Дюнуа кончил и скромно опустил глаза. Все переглянулись. Воистину это был дьявольский план! Так вот на что способен этот тихоня!..

Капитаны поднялись, собираясь расходиться. Вдруг к председателю подскочил Ла Гир:

– А Дева?.. Мы же забыли пригласить Деву!

Дружный хохот был ответом на эти слова. Седовласый храбрец бывает наивен до глупости. Нашел время вспоминать о Деве!

Но Дюнуа неожиданно поддержал Ла Гира. В данном случае в предложении храброго капитана не было ничего наивного. Господа не учли, что народ должен быть извещен о походе на Сен-Лоранс. Кому же его известить, как не этой крестьянке? Ее следует позвать. Разумеется, об истинном смысле операции, о Турели, ей не будет сказано ни слова.

С этим все согласились.

Факелы тускло освещали большой зал дома Кузино. Капитаны сидели неподвижно, как изваяния. Жанна быстрыми нервными шагами прохаживалась вдоль комнаты. Лицо ее было хмуро и напряженно. Она старалась разобраться во всем, что здесь услышала.

Нет, напрасно эти господа тратили свое красноречие! Они ничего ей не объяснили. Девушка никак не может понять, что это – глупость или притворство?

Они заявили ей, что завтра, с раннего утра, следует начать штурм бастилии Сен-Лоранс в Оржериле, где сидят главные силы Толбота. Но что это может дать, если Турель остается у годонов? И потом, почему она должна идти на приступ только с силами ополчения? Неужели капитаны не понимают, что ополченцы при всей их доброй воле одни справиться не смогут? Кстати, а где в это время будут сами господа рыцари? Они предпочитают отдыхать и наблюдать со стороны? Это, конечно, в их вкусе, но при столь серьезном деле подобные шутки все же неуместны. Не следует как-никак забывать, что город их содержит, отказывая себе в последнем!

Нет, все это вздор, чепуха. Не может она им поверить. Жанна останавливается, исподлобья оглядывает застывшие фигуры и вдруг топает ногой.

– Скажите мне, что вы решили? – сердито кричит она. – Не может быть, чтобы было задумано лишь то, что мне доложено. Я уверена: речь шла о гораздо большем!

Дюнуа пытается вывернуться:

– Не сердитесь, Жанна. Нельзя сказать все в один миг. Вы не дослушали нас. Мы действительно решили то, что было вам передано. Впрочем, – продолжал он небрежно, – если бы неприятель с левого берега попытался прийти на помощь укреплению Сен-Лоранс, мы бы, в свою очередь, могли перейти реку и что-либо предпринять возле форта Огюстен или Турели...

Жанна слушает, и именно та часть фразы, которую хитрый дипломат пытается смазать, привлекает все ее внимание.

Ага!.. Кажется, она начинает понимать! Здесь была задумана грязная игра. Но не надейтесь, господа. Мы ее переиграем!

Лицо Жанны просветлело. На улыбку Дюнуа она отвечает улыбкой. Совет хочет знать ее мнение?

Да, теперь ей все разъяснили. Она вполне поняла существо плана. Ей кажется, что лучшее решение, во всяком случае, касательно Турели, трудно придумать. Но не считают ли господа капитаны, что уже очень поздно и, учитывая предстоящее утром, сейчас следовало бы отправляться спать?

В действительности, однако, если кто и думал о сне, то только не Жанна. Нужно было срочно разыскать начальников городских отрядов. Девушка знала, где их найти. Она обошла башенные караулы, чтобы в первую очередь известить дежурных.

У башни святого Самсона, где находился арсенал, Жанна встретила рослого мужчину, закутанного в плащ. Хотя было очень темно, девушка узнала его.

Это был мастер артиллерии, веселый пушкарь Жан Монтеклер. Он славился своей меткостью и сноровкой. Англичане как огня боялись этого шутника. И правда, он причинял им много неприятностей. Иногда в самом разгаре боя Монтеклер представлялся смертельно раненным и падал у лафета. Обрадованные враги с гиканьем и ревом кидались к месту возможного прорыва. И тут неожиданно «мертвый оживал» и потчевал их своими «гостинцами».

Жан Монтеклер сразу почувствовал симпатию к своей тезке. Дева с обычной для нее проницательностью предугадала важную роль артиллерии, бывшей в то время новинкой. Мастера Жана она полюбила как великого искусника и хорошего человека. Сейчас девушка была особенно рада неожиданной встрече. Не вдаваясь в подробности, она сказала:

– Завтра на рассвете будь со своими у Бургундских ворот.

– У Бургундских?

– Да. И постарайся известить всех командиров ополчения. Мастер Жан почесал в затылке:

– Дело касается Турели? Девушка утвердительно кивнула.

Теперь, наконец, можно было спокойно отправляться домой, чтобы поспать те немногие часы, которые оставались до рассвета.

Рано утром 6 мая Жанна скакала к Бургундским воротам. Взору ее представилась странная картина.

Вся улица была запружена шумной толпой. Ополченцы, яростно потрясая копьями и арбалетами, что-то кричали. У ворот прохаживались молчаливые стражники в стальных доспехах. Тут же, опираясь на меч, с брезгливой миной на лице стоял сам де Гокур. Ворота были заперты. Жанна спросила, что происходит.

– Да вот его светлость не изволит дать приказ, чтобы открыли ворота. Нас хотят задержать, как мышей в мышеловке. Очевидно, пропуск будет дан только господам рыцарям.

Девушку обуяла ярость.

– Вы очень злой человек! – бросает Жанна в лицо сенешалу. – Почему вы не пускаете этих людей? Знайте: они все равно выйдут и сделают свое дело так же хорошо, как и в прошлый раз!

Возбужденные словами Жанны, ополченцы бросаются на стражников. Гокур прижат к стене.

Чувствуя, что ему несдобровать, старик громким голосом приказывает открыть ворота. Стирая пот с лица, он оборачивается к нажимающим на него людям:

– Ступайте за мной! Я сам буду вашим капитаном!

– Как же, больно нужен ты нам! – ворчит оборванный подмастерье, с досадой опуская занесенный было кулак.

Много времени отняла переправа.

Выйдя к реке у Новой башни, ополченцы и стрелки занялись подгоном лодок. Весь наличный «флот» мог взять сравнительно небольшую партию воинов. Опасаясь внезапного нападения со стороны левобережных фортов, переправу проводили двумя этапами. Сначала людей перевозили на остров Туаль. Лодки пришлось не раз гонять туда и обратно. Затем, когда все собрались на острове, плоскодонки поставили в узкой протоке борт к борту до самого берега. По этому самодельному мосту войско перебралось в Солонь.

Едва ступив на землю, Жанна развернула знамя:

– Вперед!

У форта Жан-ле-Блан стерегла неожиданность: штурмовать было некого. Англичане, считая невозможным оборонять всю линию левобережных укреплений, догадавшись о планах противника, оставили форт и перешли в укрепление Сент-Огюстен, прикрывавшее мост и Турель.

Жанна с несколькими воинами прошла вперед, чтобы как следует рассмотреть позиции англичан.

Форт Огюстен, ярко освещенный солнцем, был виден в деталях. Англичане создали его в пределах прежнего монастыря августинцев. Использовав прочные монастырские строения, годоны окружили их рвами и насыпями. Гарнизон крепости значительно усилился за счет людей, пришедших из форта Жан-ле-Блан.

А за насыпями Сент-Огюстена возвышались, уходя в голубое небо, широкие башни Турели.

Жанна сразу пришла к выводу, что ее вчерашняя мысль оказалась верной. Ни ополченцы, ни рыцари порознь не смогли бы взять таких укреплений. Необходимо было действовать всем сообща. Очень нужна была артиллерия. Между тем рыцари не появлялись, и мастер Жан почему-то запаздывал.

Девушка решила вернуться в город, чтобы подогнать нерасторопных.

В Орлеане ее встретили плохо. Благородные капитаны были взбешены. Многие из них стояли на том, что раз чернь распорядилась по-своему, то ее следует проучить, лишив всякой поддержки. По адресу Девы раздавалась грубая ругань.

Но Жанну мало беспокоили эти выпады. Она знала, что солдаты и простые рыцари все равно пойдут за ней. Поэтому она держалась уверенно.