ответила Небоська, мнясь платьицем. — Коли сами не будете косячить. В городе разного народу

живёт много. С разных Слоёв мира пришедших. Да и город сам сильно изменчив не по погоде.

Зыбко тут в плане стабильности. То бишь попасть сюда несложно, никому не запрещается, стоит

только захотеть. Если честно, почти все в городе — не здешние, ушельцы. Кто откуда ноги унёс.

Под разными звёздами родившиеся да тут приют нашедшие. И спокойно соседствуют.

— Мы сами не местные, сечёте, ась? — нахамила опять Аська, — Да только аборигены

всамделишные тутошние ни в раз с нами не в дружбанах.

— Отсталая народность, — продолжила Небоська, скорчив недовольную моську. — Прячется

по лесам да грабежом промышляет. Что от нас досталось, то в толк и идёт. И смышлёные, небось.

Вона как оно: первый бронеходец захватили, так и дожди не улеглись, как разобрались, научились

и с его же помощью напали на нас. В общем и целом, паразиты они. Смекалки много, а совести —

ноль. Демоническая природа сознания. Так что бои, небось, происходят постоянно.

— Охотятся за технологиями? — осведомился Загрибука, подняв хвостик бодро.

— Они даже предложения такого не составят, — фыркнула Аська, сложив ручонки в карманы

розового своего платья. — Не смеши мои тапульки, не топчись в моих бирюльках! Техноло-о-о-о-

о-о-о-огии. Хе, скажешь тоже. Ась? Да просто они, как дети малые, тащат к себе всё новое да

блестящее, всё чудесатое для них. Только детишки эти размерами и нравами ну вааще не милые

ни в ухо пяткой. Мы, конечно, их пытаемся по чутка отлавливать и проводить вакцинацию

бхактисубтилом, но в лапы достаются единицы.

— А что такое бхактисубтил? — поинтересовался Загрибука.

— А это допинг для мозгов, грубо говоря, — доложила Небоська. — Расширитель сознания.

Подпинатель разумения. Наглядно просушивает мозги от чухни буднячей и орошает их

внезапными озарениями на предмет служения в любви и согласии Всея Сангхе для достижения

всеми народами Полной И Окончательной Нирваны Без Нирватрёпки. «Бхакти», как известно из

общей междумирной истории, есть концепция служения в любви, бескорыстно, на благо

Потолочному Разумению и, подследственно, Всея Сангхе. Ну а насчёт субтильности всё и так

понятно. В субтильном деле, как говорится, субтильный прух. То есть коли нету разумения, и коли

Всешарящее Прочухалово тебя минуло по обочине — считай, будешь бандерлогом среди

21

8

бандерлогов карму тянуть, без мозгов и без совести. Вот мы и помогаем кому можем. Прививочку

делаем. Поймали, «оголите ОКЛЖПэ», «куснул комарик», схлопотал чутка Всешарящего

Прочухалова и вали обратно в лес. Да только такие сами вскоре к нам с поднятыми конечностями

приходят сдаваться. Ибо разумному существу средь бандерлогов не жисть. Но пока это единичные

случаи. Вот и караулим.

— Мы — боевые стичеры, — гордо задрала подбородок Аська. — Ась, всегда в дозоре.

— Что-то я такое слыхивал когда-то давно, — задумчиво проворчал Башкирский Кот, —

Стичи… Стичи…

— Вот! — Аська вынула откуда-то из-за пазухи шарик, напоминающий детский «раскидай»,

только без резинки и как будто отлитый из металла. С чуть выступающей пумпочкой на

поверхности. — Стич.

— Шаурма шайтан шашлык! — попятился кот, прижав хвост. — Осторожно держи! — Он

оглядел всю компанию: — Я знаю, брррателлы, что это такое! Видал я когда-то, уж не помню где,

такие ёлочные игрушки. На пумпочку эту нажимаешь и в сторону противника кидаешь. А потом

стич этот, превосходно летающий, сам находит по тепловому локатору кого хошь, тыкается в

него, словно в козу-маму, и шандарррахает, аки Тротилла в бугульмэстанском ущелье! Короче, ни

один археолог костей не соберёт! На школьный мел токма потянешь.

— От напасть бусурманская, — проворчал Дример. — Триетить туды налево!

— Чует моя печень, мы удачно в бучу не ввязались с этими карапузятами, — вскользь шикнул

Загрибука Слиперу.

— Выходит, вы тут в полном порядке на боевом довольствии? — приветливо спросил Слипер.

— Мы ж, небось, только разведчики, — дружелюбно, уже поуспокоившись, сказала Небоська,

хотя всё ещё с опаской косилась на кота. — А по сигналу, коли чаво, и натасканные грызлоящуры

есть, и техника микроволновая, и много чего.

— Слушайте, вы на нас обиду не держите, — пожал грязными белыми плечами Слипер. — Ну,

вы наехали, мы наехали. Нормальный кипеж. В целом, мы завсегда рады помочь коли чего, и по-

любому за прогресс сознательности, поентому в рядах гражданской обороны можем в любой

статье по соучастию пройти. Вы нам только скажите, чё там дальше? Ещё дозорные есть, иль

может талончик какой на въезд нужно прокомпосявить?

— Ась? — удивлённо хлопнула линзами Аська.

— Где у вас тут визу отштемпелить можно? — ехидно, сквозь зубы, навёл справку Башкирский

Кот.

— Пройти, небось? — переспросила Небоська.

— Дивчины, — шмыгнул носом Дример, — как бы нам за околицу до села бы?

— А-а-а-ась, — поняла Аська. — А шагайте теперича прямо по дороге, да только в ворота не

ломитесь. Они, воротца-то широкие, — суть ловушка для бандерлогов безмозглых, для местной

шпаны. Да сами увидите, благо, с мозгами у вас всё нормально. Дык вот, туда не ходи. А

прямиком вправо шагните и неприметную калитку узрите. Сюда и топай. Стражнику покажите вот

21

9

это, — и Аська вытянула из запутанной причёски жёлтый значок на булавке. На значке

красовалась смешная рожица с бантиками и зашитым ртом.

— Эт шо? — спросил Дример, принимая «входной билет».

— Угорай и не болтай! Вот шо, — толково пояснила Аська. — Ну как? Всё никак поняли, ась?

— Никак, — подтвердил Загрибука, растопырив уши.

— А, ну и шагайте тады, Потолочное Разумение с вами! — весело кивнули пигалицы-стичеры,

потом поглядели друг на дружку, дружно подпрыгнули, хлопнули в ладошки друг дружке и

дружно же хххопнули. Вот так — хххоп! Подогнув ноги, они слёту упали вниз и мгновенно

разбежались. Сами понимаете, очень они дружно побёгли! Только их и видели. Точнее, и не

видать их было уже и вовсе. Хорошая у них была реакция. Ну да мы об этом уже говорили,

небось. Помните? Ась?

В город передовые отряды нашей разведроты вошли уже ночью, без приключений. Аська с

Небоськой не солгали. Калитка обнаружилась рядом с воротами, и страж в люминиевых латах,

лицо которого было замотано цветастым платком, пропустил их, узрев жёлтый значок с рожицей,

и спросил сильно простуженным голосом:

— Стихи?

Слипер наморщил лоб:

— Где?

— Стихи какие знаете, говорю? Знак-то я вижу, но вы поймите, лучше уж три раза отмерить,

чем потом что-нить отрезать. Стрекозявки, враги наши, и двух слов связать не могут, так что мы

своих проверяем, дык сказать, скоростным сочинением по литературе.

— Вот блин шуба с селёдкой! Минуточку, — Башкирский Кот приосанился, встопорщил усы,

задумавшись, а затем, растянув лапами уголки глаз в щёлочки, выдал:

Сел в трррамвай,

Съел билет,

Еду счастливый!

— Ух ты! — изумился стражник. — Искусство хокку и хоккея у нас давно утеряно. Рад

пригласить вас в город! Проходите.

— А Карла у карпа урвала Коран, — пробубнил Дример, исчезая в проёме.

— А почему у тебя написано «люминиевые латы»? — гневно фыркнула Терюська. — Это

неправильно!

22

0

— Вот что, — наборщился в самую сметану я, — книга моя, что хочу — то и пишу. И

некстати вот тебе анекдотик.