морды и скосив ставшие лиловыми самурайские очи.

Дример сдвинул на глаза Шапку-Невредимку, пробормотал на калмыцком диалекте: «Ом мани

падме хум», а потом одним залихватским движением отправил головной убор на затылок.

— Ладно, — ответил он, и все заулюлюкали. — Наркодиспансер какой-то, а не лесохозяйство!

Только учтите, если мне кошмары будут сниться после этого, я всех по очереди отловлю и

привяжу у забора, чтоб Зверогёрл вам свои тупые анекдоты сутки травила!

— Чудовищно! — мяукнул Башкирчатый и упал навзничь, закрыв глаза хвостом.

Зверогёрл в Лесу встрепенулась, почуяв лёгкую добычу.

Надо сказать, это вообще обычная история. Ну, эта самая… про различных Зверогёрлов. Да вы

и сами их, небось, много раз встречали в своей жизни.

Сидишь с друзьями в компании, и вдруг подваливает чья-то приблудная подружка. Из тех, кто

носит блядские колготки в сеточку и юбочку из бабушкиного плюша с рюшечками. Из тех, кто в

42

футболке с надписью «Ай лав ю бэби, возьми меня скорей!» делают кривыми ножницами декольте

до пупа, открывая всем напоказ немытую шею. И эта милая кучеряшка открывает рот,

размалёванный самой яркой помадой цвета запрещающего сигнала светофора, и произносит

милую, непринуждённую фразу:

— Ой, п-цаны, ай-я ща вам та-а-акой анекдот расска-а-ажу — оборжётесь нахер!

Все «пацаны» смекают, в чём дело, и внутренне сжимаются в страхе перед пыткой. Остановить

этот размалёванный кошмар никто не может, ибо хоть, возможно, у «пацанов» и нет трёх высших

образований, но все они люди тактичные и воспитанные, и как-то ни у кого язык не

поворачивается сразу закричать «Вооооооон!». Поэтому все джентельменски улыбаются,

притоптывают, мнут сигареты в руках и затравленно озираются друг на друга:

— Вау… хе-хе… анекдот… хм… как миленько…

При этом каждый тихо себе думает: «И что ж за мудод эту тварь с поводка спустил?»

И тут приблудная зверогёрл выплёскивает на уши взрослеющих господ чудовищную ересь,

обильно политую пошлостью, а в конце её заливается лошадиным ржанием над собственным

«тонким» юмором. Джентльмены издают что-нибудь типа «хо-хо». И у них одновременно

рождается мысль: «А не забыл ли я дома выключить утюг?» Или: «Ой, а семеро по лавкам, небось,

соскучились по мне». Мозг фонтанирует любыми подобными идеями, лишь бы срочно найти

причину убежать и спасти свой интеллект от судорог и агонии в компании этого монстра. Ты вот,

дорогой читатель, сколько минут выдерживал, прежде чем вырваться из этого кошмара хотя бы в

туалет полить голову спасительной водой из-под крана? Ну, сколько? Пять минут? Десять? А как

насчёт суток? А теперь представь самую ужасную зверогёрлу, которую ты видел в жизни, и

поверь мне на слово: она — сама милашка по сравнению с той Зверогёрлой, которую знали не

понаслышке все обитатели Леса.

— Чудовищно! — мяукнул Башкирский Кот и завалился в траву лапами кверху.

Загрибука задрожал, распластав уши и поджав хвост.

— Ладно, искусители-закусители, — сказал Дример, — только отойдём куда-нить подальше,

что ли. А то ненароком разнесём в бурном веселии этот прелестный образчик кулинарного

профтехучилища!

— И нарушим тем самым этно- и мутно-мотологическую связь, — вякнул Загрибука, но был

прерван лёгким толчком Слипера в спину.

— Пошли, ентомолог! — Дример сурово зыркнул на Загрибуку. — Вот мы сейчас позырим, на

каком наречии ты нам лекцию енту прочтёшь.

Они двинулись неспешно к краю опушки, стараясь не привлекать внимания Эников. Но те

откровенно проигнорировали столь внезапное перемещение, копаясь в своих повседневных

закопушках, а потому вся процессия незаметно вошла в Лес.

43

— Немного огня — середина пути, — пропел Башкирский Кот и чиркнул когтем о коготь. На

конце этого зазубренного скальпеля вспыхнул слабый синий огонёк.

— Йошкин Код! — только и подивился Дример. — А я думал, что один так умею!

— Как говорил древний чудостряпник и волшебник Амаяк Акопян, главное — в конце фокуса

дунуть! А то, если не дунуть, чуда не произойдёт! — Кот торжественно поднял лапу с горящим

когтем.

— Амаяк Акопян? А кто это? — спросил Загрибука.

— Да пёс его знает! — ответил кот.

— Никакого Акопяна я не знаю! — попытался оттявкаться по-собачачьи Грызлик из глуши

Леса, но на него не обратили внимания.

— Только уговор. Раз затеяли всё это вместе, то и отвечать так же. Каждому по сачку и на

охоту. — Дример обвёл присутствующих тяжёлым взглядом: — Чует моя щетина, тут на всех

бабочек хватит, забегаешься!

— О чём ррречь, начальник! — Башкирский Кот выхватил самокрутку из рук Дримера и лихо

прикурил.

Запашок пошёл подозрительно сладкий и дорогой.

— «Джанфранко Ферре», не иначе! — Кот оглядел папиросу со всех сторон, замерцал в

воздухе и, принюхавшись, с отчаянным «Ыть!» сунул в пасть. Глубоко затянулся. — Оглы-бюль-

бюль! — выдавил он сдавленно и протянул предмет искушения Слиперу.

Тот секунду смотрел на Башкирца, но котяра не падал и даже не растворялся в воздухе, как

обычно бывало. Только его башкирские глазищи стали бордовыми и слегка растаращились.

— Триетить мои кроссовки! — вздохнул Слипер и отправил порцию дыма в себя.

Следующим по очереди оказался Загрибука. Тот, трясясь до родовых коликов, взял трижды-

чтоб-её папиросу, зажмурился и с видом севастопольского моряка, бросающегося на вражескую

амбразуру, одним быстрым движением запихал её в рот. Он натужно посипел ею, заполнив лёгкие

парфюмерным ароматом, и тута же присел на земельку.

Дример последним взял спокойно окурок, деловито и не спеша послюнявил его, зажал в губах,

зацедил оставшуюся часть сизого дыма. После чего бросил под ноги обгорелый листик и затоптал.

— Береги природу, мать твою! — мудро изрёк Дример, а затем обвёл взглядом компанию: —

Ну шо? Все живы?

— Надолго ли… — тихо ответил Загрибука.

— Не вибрируйте, коллега. — Башкирский Кот участливо положил лапу Загрибуке на плечо и

мило улыбнулся, словно коварная нянечка в детском садике. — Не пейджерите за напрасную!

Мужество есть неотъемлемая часть любого научного эксперимента. Сейчас мы, закончив

одноместное топтание мозгами, семимильными парсеками унесёмся в широкие дали пространств

необозримого мышления! И там, познав абсолютную свободу идейного максимализма, мы найдём

ответы на те вопросы, кои народы всех земель испокон веков задавали друг другу, светя своим

собратьям на допросе в лицо яркой лампочкой!

44

— Я пока ничего не понимаю, — неуверенно ответил Загрибука.

— Именно с этого утверждения и начинались все известные мне допросы за всю историю Всея

Сангхи! — Башкирец почесал полосатые бока, закрыл глаза и внезапно завалился в мох.

— Будем ждать, — Дример подстелил свитерюжную кенгурятину и сел, прислонившись

спиной к дереву.

Соучастники этого псевдошаманского колоброда расположились рядом и стали вдумчиво

следить за тем, что происходит у них внутри. Глаза понемногу стали слипаться, и прошло не так

уж много времени, как все они потихоньку уснули. Загрибука ёрзал, сучил лапками и повизгивал,

свернувшись в клубочек, зарывая себя понемногу в землю вращением вокруг собственной оси.

Слипер молча спал на боку, уютно подложив под голову согнутые в локтях руки и поджав к

животу коленки в оранжевых штанах. Дример так и уснул, сидя у дерева, и лишь недовольно что-

то ворчал во сне утробным баском. А Башкирский Кот и вовсе завалился на спину, раскидав лапы,

и победоносно храпел, сотрясая удмуртским горловым хрипением нижние ветки дерева. Кругом