— Я очень виноват перед тобой, — повторил Лафарг. — Мне очень, очень стыдно…

Анетта уселась рядом.

Бернар продолжал, стараясь не встречаться с девушкой взглядом:

— Дело в том, что я… я просто запутался. В моей газете — ты ведь, наверняка, знаешь, что я служу репортером в «Обнаженной правде» — мне поручили провести расследование, имеющее отношение к твоей лучшей подруге…

Спустя полчаса девушка знала абсолютно все: и о планах Якобса относительно Денниса и Марты, и о том, как в действительности погиб Рудди Чарлтон, и о шантажных талантах непосредственного шефа, а теперь еще и компаньона Бернара.

— Знаешь, что, — сказал Бернар после продолжительной паузы, — знаешь, все-таки хорошо, что я рассказал тебе обо всем этом. Мне сразу же стало легче дышать…

Анетта сидела молча. Наконец, смахнув с ресницы слезу, она произнесла:

— Значит, ты просто использовал меня?.. Значит, я была нужна тебе только как источник информации, которую вы с этим проходимцем Якобсом собирались продать? Значит, ты не… — после этих слов Анетта зарыдала навзрыд.

Бернар положил свою ладонь на ее плечо.

— Да, Анетта, я использовал тебя… Я очень виноват перед тобой, мне очень неудобно, мне просто стыдно… Но теперь, — голос его дрогнул, — теперь я во всем тебе честно признался…

Анетта всхлипнула:

— Теперь уже поздно…

— Но почему?

Вытерев рукавом красные от слез глаза, девушка произнесла:

— Поздно… Теперь этот подонок Якобс начнет шантажировать Денниса… И во всем виновата я! — девушка зарыдала вновь. — Боже, зачем я тогда тебе доверилась? Зачем я встретила тебя?..

— Но почему «поздно»?.. — вновь спросил Бернар. — Мне кажется, еще далеко не все потеряно… — он сделал небольшую паузу, после чего произнес более твердо и спокойно: — Надо что-то делать…

— Что, что ты теперь можешь сделать?! — сквозь рыдания ответила Анетта. — Раньше надо было думать, что делаешь…

— Обожди, — с этими словами Бернар поднялся со своего места и вышел в соседнюю комнату — туда, где стоял компьютер. — Вот, — он протянул девушке дискету, вернувшись спустя несколько минут. — Я только что стер с нее всю информацию…

Взяв злополучную дискету, Анетта с хрустом разломала ее — дискета полетела в мусорное ведро. Туда же полетели и кассеты с записями, сделанными Бернаром. После чего Анетта несколько успокоилась.

— Остается распечатка этой злополучной статьи, — задумчиво произнес Бернар. — Она хранится в кабинете у Якобса. Наверняка, он положил ее в свой стенной сейф: он всегда хранит там самое ценное.

— А взять ее оттуда никак нельзя?.. — с надеждой в голосе поинтересовалась Анетта.

— Боюсь, что нет, — ответил тот, — шифр от сейфа известен только одному Филу. Я сегодня уже пробовал попросить статью обратно — я говорил тебе. По-моему, это вызвало его подозрения… Только не знаю, в чем можно меня заподозрить…

— Еще бы! — в голосе Анетты прозвучала издевка. — Ты ведь самый талантливый борзописец во всей Австралии! Самый талантливый кляузник…

Поняв, что возражать нечем, Бернар молчал.

— А если сказать, что ты случайно стер информацию с дискеты?.. — предложила Анетта после некоторого молчания.

Бернар поморщился:

— Ты не знаешь Якобса. Он, наверняка, не поверит мне. К тому же, он вновь отдаст этот текст в набор, только на этот раз — оператору…

— Когда он собирается опубликовать этот материал? — спросила девушка.

Вспомнив подробности последнего разговора с боссом, Лафарг произнес:

— Точно он не сказал, говорит, что надо несколько дней обождать — во всяком случае, в самое ближайшее время он собирается встретиться с Деннисом Харпером, чтобы показать ему… — он так и не смог произнести «показать ему мою статью».

Анетта долго и напряженно молчала: она обдумывала все возможные варианты. Наконец, не найдя ничего лучшего, предложила:

— А если ты пойдешь в полицию и все расскажешь — я имею в виду убийство Якобсом Рудди Чарлтона — тогда что?

Лафарг только махнул рукой.

— Не стоит, — произнес он. — Да, полиция действительно не любит Якобса, но против него нет никаких фактов. И кроме того, Анетта, в таком случае мне придется проходить по этому делу как прямому соучастнику преступления. А Якобс, безусловно, будет все отрицать…

И Анетта предложила следующее:

— Мне кажется, что тебе стоит как-нибудь поговорить со своим шефом — может быть, удастся урезонить его?

Бернар только поморщился:

— Боюсь, что из этой затеи ничего не получится. Фил слишком любит деньги, чтобы оставить возможность сорвать с Денниса куш побольше…

— И все-таки, — продолжала настаивать Анетта, — ты виноват, и поэтому тебе придется что-нибудь предпринимать…

— Но что же?

Анетта тяжело вздохнула:

— Понятия не имею…

— И я тоже, — честно признался Бернар. — Положение безвыходное…

Поднявшись с кресла, Лафарг принялся расхаживать по комнате взад и вперед; по его выражению лица можно было с абсолютной уверенностью сказать, что весь он погружен в размышления.

— Знаешь, что, — произнес он, — мне кажется, надо действовать несколько иначе…

Анетта повернулась в его сторону.

— То есть?

Бернар, продолжая расхаживать взад и вперед по комнате, сказал:

— В таких случаях надо представить себя на месте того человека, против которого пытаешься что-то предпринять и…

Девушка только махнула рукой:

— Если ты это насчет своего Якобса, то тут и представлять нечего. Он — то давно уже представил, как будет себя вести Деннис…

— Не перебивай… — Лафарг наморщил лоб. — Кстати, а как, по-твоему, должен повести себя этот Деннис Харпер?..

Анетта пожала плечами:

— Мне кажется, он бы выгнал этого проходимца вон, — сказала она.

— …чтобы на следующий день прочитать о себе и о Марте набор гадостей, купив газету в любом киоске, — продолжил Деннис. — Что ж, выгнать Якобса — конечно же, романтично и мужественно, однако надо быть реалистами. Мне кажется, что Деннису проще согласиться…

Решив помочь и неизвестной ему девушке, и мультимиллионеру Деннису Харперу, к которому — Бернар замечал в себе это неоднократно! — он испытывал неприязнь только потому, что Деннис волей судьбы оказался богаче его самого, Лафарг поступал так только для того, чтобы загладить вину перед Анеттой. Впрочем, к этому чувству примешивалось подсознательное ощущение вины перед тем же Харпером — сознание того, что этот молодой человек по его вине может попасть за решетку в наказание за преступление, которого на самом деле не совершал, приводила Бернара в ужас. Фил Якобс не зря сказал, что Бернар слишком жалостливый и чувствительный — он действительно не потерял совести…

Анетта с сомнением покачала головой.

— Считаешь, что Деннис согласится на его условия? — спросила она.

Бернар кивнул:

— Считаю, что у него теперь просто нет иного выхода…

Вспомнив, как лихо поступил Харпер с Чарлтоном, Анетта сказала:

— Но ведь Чарлтон тоже пытался в свое время шантажировать Денниса…

— Это — совсем другое, — отмахнулся Бернар. — Совершенно иная ситуация…

— В чем же различие?

Бернар принялся объяснять:

— Во-первых, Чарлтон, отправляясь к Деннису, не имел на руках абсолютно ничего — он не располагал ничем, кроме угроз. Он попытался взять Денниса нахрапом, но из этого ничего не получилось. Во-вторых, Якобс делает упор не на связь мультимиллионера с проституткой, а на то, что против Денниса Харпера все улики в деле об убийстве Чарлтона. В-третьих, отправляясь на свидание с этим человеком, он, наверняка, захватит с собой мою статью… — при упоминании о статье Бернар помрачнел. — Черт! И угораздило же меня связаться с этим проходимцем…

Анетта заметила нравоучительно — на этот раз, как подметил Бернар, это нравоучение прозвучало вовсе не зло, в отличие от предыдущих разов:

— Раньше надо было думать…

Бернар поморщился:

— Сам знаю…

На некоторое время и Бернар, и Анетта замолчали, обдумывая, что же можно предпринять в сложившейся ситуации.