челобрек, шастаешь по Барьерам, из Слоя в Слой, аккурат словно червяк сквозь луковицу.

— То есть, водопад…

— Ну а ты как думал? А, ну да, ты ж не думал, ты пузыри пускал… Короче, брат, ёу, ты шо-

нить про Очуханное Храпение слыхал?

— Это типа «сон-про-не-сон»?

— Гражданина Пронесона не встречал, знаешь ли, но я тебе про Очухалово Сонное толкую.

— А-а-а-а… Что-то я такое слышал от одного шаманиста-блокнотника.

— Вот-вот, в Очуханном Храпении любая вещь может оказаться порталом из Слоя в Слой. По-

босяцки, из мира в мир, типа, ёу! Как, типа, вне тела своего физиологического оказался, так держи

уши в остро, коли имеются они в наличии, ибо шо угодно может калиткой обернуться.

— Ничё себе калиточка…

— Дык, в зависимости от сложности перехода и дальности зафигачивания субъекта порталы

тоже бывают разные. Водопад сей — простенькая загадка для особо чухающих, но серьёзная

ловушка для ламеров вроде тебя. Скажи «мерси» за то, что живым остался.

— Мерси!

— Оть, то-то же.

— А вы сами кто будете? — Дример неторопливо озирался по стенам землянки.

— Дети подземелья, — ответил старичок Дуцл. — Слыхивал про таких? Или уроки литературы

прогуливал?

— Ну, так… Сорока кукушке каркала…

— Диггеры мы, — подземелец перестал сверлить глазами Дримера и суетнулся ручонками на

столе. — Потомки гномов по-вашему, по-челобречному.

— Дык гномы все за Дальний Кордон ушли!

— Тёмный челобрек! Ты что, телевизора пересмотрел?

Дример завертел головой по сторонам.

— Шею не ломай, — заметил диггер, — у нас тут телевизора нет. Поэтому мы едим грибы и

смотрим ковёр! Ты вот про детей индиго шо-нить чухал?

— Ну, так… Сорока на хвосте…

— Вот и оно, шо ку-ку! Вкратцах, мы — генетически модифицированная Всешарящим

Прочухаловом ветвь нового поколения, ведущая свою кривопись от древнего Горного Народа.

Асса! — неожиданно добавил Дуцл с горящими глазами.

Дример аж попятился задницей.

— Да не парься, — одобрел диггер, — мы не фанатьё по части истории. Мы, как говорят в

Пургопетрике, карела, и нам — похъелла!

«Мда, — подумал Дример, дрожа от холода, — Загрибыч со своей антропологией мне бы

сейчас пригодился…»

— А вот и Тыцл обернулся! — возвестил громко Дуцл и возрадовался: — Ёу, брат!

12

6

Тыцл ввалился сквозь тёмный проём, который до сего почему-то ускользнул от внимания

Дримера. Посмотрев бегло на вошедшего, наш отсыревший «олимпиец» смекнул, что Тыцл

поразительно был похож на Дуцла: та же кенгуруха, те же дреды, та же бейсболка, те же штаны и

даже ботиночки. Выглядели диггеры как два китайца за одной партой в профтехучилище. То бишь

различие налицо явное, но встретишь на прогоне в деревне, дык растеряешься, «какой из них бабе

цветы, а каким дитям мороженого».

— На-ка! — Тыцл протянул Дримеру майонезную баночку с сомнительными анализами

внутри. — Заглотни-ка!

— А шой-та?

— Не, ты глянь, Дуцл, — Тыцл обернулся на приятеля, — стайерский заплыв его таки не

многому научил. Наку суют, а он в отказ. Пей, говорю, не сцы. То добра самогонка, а не

аюрведическая уринотерапия! Хлебай натуру!

Дример зыркнул на Дуцла.

Тот кивнул с серьёзным видом:

— Точняк говорит! Сцать нечего! Во здравие дедушки Мытута нали-и-и-и-вай-цвай-драй!

Дример залпом осушил банульку. Жидкий огонь пробурил скважину в желудок и мгновенно

растёкся оттуда по жилам. Братцу даже показалось, что заглоченная самогонь по ходу прожгла

дырки в лёгких. По затылку сразу же, точно молотком, обёрнутым в тряпицу, бумкнуло, и стало

тепло и пофигительно.

— Ыть! — икнул Дример.

— Воть, другой разговор! — Тыцл сразу успокоился и подобрел. — На, сушку укуси, икоту

накорми!

Братец с испугом покосился на протянутую снедь:

— Оно ентого, не казашкиным ли печенюшкам родня?

— На кой укроп нам чья-то провизия? — Тыцл удивился совершенно по-детски, и в земляночке

опять примерещился «дутик». — Сами печём! Вона над головой кругом целая степь нуихмыть-

травы. Мука из ней доброй выходить!

Дример автоматически посмотрел в потолок. Тот тоже был земляной.

— Ёу, брат, глубоко сидим, — подтвердил Дуцл, — на семью-семидежды локтёв укопались по

самую бороду, разъетить твои бирюльки! А ты, олимпиец загребной, давай-ка сдвигай своё

ОКЛЖПэ к столу поближе. Ща мы тя чаём напоим.

Дример встал, но сразу понял, что стоять в этой клетушке не получится, не прогнувшись в

спине. Шкрябать потолок Шапкой-Невредимкой при больной голове не хотелось. На подвёрнутых

коленках он осторожно приблизился к столу.

— Ты и платочек-носовочек свой прибери! — Тыцл кивнул ему за спину.

Обернувшись, Дример увидел на полу своё аккуратно сложенное полотенце, на котором,

видать, совсем недавно покоилась его голова. Спохватившись, он глянул на ноги. Тапочек не

было.

12

7

— Бабы сушат! — откомментировал подмечающий Дуцл. — Ты хоть ушат на себя вылей, но

коли ноги сухие да в тепле — согреву тебя не покинуть! Ща принесу.

— Слухай, а давай махнёмся ластами? — неожиданно предложил Тыцл.

— На кой укроп тебе нездешние босоножки, зёма? — Дуцл укоризненно глянул на приятеля. —

Голыми пятками шлёпать, баб с ребятнёй пугать?

— А давай, — неожиданно для самого себя ответил Дример.

Уж больно хорошие да прикольные мужички ему показалися в диггерах, и захотелось чем-

нибудь их отблагодарить за спасение. Да и выбираться было как-то нужно. Потому решил он

задобрить дедулек и презент желанный задарить.

— Да что ты его слушаешь! — Дуцл махнул ручонкой на Тыцла. — Он, что твой стрекозёл

летучий, беспутное да наблудивое в дом тащит! Всё, что схоронила мать-земля до Обновлению,

старьё всякое, износ да отброс цивилизадный — всё сюда несёт!

Дример глянул на Тыцла и увидел, что тот потускнел взглядом:

— Ладно, ладно… Ну и не надо…

— Нет уж, бери! — Дример твёрдо кивнул.

— Шо, правда? — Тыцл радостно просиял.

— Правда.

— Ба, олимпиец, да ты и впрям мне Всешарящим Прочухаловом послан был! Уж больно вот

тапульки сильно приглянулись. Тут, под землёй, мёрзло. А сандалетики твои мягкие да теплючие,

в самый раз.

— Тьфу! — сплюнул, ехидно улыбаясь, Дуцл.

— Забирай, забирай, — Дример тоже улыбнулся.

— Вот благодарствую! — Тыцл снял ботиночки и протянул ему: — Ёу, брателла, в кальпу не

сносишь!

Дример осмотрел обувку, и она пришлась ему по душе. Снаружи обшитые грубой кожей,

внутри ботинки были уложены мягким коротким мехом. Он сел на табурет около стола, просунул

правую босую ногу в башмак, и тот неудивительно пришёлся впору. Он влез во второй и затем

стянул оба по очереди шнурочками.

— А? Что я говорил? В самый-пресамый раз! — Тыцл хохотнул и смешно припрыгнул на месте

босыми пятками.

— Ладушки, — проворчал беззлобно Дуцл. — Я пока гостя чаем напою, а ты беги, обуйся в

теперешние свои босоножки, а то сквозняки по полам гуляють! Не ровён час, опять застудишься,

будешь до медсанчасти бегать за микстурами да пахнуть по ночам крайне неприлично.

— Бегу ужо! — Тыцл собрался было выпорхнуть из комнатёнки, да тут Дример сообразил за

разговор о чае, что вроде как ему срочно надобно нужду справить «по-маленькому».

— Слух, Тыцл, мне б до гальюна, а?

Тыцл с Дуцлом переглянулись.

— Моль в мою бороду, дык и нет у нас его, мил челобрек! — Дуцл развёл ручками.

12

8

— Мы енто, типа, того… — завторил ему Тыцл.

— Чего? — не понял Дример.

— Нет у нас сортира, понимаешь? Мы того, — Дуцл замялся, — не ходим до него. Без

надобности нам.