Литмир - Электронная Библиотека

Симон поднял с пола горсть пшеницы и пропустил ее сквозь ладонь. Последние полчаса его буквально вымотали. Казалось, вот они снова встретились, все трое, спустя столько времени; думали, как сбегут вместе – а теперь снова разбежались, каждый по своему пути. Это и злило больше всего! Зерна пересыпались между пальцами, сначала по одному, потом все быстрее и быстрее.

«Словно песок в часах, – подумал Симон. – Если не поспешить, то, возможно, я никогда уже не смогу вернуть Магдалену».

Но что-то его все-таки удержало – внезапное предчувствие, которому он поначалу не смог дать объяснение. Симон с интересом взглянул на зернышки на ладони: желтые и твердые, словно жемчужины, они лопались, если слишком долго тереть их между пальцами. И изнутри высыпалась влажная белая мука.

Но некоторые из зерен отличались от остальных. Они были чуть синеватыми, и когда Симон их растер, в нос ему ударил противный сладковатый запах.

Лекарь узнал его.

У юноши перехватило дыхание. Это был тот же самый запах, который он почувствовал сначала в подвале цирюльника, а потом в его подземной лаборатории. Там, где они с Магдаленой нашли горелые остатки порошка. Там его хранились, наверное, сотни килограммов.

«Порошок! Господи…»

Что там говорил отец Губерт незадолго до смерти?

«Эта тайна всех нас еще с ума сведет…»

Симон хлопнул себя по лбу. Мертвый монах, Куизль и даже Магдалена потеряли на какое-то время значение. Возможно ли такое? Неужели это и есть философский камень? Нужно удостовериться, вот только как? Лекарь вдруг вспомнил травник на подоконнике. Бросился на кухню, распахнул дверь и схватил обветшалую книгу. Сердце бешено колотилось. Симон трясущимися руками зажег свечу и, усевшись за стол, принялся перелистывать страницы, пока не добрался до нужного рисунка – несколько поясняющих строк под ним были написаны предостерегающе красным.

Лекарь едва не разразился истерическим хохотом, но в следующий миг его охватил страх. Догадка была столь безумной и ужасной, что он отказывался верить в нее. Но один за другим все элементы мозаики заняли свои места. Все сходилось. Симон вырвал страницу из книги и сунул ее в карман.

Теперь он наконец понял, что это был за порошок и где его можно найти еще больше.

Гораздо больше.

Магдалена сняла платок с плеч, обвязала им голову и сгорбилась, так что издалека походила теперь на престарелую служанку. Она понимала, что толку от этого маскарада немного: посреди ночи даже престарелым служанкам запрещено было появляться на улицах. И все же так она чувствовала себя хоть немного защищенной.

Пригнувшись, она прошла под арками и двинулась к западу, но потом решила, что возле ворот в резиденцию лучше не появляться: там наверняка поджидали стражники. Магдалена пригнулась и, прошмыгнув под арками, двинулась было на запад, но вспомнила, что у ворот в резиденцию наверняка поджидали стражники и проходить мимо них не стоило. Вместо этого она сделала крюк и вышла к соборной площади с противоположной стороны.

Наконец она остановилась перед особняком Хойпорт. Он возвышался над Магдаленой мрачно и неприветливо; от былого великолепия, которое дом излучал при свете дня, теперь не осталось ни следа. В темноте он походил скорее на неприступную крепость.

Магдалена шагнула к широкому двустворчатому порталу и подергала ручку, лишь затем, чтобы убедиться, что двери были заперты – другого она и не ожидала. Подумав немного, взялась за бронзовый молоточек в форме головы льва и ударила в дверь. Одина раз, второй, третий… Удары гремели в ушах, словно звон кузнечного молота. Казалось, еще немного, и Магдалена перебудит весь Регенсбург.

На втором этаже наконец распахнулось окно, на улицу выглянула заспанная служанка в ночном чепчике и уставилась на девушку. Это была та самая служанка, которая так недобро косилась на Магдалену в прошлый ее визит к венецианцу. Когда она поняла, кто к ним пожаловал, в глазах ее вспыхнули молнии.

– Пошла вон, стерва! – прошипела она. – Нечего тебе здесь делать.

«Она принимает меня за шлюху, – в отчаянии подумала Магдалена и ощутила тяжесть на сердце. – Неужели я и вправду так на нее похожа?»

– Мне нужно поговорить с Сильвио, – ответила она, стараясь скрыть неприязнь в голосе. Если служанка ее не впустит или позовет стражников, то все пропало. – Мне очень нужно, поверь, прошу тебя!

Служанка недоверчиво ее оглядела: дочь палача буквально чувствовала на себе ее взгляд.

– Господина здесь нет, – ответила наконец служанка уже не так заносчиво. – Он, как обычно, в «Ките», в карты играет. Можешь и не пытаться даже, он наверняка уже другую себе подыскал. – Последние слова она произнесла с некоторым сочувствием.

Магдалена ругнулась про себя. И как же она не подумала! Конечно, Сильвио сидел сейчас в своем любимом трактире.

– Спасибо тебе. – Она двинулась было прочь, но потом вдруг снова развернулась. – И еще, если я не найду его, можешь ему передать…

Ставни с грохотом захлопнулись.

– Скотина тупая, – проворчала Магдалена. – Коротышка и над тобой уж, наверное, потрудиться успел. Швабра безгрудая!

Но ругань ничем ей не помогла. Окно так и не открылось, поэтому Магдалена со вздохом направилась в сторону трактира.

«Кит» располагался к востоку от Сводчатой улицы, недалеко от епископского двора. Магдалена снова пошла в обход по узким неприметным улочкам. Через некоторое время впереди завиднелись приветливые огни. Из округлых окон на улицу падал яркий свет от свечей, от чего трактир лучился, словно яркая звезда в ночном небе. Казалось, это единственное в городе место, где в столь поздний час еще кипела жизнь. Магдалена не сомневалась, что за эту привилегию хозяйке приходилось щедро делиться с властями – но затраты явно окупались сполна, так как внутри не умокали громкие песни и смех. Вот распахнулась дверь, наружу вывалились три плотогона, пропившие, вероятно, последние гроши, и побрели, что-то горланя наперебой, в сторону набережной.

Магдалена прикусила губу. А стоит ли вообще добровольно лезть к зверю в логово? Кроме хозяйки, внутри, наверное, не было ни одной женщины. Войди она туда сейчас, все взгляды обращены будут к ней. Не говоря уже о стражниках, которые, возможно, поджидали их там… И все же надо рискнуть!

Дочь палача снова повязала на голову черный платок, сделала глубокий вдох и потянула на себя дверь. В ту же секунду в нос ей ударило множество всевозможных запахов: вина, табака, мужского пота, дыма, безвкусного супа. В низком зале с черным от копоти потолком не осталось ни одного свободного места. За столами перед пенистыми кружками сидели плотогоны, ремесленники и молодые подмастерья; горланили песни, играли в карты или бросали кости. Позади всех, возле печи, Магдалена разглядела венецианца; тот играл в кости с тремя неотесанными мужланами. Среди простых работяг в льняных рубахах и кожаных жилетах Сильвио походил на пеструю райскую птицу: на нем была красная рубашка с белыми завязками, широкие складчатые штаны, голову венчала мушкетерская шляпа с пером и залихватски отогнутым краем. Он, судя по всему, выигрывал; во всяком случае, был настолько увлечен игрой, что на девушку в дверях не обратил никакого внимания.

А вот остальные появлению Магдалены явно обрадовались. Некоторые из ремесленников похотливо уставились на нее и уже раздевали взглядом, другие принялись свистеть или облизывать почернелые пеньки зубов.

– Эй, милочка! – проревел толстопузый плотогон с кудрявыми локонами. – Что, улов небогатый сегодня? Идем-ка, подсаживайся ко мне да почеши бороду.

– Ганс, другое кое-что пусть почешет! – заявил его собутыльник и рукавом вытер жирные губы. – Давай, девка, снимай этот драный платок да покажи, чем похвастать можешь!

– Снимай платок! Снимай! – потребовали мужчины за другими столами. – Хотим на бабу посмотреть!

Внезапно что-то разбилось с громким звоном. Толпа тут же притихла, и все взоры устремились на Сильвио. Венецианец поднялся со скамьи и в легкой задумчивости повертел в руке горлышко от разбитой бутылки, поднял его к тусклому свету, так что края, острые как бритвы, устрашающе засверкали.

73
{"b":"226743","o":1}