Тут же у стены была свалена целая груда картонных коробок. Должно быть, именно в них иконы транспортировались сюда сторожем кладбища. А где же главный персонаж интерьера для жертвоприношений? Я сделал еще несколько шагов вдоль стены и обнаружил его.

Истукан был сработан из красного дерева, как и трон под ним. Ну и рожа! Толстые губы сластолюбца кривила препротивная злорадная ухмылка на изборожденном зигзагами морщин лице. Круглые красно-рубиновые глаза вообще вызвали у меня даже легкий озноб по спине. Мастерская работа, надо признать. Как же этакую махину с места на место переносят? Скорее всего – по частям. С помощью фонарика я быстро просек, что к чему – истукан был разборный: всюду виднелись шляпки шурупов, которые и соединяли элементы оригинальной конструкции в единое целое. Самым примечательным у трехрогого чудища был, естественно, его третий рог в полметра, нахально торчащий вверх между ног. Натуральный кол из красного дерева, чуть ли не кинжально острый на конце. При мысли, сколько девчонок нашли на нем свою жуткую смерть, я хотел тут же отстрелить «мужское достоинство» истукана, но сдержал порыв. Глупо это и наивно: все равно что возненавидеть нож, а не того, кто им кроваво орудует.

В часовне было совсем неуютно. Отовсюду веяло промозглой сыростью и запахом плесени. Я чувствовал, как холод своими длинными пальцами-щупальцами нагло залазит мне под куртку. Пришлось даже поприседать децал, чтоб разогнать в жилах кровь. Остро жалел сейчас лишь об одном – что не догадался прихватить походную фляжку коньяку.

Наручный «Ролекс» показывал без четверти полночь, когда наконец-то послышался близкий хруст гравия под чьими-то ногами. Я тут же погасил фонарь и встал за троном истукана, плотно прижавшись к стене, как Петрович когда-то.

Брякнул снимаемый замок, и дверь в часовню широко распахнулась, впуская четыре странные личности, обряженные в белые покойницкие саваны с низко опущенными капюшонами. На плечах они несли пятого представителя рода человеческого – уже известную мне визуально девушку в кожаной мини-юбке. По всей видимости, жертва была в полной отключке.

При неровном, колеблющемся свете четырех горящих свечей я не смог разобрать, кто из вошедших госпожа Звездина. Я был уверен, что ведунья здесь обязательно присутствует и даже играет главную скрипку в этом жутковатом любительском спектакле.

Врубив фонарь, я вышел из укрытия, предусмотрительно вооружив свою правую руку верным десятизарядным «братишкой». При моем внезапном появлении «покойники» выронили жертву, и та с глухим стуком упала на пол, так и не очнувшись.

– Доброй ночи, госпожа Звездина! – не стал я отказывать себе в легком сарказме. – Вот шел мимо – дай, думаю, навешу известную прорицательницу, чтоб засвидетельствовать почтение! Но с прискорбием замечаю, что мне здесь почему-то совсем не рады!

Один из «покойников» скинул с головы капюшон, открыв бледное разъяренное лицо ведуньи. Я сразу направил ствол в ее лоб, чтоб враз утихомирить возможный взрыв агрессивной истерики.

Но Маргарита Соломоновна повела себя в совершенно неожиданном ракурсе – вдруг улыбнулась красно-резиновыми губами и доброжелательно кивнула. Признаться, мне даже как-то нехорошо стало.

– Здравствуйте, любезнейший! Винюсь: сильно недооценила я вашу крупицу интеллекта, Евгений Михайлович! Но кто ж мог подумать? Ведь по физиогномике вы являетесь самым обыкновенным дебилом с уголовным прошлым. И настоящим, как сейчас убеждаюсь.

– И на старуху бывает проруха! – назидательно заметил я сквозь зубы, сдерживая острое желание дать волю указательному пальцу, лежавшему на курке.

– И что же дальше, любезнейший? – продолжала жутковато улыбаться госпожа Звездина. – Сколько потребуете в счет возмещения ваших убытков? Не скромничайте, говорите прямо в валюте. Я заранее согласна на все ваши условия. Обмана не будет.

– Не все продается! – высказал я весьма даже спорную аксиому, старательно прислушиваясь к звукам с внешней стороны часовни.

– Но все покупается, Евгений Михайлович! Разве не знали? Вы же деловой и неглупый человек, несмотря на свою обманчивую простоватую внешность!

За дверями послышались звуки короткой потасовки, и в часовню гурьбой ввалились шестеро моих мальчиков с огнестрельными «козырями» в лапах. От слепяще-ярких лучей нескольких фонарей в помещении стало светло, как на праздничном майском салюте в День Победы.

В авангарде выступали Киса с Цыпой, толкая перед собой упиравшуюся и тоненько повизгивающую «смерть». Косу у нее уже предусмотрительно отобрали. Киса без всякого почтения сдернул с черной фигуры брезентовый капюшон, явив на всеобщее обозрение круглую упитанную физиономию мужика лет пятидесяти. Тот что-то испуганно блеял, кося по сторонам вытаращенными глазами.

– Сторож кладбища, – пояснил Киса. – Пытался еще сопротивляться, козлина безрогая!

– Где этот дьявол Адастра? – подойдя ко мне, деловито поинтересовался Цыпа, рыская хищно прищуренным взглядом.

– Вон у стенки прохлаждается, – равнодушно махнул я рукой себе за спину и тут же понял, что уже не успею помешать молодому соратнику.

Цыпа, будто ковбой из вестерна, мигом вскинул свой «стечкин», и тот дважды глухо «кашлянул», выбрасывая длинные снопы пламени.

Оглянувшись, я увидел, что на месте глаз у истукана зияют две крупные сквозные дырки.

– Ты чего расточительной самодеятельностью занимаешься, идиот?! – мягко попенял я, слегка рассердившись. – У него же буркалы из натуральных рубинов были!

– Пустяки, Михалыч! – заступился за покрасневшего приятеля Киса. – Зато сейчас можно о чертовщине всякой больше не думать и выкинуть ее наконец из головы!

– Глядите, поосторожнее с этим! – усмехнулся я, быстро остывая. – Не так уж много в ваших буйных головушках накоплено, чтоб так легко разбрасываться! Ладно, пора ставить нашу точку в деле. Снимите с сектантов их идиотские капюшоны!

Приглядевшись к трем открывшимся угрюмым мужским мордам, с удовлетворением убедился, что на своем жизненном пути никогда их раньше не встречал. И то вперед. Мне только случайного знакомства с маньяками-сатанистами и не хватает для полного счастья.

Конечно, я глубоко уважаю библейский постулат «око за око, зуб за зуб», но глупо отдаваться одним эмоциям и плебейскому желанию отомстить во что бы то ни стало. Бизнес есть бизнес, он не терпит слабонервных чистоплюев и зашоренных моралистов. Поданная госпожой Звездиной идея о денежном возмещении моих убытков выглядит довольно привлекательной и плодотворной. Я прикидывал в уме сумму, которую можно «срубить» с сектантов, производя сложные арифметические подсчеты, когда меня отвлек возглас Кисы:

– Михалыч! А девка-то в отрубе не из-за алкоголя и наркоты! Глянь на ее шею!

Я посмотрел в указанном направлении, и все математические премудрости махом вылетели у меня из головы. На шее несчастной имелась специфическая ранка-прокус с запекшейся кровью по краям. Жертва госпожи Звездиной находилась в глубоком обмороке просто от сильной кровопотери – как дважды два.

– Не отвлекайтесь по пустякам, любезный Евгений Михайлович! – глухо подала голос Маргарита Соломоновна, прочитав в моем взгляде собственный приговор. – Называйте сумму и забудем о наших недоразумениях. Вы же деловой человек! Хотите тридцать тысяч долларов?

– Нет, не хочу! – сказал я и даже сам в этот момент себе поверил. – С вампирами не договариваюсь! Западло! Но вы другим способом можете расплатиться за свои садистско-мистические наклонности.

– Каким? – живо спросила ведунья-кровопийца, заметно приободрясь.

– Простым. Око за око! Садитесь на кол своему любимому рогатому идолу и отправляйтесь по тому же пути, что и ваши многочисленные жертвы – пер мори ад астра! По-моему – справедливо!

– Ни за что! – взвизгнула ясновидящая, отшатываясь от меня, как черт от ладана. – Вы сошли с ума!

– Все мы несколько сумасшедшие. Только каждый по-своему, – поучительно довел я до сведения Маргариты Соломоновны сей доказанный медицинский факт. – Ладушки! Можно чуток изменить сценарий, принимая во внимание ваше упрямое нежелание платить по счетам...