Якобс прекрасно знал, как именно надо действовать в сложившейся ситуации: необходимо было побеседовать с гостиничной прислугой, а также с теми, кто знал мисс Липтон до ее поступления на службу к Деннису Харперу. Вторым пообещал, кстати, заняться Рудди — Фил сказал, чтобы он пообещал какой-нибудь подруге-девушке все, что угодно, за подборку компрометирующих данных.

Следующее утро Фил Якобс начал с того, что сразу же вызвал в свой кабинет самого лучшего и опытливого репортера.

Квартирная хозяйка Анетты и Марты, миссис Элеонора Лафарг, наверняка бы получила инфаркт, если бы узнала, что ее единственный сын подвизается в должности репортера бульварной газетки. Бернар Лафарг работал в «Обнаженной правде» вот уже почти год и за этот достаточно короткий срок стал настоящим мастером своего дела — во всяком случае в деле сбора информации и написания пасквилей ему не было равных. Самые скандальные, самые разоблачающие публикации в «Обнаженной правде» принадлежали его перу. Свою карьеру в газете молодой пасквилянт начал с написания статейки «Рагу из синей птицы» — о нравах браконьеров, истребляющих запретную фауну Австралии. Материал, несмотря на свой очень специфический характер, имел большой успех — тем более, что Бернар неопровержимо доказал, что одним из браконьеров является племянник тогдашнего премьер-министра. За этой публикацией последовала другая — о нравах и обычаях аборигенов-людоедов с острова Тасмания, расположенного неподалеку от юго-западного побережья Австралии, затем — острый материал о маньяке-насильнике, сбежавшем из психиатрической клиники Мельбурна и несколько месяцев терроризировавшем город. Бернар сумел не только «вычислить» обиталище маньяка, не только незаметно расспросить его о повадках и наклонностях, но и даже завести с ним самые теплые и дружественные отношения. Фил Якобс необычайно ценил профессионализм своего молодого сотрудника и особенно — способность перевоплощаться в кого угодно и где угодно буквально в считанные минуты. Бернар мог с одинаковым успехом, очень убедительно изображать мальчика-посыльного, агента спецслужбы, аборигена с одного из полинезийских островов, президента крупного банка и даже депутата австралийского парламента. В «Обнаженной правде» Бернар имел свою постоянную рубрику, которая так и называлась — «Колонка Бернара Лафарга».

И поэтому неудивительно, что для расследования и дальнейшей «раскрутки» такого важного и серьезного дела, как частная жизнь самого Денниса Харпера, Фил выбрал его.

Сидя за столом напротив своего патрона, Бернар прикидывал в уме, что ему предложат на этот раз — жесточайшее групповое изнасилование в портовом районе, о котором говорил весь Мельбурн (насильники до сих пор не были найдены) или похождения маньяка по кличке «Вампир из нового Южного Уэльса».

Улыбаясь, Фил произнес:

— Как ты думаешь, для чего я тебя вызвал? — при этих словах издатель «Обнаженной правды» хитро посмотрел на репортера.

Тот передернул плечами.

— Не знаю… Может быть, вновь что-то о насильниках и извращенцах?..

Продолжая хитро улыбаться, Фил покачал головой.

— Знаешь что, в последнее время мне пришла в голову мысль, что мы слишком мало освещаем быт и нравы высшего света…

Буквально несколько дней назад Бернар, просматривая подшивки «Обнаженной правды», сам пришел к этому выводу и незаметно подбросил фразу «о быте и нравах высшего света» своему боссу — причем так, чтобы Якобс подумал, что это его идея. Фил очень не любил, когда ему указывали и даже советовали по поводу того, чем именно надлежит заниматься.

Бернар наклонил голову.

— Да…

Якобс поудобнее расположился на своем месте и произнес:

— Колонка «Светские новости, слухи и сплетни» оставляет желать лучшего…

Бернар согласно покачал головой.

— Да…

Вынув из шуфляды стола большой синий конверт, Фил вскрыл его — из конверта выпала пачка чернобелых фотоснимков. Взяв один из них, он небрежным жестом протянул его собеседнику.

— Знаешь, кто это?..

Повертев фотографию в руках, Бернар равнодушно пожал плечами.

— Понятия не имею…

Он прекрасно знал человека, изображенного на снимке, — это был Деннис Харпер, снятый фоторепортером «Обнаженной правды» за рулем своего шикарного красного «феррари» неподалеку от главного фасада «Маджестика» буквально несколько часов назад. Бернар знал, что Деннис — самый перспективный бизнесмен Австралийской фондовой биржи, но не хотел подать виду, что это ему известно. Недоуменно глядя на фотографию — а изображение всевозможных оттенков и нюансов эмоций ему удавалось просто замечательно — Бернар прикидывал в уме, для чего именно Фил решил связаться с этим могущественным и, безусловно (учитывая неограниченные возможности Денниса) непотопляемым человеком.

Протянув шефу снимок, Бернар все тем же недоуменным тоном повторил:

— Нет, я не знаю, кто это…

Аккуратно сложив снимки в конверт, Фил Якобс протянул его репортеру.

— Бери…

Тот равнодушно положил конверт себе в карман.

— А для чего? — он исподлобья посмотрел на своего босса, — для чего он нам понадобился?

Якобс откашлялся.

— Понимаешь, — начал он, — у меня есть кое-что о нем… Кое-какая информация, притом — полученная из достоверно надежных источников…

Бернар прищурился.

— Ну, и…

— Мне кажется, что фигура калибра Денниса Харпера — именно то, что необходимо нашей газете… Я имею в виду хороший, громкий скандал…

— Скандал? — переспросил Бернар.

Якобс согласно кивнул.

— Да, скандал… И притом — громкий…

В кабинете издателя бульварного листка зависла недолгая пауза. Якобс пристально смотрел на своего репортера, а тот, в свою очередь, продолжал раздумывать, почему именно Деннис и никто иной.

Первым молчание прервал Бернар.

— Но мне кажется…

Якобс прищурился.

— Что тебе кажется? Не подходит?

Бернар принялся теребить пуговицу на пиджаке — он всегда поступал так, когда пытался точно сформулировать вопрос.

— Нет, конечно же, идея замечательная… Слов нет… — репортер пристально посмотрел на своего шефа. — Только…

— Я никак не могу понять — ты чего-то боишься? Что, этот Деннис страшнее вампира из Нового Южного Уэльса, или как?

Бернар, оставив в покое пуговицу, в упор посмотрел на Фила.

— Нет… — он решил напрямую спросить, почему этот Харпер так заинтересовал Якобса. — Я только никак не возьму в толк, почему именно Харпер? Неужели у нас нет другой подходящей кандидатуры?

Якобс махнул рукой.

— Ну, во-первых, — начал он, — решать, кем и для чего заниматься — это мое дело. Твое дело — согласиться или не согласиться с этим предложением.

Бернар поднял глаза на Фила.

— А во-вторых?

— А во-вторых, — продолжил тот, — во-вторых, я тебе уже сказал — на Харпера у меня кое-что есть… Классный сюжет — крепкий коктейль из мелодрамы, эротики и скандальной информации… Источник информации — я имею в виду человека, который рассказал мне кое-что, — Фил сделал ударение на этом слове, — источник этот очень солидный, проверенный. Так что…

Бернар на какое-то время задумался.

— Хорошо, — ответил он, — хорошо. Я попробую раскрутить всю эту историю… Кстати, а что это за история? — он вопросительно посмотрел на своего начальника. — Он что, влип куда-то?

— С этого и следовало бы начинать, — буркнул Фил, — а то ты сперва вроде бы не соглашаешься, потом — соглашаешься, и только в самом конце спрашиваешь, что за история…

— Что-то интересное?

— Первый сорт! — воскликнул Фил. — Короче, слушай меня внимательно: этот красавчик, баловень судьбы не так давно познакомился с одной подзаборной девкой — самого что ни на есть последнего пошиба, чуть ли не из портовых районов…

Бернар пожал плечами.

— Ну и что с того?

Фил нетерпеливо махнул рукой.

— Не перебивай, когда разговариваешь с начальством, — сказал он то ли полушутя, то ли полусерьезно — во всяком случае, репортер тут же приумолк. — Послушай: значит, знакомится он с этой девкой и берет ее себе в номер гостиницы «Маджестик» на ночь…