И до сих пор думаю, какой же я был идиот — вот же прямо к дому подали мне машину, всё для меня, а я какого-то мужика пожалел.

— Думаю, что это была простая проверка, вот обманул бы ты мужика, и тебя не пустили бы в ту очередь.

— Дааа, — светлеет. — Ну и что ты двадцать лет молчала!

— А я ведь пил со Жванецким. В Артистическом кафе, и так хорошо мы поговорили, знаешь, я потом проснулся на лавочке.

— Я сегодня ел кашу в кровати. Кошка стала просить, я пожалел одеяло и положил ей каши на этикетку от рубашки. Я провёл эксперимент — этикетка от рубашки выдерживает две с половиной каши.

Раздумывает, куда девать подброшенных котят, кто-то сказал, что на рынке бабушки пристраивают их к полякам. За 10 рублей.

— Дочь, мне надо строить теплый туалет, я хочу начать рыть фундамент.

— Погоди рыть, дальше же деньги нужны, где ты будешь их брать.

— Может котят продать?

Папа рассказывает, что рисовал дядьке портрет:

— Как? — спрашивает.

— На литовца не похож, — отвечает тот.

— Так ты и не похож!

— Ну я ж хохол!

Папа отправился в душ, жалуется, что там были проблемы с настройкой температуры и напора, и он весь измучился.

— Ну, ты помылся в результате?

— Ну… мокрый я был.

Папа устал, ему нездоровится, ему надоело думать про стройку тёплого туалета:

— Как здоровье?

— Я с таким усердием улучшаю условия своего существования, что рискую его потерять.

Папа каждый раз сетует, что, конечно, сны — это прекрасно, но всё портит катастрофическая разница в чувстве юмора там и здесь. Это просто оскорбительно, проснувшись выяснить, что ты был так нетонок и примитивен.

— Вот, понимаешь, я звоню во сне по телефону:

«Алло, это бюро прогнозов погоды?» «Нет, это автомат газированной воды».

— Теперь стыдно, как я там смеялся…

Папе с трудом дается воплощение какой-то его столярной задумки, пишет сам себе утешительные стихи:

Стройка крыльца продолжается.

— Ну как, продвигается у тебя?

— Мне очень помогает местный Федор. Он все время ободряюще спрашивает про кривые доски: «Что из них, стрелять что ли?»

Плохо работает связь, кричим друг другу:

— Папа, тебя плохо слышно опять!

— Потому что у меня на телефоне всё время пропадает эта дурацкая колбаска связи!

Натурально, порезанная колбаска в профиль.

— Вот вчера было, сижу я, бинтую кошку, повязка постоянно отваливается, и тут я понимаю, что в это же время сейчас в космосе планеты мимо друг друга фффух-фффуух, такие громадины носятся. А я тут с кошкой… и астрономии у меня в школе никогда не было…

— Папа, я прилечу 13-го.

— Хорошо, а у меня тут стройка, бесконечные коты, собака плохо себя ведет и, ты знаешь, сегодня по телевизору сказали, что смерти нет.

Папа в молодости одно время работал слесарем в МосГазе, а потом поступил в театральный институт.

— …первый день занятий во МХАТе, мы стоим все в белых маечках и черных трико, держимся за станок, нам командуют: «Батман!».

И вот я отчетливо представляю, как в дверь заходят мои бывшие напарники из МосГаза, видят меня в трико, сплевывают через плечо и резко уходят.

— Тут, знаешь, есть такой мужик, он говорит, что пьет по 4 бутылки водки в день.

Я сначала решил, что так не бывает, а потом думаю, ну, может он как-то… впился?

Про детство.

— И вот мы лезем с пацанами на вышку, всё вроде смелые, сейчас прыгать будем. И тут я понимаю, что дико боюсь и начинаю медленно идти назад на своих стыдных ногах.

Папа сказал, что надо было верить нашей бабушке, насчёт того, что все наши мечты так или иначе сбываются.

— Твой брат рассказал мне утром, что завтракает в Женеве. И уточнил: «Папа, ты слышишь эти звуки? Здесь по утрам играют на арфе».

Я спросил, что он себе заказал, а он ответил:

«Всё, что захотел».

— Папа, как именно сбылись твои мечты?

Так или иначе?

— Не знаю, дочь. Я иду по полю, тут голубое небо, черная собака и белый конь.

А растворимый кофе, говорит, пахнет фиалками и какой-то станцией метро.