А затем, не было ни одного случая, когда я считал себя в праве обратиться к его помощи, как к главе правительства в защиту русской эмиграции и просить его облегчить ее тяжелое положение, – чтобы я не встретил от него самого широкого содействия.

Я уверен, что многие из русских людей во Франции не знают кому и в какой мере обязаны они разрешением многих тех болезненных вопросов, затрагивавших самую глубину их бесправного положения.

Лично же мне он оказал большую честь.

Когда в 1930 году я издал сборник статей, написанных мною за семь лет, с целью пролить истинный свет на все дело разрушения, выполненное советской властью, – он согласился написать предисловие для этой книги и в нем открыто сказал, каковы были наши отношения в прошлом и как расценивает он их.

Такое же отношение проявил ко мне покойный Президент Республики Поль Думер. Он также не забыл наших прежних частых встреч с начала 1906 рода, как здесь, во Франции, так и у нас, в России, в частые его приезды в дореволюционную пору, и в его сердце мы, русские изгнанники нашли открыто сочувствовавшего нам друга. Его помощь нам не ослабевала до самой последней минуты ею жизни, завершившейся тем трагическим концом, который в особенности поразил нас своею возмутительною бессмысленностью. (6 мая 1932 года Думер был смертельно ранен русским белоэмигрантом, анархистом Павлом Горгуловым. Скончался Поль Думер в Париже 7 мая в 4:37 утра.)

Я не исполнил бы, наконец, моего нравственного долга, если бы не сказал, что за протекшее с 1919 года время мне часто приходилось стучаться во многие двери самых разнообразных представителей Республики, излагая перед ними наши беженские нужды и ища у них смягчения, подчас суровых требований повседневной жизни. Мое обращение к ним, за редкими исключениями, всегда встречало в них самое справедливое отношение и готовность делать то, что было им доступно в пределах их служебного долга.

Мне хочется верить в то, что обращаемое мною здесь к ним, слово благодарности найдет себе широкий отклик среди тех русских эмигрантов, которые дают себе ясный отчет в том, насколько наше, подчас тяжелое, положение смягчается и облегчается таким отношением к нам Правительства Франции.

Том II – конец.

По окончании Александровского лицея (1872) работал в министерстве юстиции (1873-1879) и Главном тюремном управлении министерства внутренних дел (1879-1890); в 1890-1896 гг. – в Государственной канцелярии.

В 1896-1902 гг. занимал должность товарища министра финансов С.Ю.Витте.

В 1902-1904 гг. был государственным секретарем. 5 [18] февраля 1904 г. Коковцов был назначен министром финансов. В кабинете, возглавляемом Витте, был заменен (октябрь 1905) на И.П.Шипова. Вновь занимал пост министра финансов (1906-1914) в правительствах и П.А.Столыпина.

После ранения Столыпина в результате покушения, распоряжением императора Николая II Коковцову было поручено (3 [16] сентября 1911) исполнять обязанности главы правительства.

Вследствие смерти Столыпина Коковцов был назначен Председателем Совета Министров (9 [22] сентября 1911), сохранив за собой пост министра финансов.

Являясь продолжателем политики предыдущего правительства, Коковцов неизменно стремился к поддержанию бездефицитного бюджета за счет винной монополии и введения новых налогов. Способствовал укреплению союза с Францией и смягчению противоречий с Германией. Не признавая парламентских полномочий правительство Коковцова неоднократно вступало в конфликты с Государственной Думой.

Критика крайне правых, обвинявших Коковцова в недостатке монархизма, и отрицательное отношение Коковцова к Г.Е.Распутину привели к его увольнению от должности (30 января [12 февраля] 1914). Одновременно, Коковцову был пожалован титул графа.

В 1917 г. входил в совет Русского для внешней торговли банка. В 1918 г. эмигрировал во Францию, занимал пост председателя «International Bank of Commerce».

Источники: текст: Советская историческая энциклопедия, т. 7, М., 1965; В.Н. Коковцов, «Из моего прошлого»