Литмир - Электронная Библиотека

У братвы двора.

— Уймись, полосатый! И без тебя тошно, — бросил через плечо жаждавший покурить Дример

и потуже натянул Шапку-Невредимку, которая, намокнув, стала больше напоминать грелку

наоборот. То есть вода её намочила, а голова нагрела. Получилась Шапка-Водогрейка.

— Ну, как скажете, — нисколько не обидевшись, весело мявкнул кот. — Будете ещё много

поколений придумывать разные способы очистки ррразума шебутного населения. И потом, через

много веков, вспомните меня добрым политкорректным словом, мол, вот как нам Башкиррр-оглы

предлагал решить национальную проблему, используя передовые технологии. И к тому же

придёте во конце усея концов.

— Уже пришли, — улыбнулась Масявка и указала на трамвайную остановку, ютившуюся за

углом на косой и разбитой улочке.

Остановка была, как ей и подобает, напрочь обычной. Из стекла. Ну и что? Да, бывает. Видать

было и сквозь неё, и поперёк что хочешь и во всех направлениях. Вот Слипер и ходил теперича

вокруг стеклянной будки, засунув руки в болотного цвета карманы, и разглядывал окружающий

пейзаж сквозь остановочную призму. Цифры на рукаве его комбинезона отражались наоборот. Он

хихикнул и попытался читать наоборот другие надписи. А затем достал из своей оранжевой

сумки-непромокашки налобный фонарь, надел его на голову и стал мигать им в стекло.

— Ну что ты, триетить налево, в самом деле, — буркнул на него Дример. — Нашёл себе

развлекуху…

30

3

— Верно всё делает, — невозмутимо бросила Масюська. — Именно таким образом в трамвай и

сядешь. Только так его вызовешь. Нам не обычный трамвай нужен, не местного хождения, а тот,

что за околицу петляет. На нём и можно к Ключнику попасть. Да и номер евоный сходу не

поймёшь, коли в отражуху не глянешь.

Мора и Загрибука сконфузились друг на друга в надежде, что кто-нибудь из них знает, о чём

говорит Масюська. Но взаимно хмыкнули и пожали плечами.

— Трамвай тот можно только в отражении увидеть, — объяснила Масявка, завороженно глядя

на дождь. — Это оседлые трамваи ходят за просто так на видухе у всех, те, которые промеж домов

по островам шоркаются.

И словно в подтверждение её слов из-за угла скрежетнул и появился обычный трамвай,

старенький, если не сказать дряхлый. Вся наша компания молча наблюдала, как потрескавшийся

вагончик с тронутой ржавчиной дугой аккуратно подкрался к остановке, замер и распахнул

единственную среднюю дверь. Из неё никто не вышел. В нём как сидели, так и остались сидеть

две кудахтающие тётки в бесформенных полупальто, с таким же бесформенным чем-то на

головах, да скучающая девица-кудрица, бритая наголо, но с откровенно красным чубом,

свисающим на нос. И она, и тётки висли над газетными листками.

— Следующая остановка, — раздался томный баритон. — Ухопятковый переулок. Не забываем

читать свежую прессу, дорогие посетители! Несвежие новости дурно пахнут. Только у нас

свежайшая информация на свежайшей мягкой бумаге! Осторожно, двери уже того!

Водителем трамвая оказался высокий бледный тип журавлино-жирафьей породы, с часто

моргающими влажными глазами и рыжими ресницами. Одетый в форменный пиджмак

букинистического цвета, он с интересом смотрел на дрожащего, топчущегося на улице Загрибуку

и жевал невесть откуда взявшуюся в кабине травинку щавеля конского лекарственного. Так же

жуя и не переводя взгляд, он рассеянно повернул рычаг. Двери с грохотом захлопнулись, и

трамвай, сняв стружку с рельс, двинулся дальше по маршруту.

— Жирафы трамваи водят! — испуганно мигая глазами, пролепетал Загрибука, пригвождённый

к месту. — Катет мне в гипотенузу!

— А кто такие жирафы? — спросил его Слипер.

— А я и сам не знаю! — ответил ещё больше перепуганный Загрибука. — Ёктить-октить,

откель во мне это взялось?! Само с языка сорвалось!

Масюська и Масявка переглянулись.

— Тут дело такое, — начала первая. — Вот вы чё думаете?

— Ничё не думаю, — быстро бухнул Мора.

— Да нет, — влезла Масявка, — то есть, да. Тьфу, нет, совсем нет! — Она замотала головой,

словно стряхивала с волос пчелу. — Я в смысле того, что как же вы так думаете, мол, погода в

городе — не пожелай Мудоду, кругом — серо и бетонировано, а живчики так и тянутся пожить-

побывать в Пургопетрике. Дык а почему?

30

4

— Нет, кстати, — подбоченился в карманы Слипер, то есть запихал в них руки, насколько

влезло. — То есть, наоборот, да! Да, почему едут и едут?

— Да потому что! — Масюська вытянула масюсенький пальчик вверх и после театральной

паузы в лучших традициях продолжила: — Жители тута кочумающие, вспоминают всякие разные

разности, которые всегда умели да забыли как навроде, да спрятали и не припомнили где, да

узнали, но не признают в лицо. То есть всплывает в них то самое родное, неотделимое от них

самих, что они сами о себе и не подозревали в своих самых что ни на есть параноидальных

подозрениях!

Дример и Слипер переглянулись.

— Слушай, а они у тебя в этой главе не часто переглядываются? — мявкнула из-под стола

Терюська.

— Шею свернут, словно подстрелив, гаркнула Соня с холодильника.

— Травматология нам ни к чему! — взял под козырёк я (как можно взять под чего-нибудь, чего

нет в помине? Странные существа люди, придумают же тоже) и закусил карандаш как следует.

Мда, увлёкся… Забылся… — Я принялся медленно разгрызать карандаш с обратного конца.

Точно! Немного перестарался…Я перечитал текст, добираясь зубами до середины карандаша

и не обращая внимания на то, что весь язык у меня уже был в раскрошенном грифеле. Ну вот,

пожалуй, в этом месте можно и убрать енти самые переглядывания! — утвердительно бацнул я

по столу деревянным огрызком, и он окончательно покинул сей бренный мир, отправившись в

Великое Ежемгновенное Обновление.

Терюська и Соня переглянулись.

Вот блин с компотом!!!

— Кармическая память вскрррывается, — предвидя долгое и нудное копошение всея мозгов,

сходу разъяснил Башкирский Кот.

— То есть я наверняка когда-то точно и очень ясно представлял себе, кто такие эти самые

жирафы? — Загрибука воззрился на кота, и тот невинно пожал кошачьими плечами в ответ —

мол, а я-то тут при чём?

— Сдаётся мне, он прав, — задумчиво сказал Слипер, глядя на стекающие с кошачьих усов

капли дождя.

— Что, тоже кого странного вспомнил? — усмехнулся Дример.

— Не кого, а слово, — подтвердил Слипер, всё так же топоча вокруг остановки трамвая. —

Мне всю дорогу вот в ушах кто-то нашёптывает слово. Одно и то же. Я сначала было думал, что

мерещится. Потом решил, может, радио какое. Но мы прошли уже достаточно много, а оно всё так

же периодически шептается у меня в голове.

30

5

— Что за слово-то? — глаза Загрибуки засияли неуёмным загрибукинским интересом. Шапку

свою он выжал на асфальт и теперь держал под мышкой.

— Начспигайнен! — произнёс Слипер, и вдруг ветер гулко выдохнул и, закрутившись вокруг

него волчком, улёгся.

— Эвона! — уважительно протянул Башкирский Кот. — Да ты фокусник, Слипер-ара-джан!

Крекс-фекс-пекс-брекекекс, сквознячок давай того!

— Да я серьёзно! — обиделся Слипер.

— Как ты сказал? Начесапога… Чего? — сощурил мокрые глаза Загрибука.

— Он сказал — Начспигайнен! — очень точно, ясно и коротко выговорил Башкирский Кот и

почему-то при этом хищно оглянулся.

111
{"b":"227101","o":1}