здесь потерянные в пыли истории сутры, которые за давностью испустили дух ясности, а заодно и

осмысленность описанного. В общем и целом, на этой толкучке можно было увидеть полное

11

7

собрание мятущихся уверованием в окончательную амнистию, кои не догоняли смысла Великого

Ежемгновенного Обновления Усего.

Тут же и бородатые дядьки с крючковатыми носами, с закутанными палестинским платком

головами разложили прямо на земле ковры, на которых наш всё внимательно помечающий усатый

друг сразу же засёк несколько винтажных вещиц явно эльфийского происхождения.

— Даю зуб на отсечение, как говорила моя знакомая Баба-Ёга, если это не самый настоящий

Меч-Кладунец!

Кот отряхнул с боков вековую пыль и пригладил языком шерсть.

— Уважаемый, — он метнулся в сторону крючконосого косолапища с оттопыренными ушами,

— а можно ли глянуть на вашу фартовую «финку» одним окуляром?

— Гляди, шо ж не глянуть-то. — Кривопятковый услужливо кивнул коту, нисколь не

удивившись подобному покупателю, ибо, видать, на этом рынке встречал много разного

волшебного зверья. — Кладунец, триетить мою печёнку! — Он закашлялся вековой пылью,

поднимаемой сотнями ног. — Кладёт прицельно, поправка на ветер не треба. За дальность не

скажу, не пробовал, но, смекаю, коли от души от сердцу жахнешь, таки могёт и до десятого колена

всех положить в новогодний оливье!

— Вещчь! — Кот вертел в лапах всё отражающий, что твоё зеркало, клинок.

— Семью-семь тугриков, и брейся на здоровье! — Узкорёберный услужливо кивнул коту.

Башкирец оглянулся. Его вертикальные зрачки вдруг сузились до точки и развернулись в

горизонтальные. Он, словно лазерный сканер на кассе в супермаркете, прошёлся по всему

периметру храмового двора и, довольный результатом, хмыкнул.

— Похоже, про зуб я сгоряча сболтнул, — тихо проурчал Башкирский Кот, — ну да шо не

сделаешь для общего шухера. Чую я брешь в этой избёнке! — Он весело подмигнул продавцу: —

Слышь, сморконосый, а ты за эту точилку для карррандашей зубец мой не жалуешь?

Кот с готовностью раскрыл по самые гланды свою пасть так, что вялощёкий продавец чуть

Инфаркт Имени Миокарда не словил, узрев вдруг на месте упитанной деревенской кошки адскую

смесь лангольера и офисного уничтожителя бумаг. Но, как бывалый торговец, он быстро взял себя

в руки, а точнее, схватился руками за коленки и, присев, заглянул в кошачий рот.

— Оп-тить! — весело присвистнул он. — Да никак то зубы драконовы?

— Ишь, глазастый! — Кот с лязгом захлопнул капкан. — Сразу запалил, близорукости нет!

Военкомат по тебе истосковался!

— Енто ж кто кошкам такие обвесы нынче мастерит? Шо за техобслуживание?

— Матушка Природа да Всешарящее Прочухалово! Коррроче говоря, от папы с мамой

досталося в наследство. Хороший секс плюс немного генетически изменённых продуктов питания,

и результат перед тобой!

— О как! Дык а зуб-то твой соотвествует всем стандартам? Типа, я Инструкцию Драконовой

Стоматологии в руках не держал, шо почём — токма по разговорам знаю.

11

8

— Пилит шо хошь, режет шо хошь, могёт и зажигалкой служить, — развернул кот рекламную

агитацию.

— А ну? Может, продемонстрируешь?

— Слышь, клиентура, мама мне настрого запретила огнём баловаться, мол, «детям спички не

игрушка», слыхал? А я ведь ещё несовершеннолетний. Видишь, крылья ещё не отросли? На

взрослого Сфинкса не тяну. А у нас в роду старших ослушаешься — сам понимаешь, с кем

связываться придётся.

— Понимаю, — уважительно протянул мутноглазый, ничего не поняв. — А кто такие эти твои

Свингсы?

— А это, браток, ни в жисть не лиса-патрикеевна, — кот отступил на шаг и принял асану под

названием «в уважухе и в законе», — это очень, очень и очень большая драконоподобная

крылатая кошка, из породы грызлоящуров, с напрочь свинским характером, свингующими

привычками и откровенно по-свински панковскими замашками! И вся эта прелесть — моя родня!

Пррредки мои незабвенные. Понимаешь? Мама — это святое!

— А чё не понять-то, — ответил запутноволосый, опять ничего не поняв, но за маму завсегда

согласный на уважуху.

— Ну и во! Коли всей пастью дыхну, таки тут напалму на весь ваш Привоз хватит с избытком,

и будет вам наглядное пособие по печальному отрезку истории Вьетнама. А коли зуб один — так в

самый раз прикурить да костёр разжечь. В тёмную пору потрёшь — и за фонарик сойдёт. И

вообще, сам знаешь, от бессонницы помогает, от зевоты и икоты, слепоты и глухоты!

Приворожить там чё, отворожить, творожок из молочка сделать али ряженку — на всё сгодится.

Как говорится, снимаю и порррчу на дому!

— По рукам! — радостно рявкнул сутулоплечий. — А то я ведь с шашкой ни в век не умел

управляться. А ты, по усам видать, с востока сам. Ятаган Кладучий сходу заприметил, едва с

дороги дальней. Таки забирай. Тебе — Кладунец, мне — удача да зуб заговорённый.

— Вот и подбили дебет с кредитом! — Башкирец согласно мурлыкнул и полез в пасть лапой.

Раздался треск падающего векового дуба в лесу. Весь рынок разом обернулся в сторону кота.

— Вот заррраза! — Башкирчатый повёл глазами по сторонам, сжимая в лапах выкорчеванный

зуб, и проворчал: — Ох, как некстати-то! Совсем я забыл! Век шпроты не видать, сейчас на

скрежет мой зубовный кое-кто прибежит. Говорила мне маманя, береги клыки смолоду. На, чувак,

зуб и давай сюда сабельку, да шустрей!

— Держи! — старый гремлин зажал в кулаке кошачий зуб, а кот, схватив клинок, завёл его за

спину боевым хватом, отщёлкнув предохранитель.

И вовремя. Ибо звук от выдираемого драконьего зуба странным образом сгущался и становился

громче. Все посетители рынка стали испуганно озираться. Со стен посыпались мелкие камешки.

Кот пригнулся:

— Йошкин Код, читал мне папа про плач да скрежет зубовный, видать, понапрасну!

— А шо такэ? — запоздало спохватился гремлин.

11

9

— Да так, звонок по первой линии, типа, «наших бьют»! Ложись на землю, суходрищев! Так

сказать, господа Ивов и Увов обслуживаются вне очереди!

Неприятный древесный звук нарастал. И тут все разом повернулись к задней стенке храмового

дворика. Там, на стене, красовались барельефы. За давностью чёткость некогда изображённых

скульптором фигур стёрлась. Остались лишь силуэты явно человеческой формы. И сейчас эти

самые полустёртые формы вдруг ожили. И на глазах у изумлённых торговцев медленно сходили

со стены, а точнее, выходили из неё, словно камни отпустили замурованных в них узников.

— Тикайте! Чакмулы идут!

Началась паника. Поднялся визг и ор. Обезумевшие от страха перед внезапно явившимся

неизведанным шухером мистики похватались за свои амулеты и стали лопаться подобно

воздушным шарикам прямо в воздухе, срочно перемещаясь кто куда по своим адресам

гарантированной обратной доставкой. Надо сказать, что это у них было отработано недурственно,

и не успел Башкирец перевести дыхание, как на маленькой площади никого не осталось. Кот

присел и попытался протереть глаза от поднятой пыли, держа Кладучий Меч в боевом режиме.

Ещё не отнимая лапы от носа, он уже почувствовал, что вокруг кто-то стоит. И как-то сразу стало

тоскливо на кошачьей душе, расхотелось шутить и геройствовать. Он знал, кто такие Чакмулы, и

ещё он знал, что с чувством юмора у них всё очень непросто. Состязаться в остроумии с ними не

хотелось вообще никак, а уж шашкою махать — и подавно. Встретиться с ними — уже была удача

из разряда «а может, завтра?», и сейчас Башкирец хорошо понимал, что ребятушки

вышеописанные явились по его кошачью душу. Он медленно поднял полосатую голову и