Авантюристы перевелись. В реку к русалкам уже никто с цветами не бросается. Под задницу

Моры уже никто напалм не льёт. А тут — вот вам здрассте!

— Здрассте! — тут же брякнул Слипер в ответ.

— И я про что говорю! — ответно кивнул дедушка.

Да и узнал бы Слипер дедушку сего, если б в своё время обернулся, выходя из заколдованной

комнаты Белочкина, на старый диванчик, где этот милый старичок и посапывал мирно. Ишь,

уважаемый читатель, как разводит-то нас всех по углам Потолочное Разумение, что и рядом мы

были уж сколько раз, а не признаём друг друга. И просто, и мудро, и всё в одном, и ни разу ни

фига не «хед энд шолдерз».

— И я про что говорю! — кивнул, стало быть, дедушка Мытут (а это он самый и был, да про то

братья и не знали пока, а он сам не всегда помнил). — Эх, автостопом в звёздные дали, прям как в

наши давние времена. Завидую я вам, ребята, — он выскользнул из объятий окружающей

столпившейся тусовки, подошёл к братьям и похлопал их по плечам. — Я вот тоже в ваши годы

как вышел из дома…

Дедушка Мытут напрягся на мгновение, скукожив и без того сморщенный лоб глубокой

мыслью, но тут же расправил физиогномику.

— Да, в общем, из какого-то дома… — продолжил он. — А потом такое началось! Да так и

продолжалось! И ни вздохнуть-то было, ни перекурить. Так что…

19

3

Дедушка обернулся к Окольцованным, и те даже как-то вытянулись перед ним осанкой, словно

кронштадтские матросы перед обратившим на них внимание боцманом.

— Вы, милые мои Братья Кольца, этих автостопщиков отправьте до пункту назначенного

значения, а я уж с вами сочтусь. — Дедушка вдруг засуетился, что-то вспомнив, и юркнул в толпу,

бросив на прощание внезапное: — Алаверды, кэзэрлэ дуслар, увидимся в чайхане!

— Э-э-э, — начал было Слипер, но брат его тут же пнул ботинком не так чтобы очень заметно,

но весьма ощутимо.

Слипер послушно заткнулся. Окольцованные зашушукались между собой. Братья посередь них

стояли и исподлобья зыркали по сторонам.

— Ну вот что, — выступил вперёд изначально открывший данный маленький симпозиум

трижды-ёктить-импозантный мужчина высокой наружности. — По велению Потолочного

Разумения даётся по одной штуке в руки для частного и временного владения некий субъект,

который вас быстро и без хлопот доставит в следующий пункт значения.

Кто-то из толпы протянул к братьям руки, сложенные «лодочкой», а в ентой колыбельке из

ладошек сидел недвижимо на тряпочке странный зверёк, смутно напоминающий смесь

тушканистого суслика и сусликоватого тушканчика.

— Ишь ты, — отвис челюстью Слипер, подставляя ладошки.

Ему в них аккуратно опустили сие нирванно-негаданно застывшее существо.

— Мокропопик Падучий! — представил загадочного персонажа один из Окольцованных. —

Ему только надо обеспечить определённые условия, чтобы он вышел из катаклизмического своего

состояния, и всё произойдёт тут же и быстро, и без хлопот. И енто, осторожнее с ним. Он

пострашнее ковровой бом-бам-дировки кроет. Комар камня не подточит, и носа на носу не

останется!

— А какие условия ему нужны? — спросил Дример.

— Да можно разные, — неопределённо и путано ответили Окольцованные. — Или в туман его

запихать, или туда, где пахнет странно, или где сквозняки гуляют… Короче, Мокропопик Падучий

чихнуть должен!

— А, вона как, — осматривал тушканистого суслика Слипер. — А чего его так напряжно

величают?

— А ты думал, чего он на тряпочке сидит? — наклонился к братцу Окольцованный молодой

гоблин из числа разноликой окружавшей их компании. — Он есть продукт осеннего

отпочковывания Морры. Детёныш. Этого вот мы просто Витькой кличем.

— Это той Морры, которая задницей своей всё замораживает? — спросил испуганно Слипер.

— Грамотный, — улыбчиво кивнул ему Окольцованный гоблин. — Точно! Только у Витьки

нашего эта способность как-то по-осеннему, соответственно, проявляется. Где зад ни приложит,

там сразу мокро и скользко.

— Ну, Мокропопик понятно почему, — ответил Слипер, — но почему Падучий?

19

4

— Дык ведь скользко! — удивился непонятливости другой Окольцованный, более

напоминающий лицом вырезанного из дерева идола. — Он и падает поэтому всё время!

И тут, словно в доказательство сказанного, Мокропопик Падучий стал заваливаться набок в

Слиперовских ладонях.

— Держи его! — хором грянули несколько Окольцованных.

Дример ловко придержал Мокропопика пальцем. Тот икнул, выпрямился и снова застыл,

глубоко вздохнув.

— Ему падать нельзя, — назидательно покачал пальцем псевдо-вырезанный-из-дерева

Окольцованный. — Он ведь сразу станет Храпуном Лежачим Обыкновенным.

Дример и Слипер уже ничего не понимали. А потому жалобно и растерянно глядели на

Окольцованных.

— Храпеть будет до восьмого с четвертью пришествия! А в процессе храпучести может и

слинять не сходя с места, — участливо разрешила мозговой тупик братьев Окольцованная

дамочка издевательского вида. — Он хоть и Падучий, а шныряет по всем Слоям вселенной, как

заправская мышь по чулану! Изловить можно, только когда он в нирвану нежданную впадает. А в

бодрячести этот тушкан суслястый точку сборки швыряет, аки твой шарик для пинг-понга.

— В смысле, с ним всё время просветление случается? — не поверил своему же вопросу

Дример.

— Вроде того, — подтвердила дамочка со светящимся кольцом над ушами. — Только нирвана

эта на шлем к нему нисходит, когда он во дрёме нечто невразумительное видит. Он тогда садится

прямо и лунатично, замирает, вот как сейчас. Глаза вроде открыты, а не видит ничего. А если

увидел бы — пиши пропало, ибо пропал бы тут же, юркнув в какую-нибудь щель

пространственную. Потому глядите в оба, чтоб раньше времени ему ни пылинки в нос не попало!

Отнесите куда подальше, а то отдачей нам тут всем печёнки перетряхнёт. Чих его образовывает

дыру во всемирном пространственно-временном поле. Скоропостижимую, но весьма

немаленькую.

— А что насчёт утилизации? — осторожно спросил Дример.

— А он сам, не беспокойтесь, — ответила дамочка. — Он со временем проходит целую серию

перевоплощений и метаморфоз. Мокропопик Падучий после определённого цикла чихания и

заваливаний становится, опять же, Храпуном Лежачим Обыкновенным. А потом, отоспавшись

энное количество времени, однажды просыпается самым простым и банальным Ныкальщиком.

— Хныкает, что ли, всё время? — раскрыл широко глаза Слипер.

— Не Хныкальщик, а Ныкальщик! — укоризненно покачала головой Окольцованная дамочка,

— Ныкальщик-Щелевик. Ныкает всё, что попадётся под руку, по щелям и углам, а потом сам

забывает, что и куда сныкал. К тому же чиханием он распространяет вокруг себя вирус, который

поражает исключительно существ человеческой формы существования. Эта болезнь часто у людей

встречается.

— Какая? — хором спросили Слипер и Дример.

19

5

— Синдром Ныкальщика-Щелевика! Посныкают, понимаешь, по щелям своё добро, кто очки,

кто ключи, кто заначку, а потом сами вспомнить не могут, что и куда сныкали!

— Слушай, — шепнул Дример Слиперу, — мелькнула у меня тут идейка… — И он обратился к

дамочке: — А этот самый вирус как-нибудь излечению подлежит?

— Не знаю уж, кто и с чем там под и над и где лежит, а синдром можно ликвидировать очень

даже просто, — она закусила губу, — но неприятно.

— Это как? — с внезапным и непонятным Слиперу интересом увлёкся Дример.

— Газики. Нужно, чтоб на больного свежий Мокропопик Падучий нацелился своим мокрым

местом, да ещё и как следует пукнул! А ведь он — очень редкое животное. Непросто найти