Главный закон истории гласит: никаких законов не существует. Однако есть горстка близких к истине допущений. Вот одно из них:

Новые завоевания создают новые границы, а с ними новые проблемы, а необходимость решать эти проблемы требует новых завоеваний. То, что было законом для римлян, англичан, русских, французов, китайцев, а теперь для американцев, было законом и для монголов.

Теперь, когда Мухаммеда больше нет и Хорезмийская империя вот-вот уйдет в небытие истории, Субудай, Джебе и другие победоносные военачальники стояли на берегах Каспия и осматривались вокруг в поисках земель для новых завоеваний. Когда в начале 1221 года Субудай поскакал в Самарканд, чтобы обсудить с Чингисом планы очередных кампаний, он не имел в виду территориальные захваты за пределами исламского мира. Завоевание исламского мира уже само по себе представляло достаточно серьезную задачу. Его центром — Багдадом — овладеть будет крайне непросто. Но к северо-западу от Багдада жили называвшие себя булгарами мусульманские племена, торговцы мехами, у которых установились прочные торговые связи с Хорезмом. Сегодня этнологи признают отдаленное родство этих булгар с южными булгарами, осевшими в районе Болгарии, но уже в те дальние времена контакт между этими двумя этническими группами был полностью утрачен. Эти булгары в X веке приняли ислам и были протонацией охотников и рыболовов, разбогатевшей на торговле мехами с Русью и исламским миром. Они были мусульманами и союзниками Хорезма, а значит, вполне законной добычей. Но как далеко до них? С кем и с чем придется встретиться на пути, особенно в суровых горах Кавказа, что по другую сторону Каспия? Чингис согласился, что неплохо было бы разведать все это. В тот момент он был поглощен преследованием уходившего на юг Джалал эд-Дина, а Тули готовил армию идти на Мерв. Год-другой Чингис мог обойтись без Субудая. Лучшей кандидатуры для командования войсками в походе на Запад, чем сорокапятилетний одноглазый ветеран, прошедший Китай, Маньчжурию, Кара-Китай и Хорезм, найти было трудно. Он и Джебе присоединятся к Джучи — с Хорезмом тот уже покончил, — втроем они обойдут Каспий и выяснят, что можно взять у булгар. Эта экспедиция окупится сторицей, если принять в расчет возможную добычу и информацию о новых землях.

Так зародилось одно из удивительнейших предприятий в истории войн — поход длиной в 7500 километров, в результате которого монголы впервые вошли в контакт с христианским миром.

Первым царством, лежавшим на пути монгольского войска, была Грузия, за 1000 лет до этого ставшая христианским государством и уже 100 лет как добившаяся независимости.

Оно переживало апогей своего могущества и авторитета благодаря легендарной царице Тамаре, чья империя простиралась от Черного моря на весь Кавказ вплоть до Азербайджана на Каспийском море. Грузины вспоминают правление Тамары (1184–1213) как золотой век своей истории, как расцвет литературы, архитектуры, науки и искусства. Тбилиси превратился в перекресток, где встречались Евро па, Россия и Хорезм. Руставели, автор грузинского эпоса «Витязь в тигровой шкуре», созданного им за несколько лет до монгольского нашествия, был знаком с китайской и греческой философией. Знаменитая своими дворцами и монастырями, своими церковными книгами и иконами в драгоценных окладах, Грузия была именно тем, что нужно было Джебе и Субудаю для зачина их грандиозного предприятия.

Случилось так, что именно в 1221 году до христианской Европы дошли слухи о событиях в Центральной Азии. В тот самый момент христианство нуждалось в помощи. Три последние года германские и французские армии, участвовавшие в пятом крестовом походе, пытались овладеть Египтом и были вдребезги разбиты сарацинами. Папа обратился за поддержкой к грузинам, богатым и сильным братьям во Христе. Но наследник Тамары, Георгий Великолепный, уже не казался единственным потенциальным спасителем. Жак де Витри, французский епископ Акры, города крестоносцев, написал лидерам христианского мира в Риме, Лондоне, Вене и Париже, что «появился новый и могущественный за щитник христианства». Его зовут царь Давид Индийский, он внук легендарного христианского царя Престера Иоанна, с которым его вскоре начали путать. По всей видимости, Давид-Престер Иоанн вышел из глубины азиатских просторов, откликнувшись на просьбу главы несторианской церкви в Багдаде, разгромил исламские орды и теперь спешит на Запад, чтобы спасти христианскую Европу и вернуть Иерусалим его законным наследникам. Эта чепуха, эхом повторявшая россказни побывавших в Хорезме и Грузии путешественников, базировалась на нескольких подлинных фактах, главным из которых было то, что действительно в свое время существовал несторианский царь (Тогрул) и что действительно исламским державам были нанесены поражения (основателем Кара-Китая Даши, а теперь самим Чингисом).

Позже распространяемые Жаком слухи получили своего рода косвенное подтверждение из самой Грузии, куда пришли монголы. Нападение произошло с молниеносной быстротой при отсутствии очевидной последовательности в действиях нападавших. Монголы дошли почти до Тбилиси, перебили цвет грузинского воинства, а затем растворились в северном Иране, передумали наносить удар по Багдаду, снова повернули на север, еще раз разгромили грузинскую армию (при этом был убит Георгий Великолепный), после чего двинулись дальше через Кавказские горы, — грузинам было невдомек, что монгольские армии всего лишь проводят разведку боем, и поэтому не довершили начатого разгрома их страны.

Так или иначе, но теперь не могло быть и речи о посылке помощи крестоносцам в Египте. Наследница Георгия, его сестра Русудан, направила папе трогательное извинение. «На мою страну напали полчища дикарей-татар, людей ужасного вида, кровожадных, как волки, и смелых, как львы. Должно быть, они имеют христианское происхождение…» По всей видимости, она приняла эмблему летящего сокола на монгольском флаге за видоизмененный крест. А сейчас они ушли, их, солгала Русудан, прогнали храбрые витязи Грузии. «Увы, — заканчивала она свое послание, — но мы больше не в силах оказать Кресту поддержку, как до этого обещали Вашему Святейшеству».

На равнинах Северного Кавказа, там, где находится сегодняшняя Чечня, монголы натолкнулись еще на одного, на этот раз более грозного противника. Эти кочевые тюркские племена, называвшиеся на Руси половцами, в тюркских племенах кипчаками, а в Европе куманами, господствовали в степях, простиравшихся к северу от Черного моря, за Доном до границ Русского государства и до самой его столицы Киева. Половцы, ведшие дела с Грузией, Византией и Русью и имевшие мобильную армию, усиленную тяжелыми боевыми орудиями и конными лучниками, были для монголов трудным орешком. К тому же они воевали на своей земле и располагали большими людскими резервами, которые получали от местных князьков.

Джебе и Субудай, зажатые между превосходящими силами половцев и ледниками Кавказа, долго пребывали в отчаянном положении. Наконец им пришла в голову единствен но верная для такой ситуации мысль. Они направили к половцам посла с приношениями, караванами взятых в Грузии сокровищ. Половцы соблазнились богатствами и, приняв подношения, снявшись за ночь, ускакали к себе в степи, оставив местные племена расхлебывать последствия. Они не рассчитали, что оправившиеся монголы, не обремененные теперь обозами или боевыми орудиями, перехватят их и разобьют и таким образом вернут себе награбленное. Оставшиеся половцы ушли в русские земли, предоставив монголам свободу рук в степях севернее Крыма. Теперь Джебе и Субудай разделились. Джебе остался на берегах Дона, а Субудай направился на Юг к Крыму, сметая на своем пути сопротивление половцев. Здесь-то монголы впервые встретились с европейцами. Эти люди принадлежали к совершенно иной империи, торговой империи Венеции. Ее анклав, закрывавший вход в Азовское море, являлся одной из двух венецианских баз в Крыму — второй был Херсонес, располагавшийся неподалеку от нынешнего Севастополя. Соперник Венеции Генуя имела своими аванпостами Судак (в то время называвшийся Солдайя) и Феодосию (Каффа), обосновавшись между ними. Венецианские купцы моментально оценили потенциал вновь пришедших. Монголы были богаты, они сидели на разукрашенных серебром седлах, сбруя их коней отливала серебром, они надевали кольчуги на шелковые рубахи, их обслуживала целая армия переводчиков, их сопровождала большая груп па опытных торговцев-мусульман, и они могли отнять силой оружия все, что им было угодно. И для монголов венецианцы представляли интерес, у них были парусные суда, торговые связи и доступ к рынку новых товаров. Сделка состоялась. Субудай превратил генуэзский Судак в пепел ще, предоставил венецианцам монопольное право на черноморскую торговлю и ушел на Дон соединиться с Джебе.