После небольшой паузы вдруг кто-то из присутствующих в зале запевает звонко и чисто на своем родном языке:
Широка страна моя родная…
Взволнованные, мы тут же дружно подхватываем:
Много в ней лесов, полей и рек.
В песню вливаются все новые и новые голоса. И вот уже поют все:
Я другой такой страны не знаю.
Где так вольно дышит человек!..
А разве забудешь столицу Индии!..
Старый Дели. Площадь. На маленькой, наскоро сколоченной эстраде — стол и несколько стульев, над ней — портрет Владимира Ильича Ленина, вышитый на очень тонком материале.
Собравшиеся сидят на земле. Площадь поделена пополам длинной веревкой: мужчины сидят по правую сторону, женщины — по левую. Они пришли посмотреть на людей из страны Ленина.
У микрофона — худенький молодой человек. Он — руководитель Демократической федерации молодежи Индии, один из организаторов сегодняшней встречи. Молодой человек говорит о советском народе, который несет человечеству мир и свободу.
— Совьят Сангх зиндабад! — заканчивает свою речь молодой человек.
И три тысячи голосов подхватывают:
— Совьят Сангх зиндабад!
— Посмотрите на них, — говорит мой сосед. — На тех, кто стоит у микрофона. И запомните их лица. Это истинные борцы! Они приносят свою жизнь в жертву, борясь за свободу своей родины, за свободу Индии.
Вот молодая женщина, худенькая и красивая, подает нам вышитого на кусочке шелка голубя мира. Развернув свою, работу изображением к собравшимся, женщина передаете ее нашей делегации.
…Дорога в Мадур. Едем через джунгли. Много ассоциаций, связанных со словом «джунгли», возникает в памяти.
У Киплинга в «Маугли» джунгли — это непроходимые дебри, лианы, болота, реки, кишащие крокодилами, львы, леопарды, тигры, стада слонов. Такими джунгли; представляются очень многим.
Ничего подобного не вижу. Едем по великолепной асфальтированной дороге, построенной во времена английских колонизаторов. По правую сторону тянутся каучуковые плантации и лесоразработки. Все выглядит обыденно, лишено всякой романтики и экзотики.
В Мадуре мы отправляемся в университет. Студенты собрались здесь за шесть часов до встречи. Пятьсот человек в небольшом зале. Возбуждены до предела.
Слово советского человека, простое и доброе, о дружбе и мире, о значении кино, переданный привет от советской молодежи взрывают аудиторию приветственными возгласами.
На трибуну поднимается высокий юноша.
— Мы хотпм увидеть Москву! Мы хотим читать ваши книги! Хотим общаться с вашей молодежью!
Бенгалия…
Вечер. Берег моря. На желтом песке, позолоченном лучами заходящего солнца, тысячи людей. Они сидят на песке, повернувшись лицами к маленькой трибуне. Все в очень ярких одеждах. На женщинах бледно-розовые, желтые, синие, красные, пестрые, фиолетовые, бордовые сари, мужчины — в белоснежной одежде, на которой поблескивают украшения. Все это сливается как бы в огромную яркую клумбу цветов, выросшую неожиданно на берегу Бенгальского залива.
Лица в поле моего зрения внимательны и светлы. Молодые индусы хотят понять, узнать, увидеть, рассмотреть людей, пришедших к ним с добрыми словами «дружба» и «мир». Сколько на этих лицах радости, когда мы складываем ладони в традиционном индийском приветствии в знак благодарности за прием!
Трудно выразить словами, сколько чувств отражается на лицах, когда Вера Петровна Марецкая передает привет от советских женщин. Удивление и радость, восторг и желание понять.
Еще бы! Женщины, пришедшие на митинг, и здесь сидят отгороженные веревочкой. И вдруг женщина на трибуне!
— Женщины Мидии! — тепло звучит голос Марецкой. — Пользуясь случаем, передаю вам привет от женщин Советского Союза.
Очень простые слова. Немного их, по, видно, столько в них души, что женщины утирают слезы копчиками сари.
Я и мои товарищи бросаем цветы в толпу. И тысячи рук взлетают к голубому небу в надежде поймать хоть лепесток на память о советских людях.
Любовь к Советскому Союзу, вору в него, как в оплот мира и дружбы, мы ощущаем не только на организованных митингах и официальных встречах.
Едем на мыс Коморин. Это самая южная точка Индии. Знойный день. За окнами автомобиля мелькают деревни, похожие друг на друга, как близнецы. Те же рыжеватые пальмовые крыши, в загородках очаги, законченные горшки, кастрюли на ограде.
Жители машут нам руками, улыбаются, складывая ладони перед лицом.
К нашей машине подбегает молодой человек. В руках у него бумажка. Он хочет прочесть текст, но не может — у него от волнения дрожат руки. Тогда юноша зажимает бумажку в кулак, поднимает руку и как бы рубит ею сверху вниз по горячему воздуху.
— Совьят Сангх зиндабад!
Нам показалось, в воздухе что-то взорвалось. Десятки рук протягиваются в открытые окна машины, чтобы только дотронуться до советских людей.
Автомобиль идет довольно быстро, и все же мою руку успевает пожать паренек лет восемнадцати. Он бежит рядом, стараясь не отставать, улыбается и что-то возбужденно кричит. А я отвечаю ему:
— Спасибо, спасибо, родной!
Он продолжает бежать рядом и все время повторяет:
— Пасыба, пасыба, рашеп!
Мы видим, как он кладет свою правую руку на сгиб левой так, как носят детей, и убегает куда-то, бережно неся домой рукопожатие советского человека.
Велика и прекрасна Индия!..
Потрясающие по красоте пейзажи. Величественные памятники древней архитектуры. Необычны для русского человека нравы, обычаи и обряды индийского народа — нашего великого друга. И хочется сказать всем этим людям прекрасной Индии:
— Будьте всегда свободны и счастливы!
Родство
С сыновней любовью думаю о прекрасной земле Чехословакии, о ее людях.
Вспоминаю, как однажды мне довелось выступать в Обществе русского языка. Волнуюсь. Хочу прочесть вступление к «Медному всаднику» Александра Сергеевича Пушкина. «На берегу пустынных волн…» — начинаю, стараясь выразить образ величавой и суровой северной реки.
И вдруг мне, как эхо, откликаются буквально все присутствующие в зрительном зале: «На берегу пустынных волн…»
Едва успеваю произнести следующую строку: «Стоял он дум великих полн…» — как по зрительному залу снова проносится: «Стоял он дум великих полн…»
И так мы вместе прочитали все вступление к «Медному всаднику».
Как же радостно у меня билось сердце в тот момент! И какой гордостью наполнилось оно за свою Родину, за русскую поэзию! За то, что в России родился Пушкин!
В Злата Праге много великолепных памятников. Ее жители по праву гордятся своей столицей. Но есть среди них один, отношение к которому проникнуто особой человеческой любовью и глубоким уважением.
На гранитном постаменте установлен советский танк КВ-34. Около него всегда цветы. Этот танк был участником боев за освобождение Праги в мае 1945 года. И стоит он теперь как символ доблести, славы и геройства воинов-освободителей.
На одной из встреч со зрителями в Готзальдове, где в летнем кинотеатре собралось около тысячи человек, товарищи попросили меня обратиться с приветствием после демонстрации нашего фильма.
Полагая, что жителям города будет очень приятно услышать от русского хотя бы несколько слов, сказанных на их родном языке, я попросил переводчицу Миладу мою коротенькую речь написать по-чешски русскими буквами. Она любезно согласилась это сделать.
И вот мне предоставляют слово, подхожу к микрофону:
— Дрази совдруги и совдружки! Дякую вам за вашу ласку к нашему совьетскому умени. Ласка к совьетскому умени то ласка к животу!..
В переводе эти и последующие слова означали:
— Дорогие товарищи! Спасибо вам за вашу любовь к нашему советскому искусству. Любить советское искусство — это значит любить саму жизнь. А любить жизнь — это значит любить светлое будущее. Это значит неустанно бороться за мир!
