проволочным тончайшим каркасом, слегка загнуты к верху так, что всегда слегка улыбаются. Пальцы, ключицы, спина, шея под забранными волосами — смерть немедленная. Я сто раз себе повторяла: нельзя позволять им открывать рот, я бы тогда верила в ангелов. Но королева произносит первое слово и слово это — «чё?».
В костюме глубокое декольте, героине не хватает форм, костюмер, всегда немножко бог, подтягивает действительность к платью. Королева, опуская подбородок:
— Господи, как хорошо, когда есть грудь. Знаете, меня недавно опозорили, снимали в прозрачном платье, нужно было белье, а моё не подошло. Послали в салон, спрашивают меня — какой размер, я отвечаю, что 2 Б, а они поспорили все между собой, что у меня первый, я со слезами доказала, что у меня два, два у меня.
Съёмки это всегда долго, муторно и нервно, фотограф, модель, арт-директор работают, все остальные ждут. Костюмер, продюсер, ассистенты, гример долго ждут и ни на шаг не уходят, потому что от каждого что-то может быть нужно и обязательно внезапно. Я то жду, то работаю, потому что я вообще непонятно кто — копирайтер, который вечно торчит на площадке.
С какого-то момента устают все разом, вот кто-то повысил голос, и чувствуется, что сейчас начнутся нытье, бесконечные чаи и покурить, а снимать ещё вагоны. Продюсер делает воодушевление голосом, встает в дверном проёме:
— Ребята, мы же одна команда, мы все делаем одно дело, должны друг друга уважать, давайте работать!
И теперь это основа всех диалогов.
Актёр в тесном костюме:
— Так, конечно мы одна команда, а натирает только мне.
— Дай сигарету.
— Не дам. Последняя.
— А мы ведь, падла, одна команда…
— Я в туалет, но что мы одна команда, я помню.
— Так, чья была в ванной зубная щетка, я ей делала гвардейцу бороду и потом выкинула.
— Это Юры, художника. Но он не из нашей команды.
У меня хорошая работа, я могу часто видеть как Пьеро, внутри которого рука, одевается в другого Пьеро, и его, второго, рука уже не может почувствовать. Поэтому всё актёрство немного фальшиво, всем фильмам веришь только потому, что хочешь взглянуть хоть на кого-то кроме себя и закрываешь глаза на чужие заплатки и грим.
Врассыпную
В агентстве третий день идет кастинг. Мне больше всего нравится делать первый кадр, где все актеры у меня с номерком, чтобы их можно было различать, трогательные, как библиотека цифр на парте первоклассника. Несколько проектов идут параллельно, актёры с моделями идут вперемешку, не всегда отличишь с первого взгляда, кто есть кто. А с первого слова — сразу. Актеры всегда разговаривают:
— Я закончил ВГИК. Вы знаете, что Шекспир был сумасшедшим? Нет, а вы вспомните, где был первый поцелуй Ромео и Джульетты… На верёвочной лестнице!
— Я сейчас в очень важном проекте снимаюсь. Я — спина Джигарханяна на общих планах. Мне нельзя звонить после восьми утра.
Разбираю фото кастинга, часто не могу определиться, в какой проект отправить тот или иной персонаж, сильно мучаюсь. Подходит Стас, тихо говорит мне:
— По опыту говорю, создай просто отдельную папку «мудаки».
Стас, раскачиваясь на носках, размышляет вслух, с молоком ли он хочет кофе. Я, не отрываясь от записей, говорю, мол, брось монетку. Через секунду слышу гулкий рассыпающийся звук мелочи, брошенной в стену.
Стас рассказывал про копирайтеров корейцев, сочинивших рекламу: «Даже ваша собака понимает, как вкусны блюда из колбасы». Неделю, говорит, рыдал. Корейцы, собаки, еда.
Со Стасом ищем идею:
— А представь — прерии, закат, ковбои, шляпы там, красное солнце…
— Очнись, даже Мальборо после «Горбатой горы» сменили имидж, после этого фильма больше нельзя играть в ковбоев, понимаешь.
— А давай возьмём этот фильм, где в конце всё горит.
— Какой?
— Не помню, но сгорает всё к едрене матери.
— Давай «Унесенных ветром» лучше возьмём.
— Вот! Там всё и сгорает!
Стас неожиданно мрачен, молчалив, не отвечает на вопросы и трудно понять, слышит ли он меня.
— Прости, ты, я вижу, совершенно в себе.
К тебе туда можно?
— Нет, не входи. Здесь не прибрано.
Стас меня угощает:
— Оля, ешь шоколад.
— Я не могу, фигуру берегу.
— Ферзя?!
В агентстве все выключатели подписаны, чтоб свет появлялся по секциям, только там, где надо. Полвосьмого утра, пустой офис, и только мы со Стасом пришли доделывать срочные дела. Стас, освещая наши столы:
— Нет, ты посмотри, на выключателях над их столами значится «креатив», а у нас с тобой «коридор». То есть мы тут буквально погулять вышли!
Стас объясняет мне преимущества системы Т9 для набора sms:
— И быстро получается всё, но если ты вводишь какое-то новое слово, она теряется.
— Например?
— Ну… вот слова «чпокушки» она не поймет.
Очень быстро надо придумать название для банковского вклада, Стас, создавший слово «чпокушки», и использующий его вроде «ку», бодро мне:
— Всё, готово, записывай, вклад «теперь я спокоен за свои чпокушки».
Стас рассказывает о приятеле, который был редактором порно-сайтов:
— И, понимаешь, вот если обычные люди, когда входит босс, быстро закрывают порнуху и тупят в Яндекс…
Вспоминаем со Стасом киношных суперменов, которых наш герой должен победить:
— Бетмен.
— Было…
— Человек-паук.
— Было…
— Ну… есть ещё Робин Гуд, но он какой-то детский.
Стас, радостно светлея:
— Почему же, наша целевая аудитория с удовольствием даст в морду Робин Гуду!
Придумываем с Мишкой названия для жилого комплекса. Смотрим список уже существующих, встречается «Дом у дендрария». По-моему, это уникальное место преступления, «убийство викария в доме у дендрария». Размышляем, что хорошо бы ввести в наше название какую-то военную тему, но чтобы это было мирно, вроде привал, отдых. Мишка, просияв:
— Жилищный комплекс «ТЫЛЫ».
Мишку ценю за быстроту реакции. Полдня обсуждаем вдесятером идею, по костям уже обговорили, покрутили в руках каждую деталь. Просим одного из десяти нарисовать огурец (набросок, сырой рисунок от руки). Тот рисует совершенно не то, что было у нас в головах. Обсуждаем, как переделать, получаем результат — опять не то, хотя возможностей для маневра не было совсем. Не выдерживаю, вспыхиваю, жалуюсь Мишке:
— Я вообще давно подозревала, что у каждого есть своя собственная система координат и знаков, смыслов общепринятых слов. Я удивляюсь, как это мы вообще друг друга хоть как-то понимаем. Это же почти невозможно!
— М-м-м… что ты сейчас сказала?
Плачусь Мишке:
