Это дня ждали, к нему долго и тщательно готовились, заказывая одежду и аксессуары еще с весны. Вот уж неудача, убийца не нашел более подходящего времени, свирепствуя с начала светского сезона, когда весь цвет общества на несколько недель собрался в городе. В нашем городе.

Выбираясь из машины, и очень стараясь не испортить платье, я увидела раздосадованную молодую женщину, спешащую к стоянке. Похожая на птицу в стремительном полете, в котарди обильно украшенном вышивкой – павлинами на белом фоне, – она игнорировала спутника пытающегося успокоить и вразумить ее. С некоторым опозданием я поняла, что это бывшая любовница Гая, мать его внебрачного ребенка. Таких приметных каштановых кудрей нет больше ни у кого.

Я повременила с выходом. Как подсказывала интуиция, мне могло перепасть только за то, что я попадусь на ее пути. К чему мне испорченная прическа в самом начале вечера?

– … а на что ты рассчитывала, являясь сюда без приглашения?

– Я мать его ребенка, – она указала веером на свою грудь, – мне приглашения не нужны.

– Ты его бывшая любовница, капризная и не знающая когда надо закрыть рот, – сказал, как отрезал мужчина. – Если ты хотела поговорить, то выбрала не удачный момент – здесь его семья, и вокруг очень много свидетелей. Такие вопросы публично не обсуждают.

– Он почти согласился оставить меня и поговорить после, – она сжала губы. – А потом слуга сообщим ему какие-то новости, и он выпроводил меня прочь. Будто я рабыня, являющаяся по его зову!

– Девочка моя, давай не будем обсуждать это здесь. Едем домой. Если уж на то пошло, он тебе ничего не обещал, ребенок был твоей инициативой и претензии, по меньшей мере, необоснованны.

– Ты мой отец! – взвилась женщина, свирепо раздувая ноздри и так сжимая веер, что тот треснул. – Ты должен защищать меня! Меня, а не этого негодяя!.. Ему все равно нужно будет жениться – так чем плоха я?

– А чем ты лучше остальных? – мужчина открыл дверцу и подождал, пока дочь усядется.

Когда они уехали, я выбралась из машины.

Гай обращается с женщинами как с фарфором, но это вовсе не значит, что он женится на той, что родит ему ребенка. Более того, он никогда не питал к детям особенной любви, не изъявлял желания заводить их, и я уверена, прилагал усилия чтобы потенциальных бастардов не было.

Ну ладно, первая этого не знала. Но эта? Неужто женщина настолько глупа? Или готова пойти на все, лишь бы окрутить потенциального Патриарха? Пора бы невинным овечкам, которыми так любят притворяться девушки, научиться отличать серьезные намерения мужчин от желания приятно провести время. Барахтанье в постели нельзя расценивать, как обещание жениться.

Но и понять их тоже можно. Гай хорош собой, имеет отличные шансы стать Патриархом и – что немаловажно – состоятелен. Он талантливый бизнесмен, знающий, когда рисковать, а когда остановиться, так что его активы растут. Его интересы распространяются на разные отрасли: Гай владеет строительной фирмой, агентством недвижимости и адвокатской конторой. И мне отрадно, что он не причастен к наркотикам, оружию или торговле людьми.

Вообще-то Гай выбрал рискованный путь – путь чести и законности. Насколько честность и законность вообще возможна в сфере бизнеса и больших денег.

В холле меня встретил распорядитель, забрал палантин и сумочку и предложил проводить до зала, но я отказалась. Я умышленно прибыла с опозданием – не хотела столкнуться с матерью Гая. И с Гаем тоже. Честно говоря, не хотелось видеться с большинством приглашенных, сейчас, когда я расследовала дело способное потопить всю нашу контору. Очень трудно будет сохранить вежливую мину, если кому-то из Патриархов захочется меня отчитать, брызжа ядом и слюной.

К счастью размах мероприятия делает невозможным личную встречу и разговор с каждым гостем, потому я могла спокойно затеряться среди приглашенных предоставив желающим самим искать меня если им того хочется. Большая часть так и поступала: приезжала, проводила положенные этикетом пятнадцать-двадцать минут и благополучно отбывала. Оставались в основном молодые нотты которым претило провести вечер в кругу семьи и девиц на выданье желающих найти мужа и поглазеть на королеву.

Королева Гизелла появилась окруженная стайкой фрейлин и в сопровождение личной охраны возглавляемой Яном. На дамах были строго регламентированные платья, с трехметровыми шлейфами, намотанными на левую руку для удобства передвижения. Я никогда не понимала, зачем делать их такими длинными. Из тщеславия, чтобы показать, что они могут позволить купить лишнюю ткань? Глупые гусыни.

То ли дело бравые охранники, в черных камзолах, обтягивающих брюках, высоких начищенных сапогах и при шпагах. Все как на подбор красавцы со статными фигурами и военной выправкой. Глядя на них, ни за что не скажешь, что некоторым перевалило за седьмое столетие.

Я взяла бокал вина и поднялась на открытую галерею второго этажа. Оттуда открывался чудесный вид на зал: пестрая снующая масса, бурлящая как сода, в которую вылили уксус. Важные мужчины в камзолах и при шпагах, и разделившиеся на лагеря женщины: укутанные в многослойные наряды замужние дамы самых строгих правил и элегантно одетые, накрашенные и раскованные нотты из офицеров и йорт.

Молодые девушки являют собой нечто среднее. С одной стороны потенциальным кандидатам в мужья надо показать, что нотта хорошо воспитана («воспитанные нотты не выставляют прелести на всеобщее обозрение» как сказал однажды Ян), а с другой – мила и хороша собой. И коль природа кому миловидности недодала то прибавить ее косметикой и чуть более облегающим платьем долг каждой матери, желающей дочери счастья и удачного замужества.

Молодых и незамужних в этот раз насчиталось три, и вожделеющие быть окольцованными мужчины кружили как акулы вокруг раненного аквалангиста. Почтенные матроны следили за ухажерами, мягко, но настойчиво отваживая недостойных.

Бедные девочки, я им сочувствую. У нас нет законов регулирующих брачное право, как нет и разводов. Разлучить супругов может только смерть. Никому нет дела до того, что происходит за закрытыми дверями. Формально никто не делает мужа главой семьи и не дает ему прав распоряжаться женой и детьми как имуществом, но на практике так и получается. В семье правит тот, кто сильнее, а без должности женщина ничего не значит. Может, в этом есть некая высшая справедливость. Если ты бесполезна и не талантлива, то стать женой и заниматься домом не так плохо.

Стоящая рядом со мной пожилая дама заворчала, придирчиво рассматривая дебютанток через лорнет. Она покачала головой и зацокала языком.

– Вот помню, еще каких-то девять веков назад хозяйка сама должна была врачевать людей, следить за домом и варить мыло. Да-да! Самой варить мыло или позволить домашним вшиветь. А вы милочка, умеете варить мыло?

– Нет, тетушка, но я знаю, где его достать.

– Подумать только, – дама прикрылась веером. – Разряженные профурсетки. В наше время…

Дама разразилась поучающей тирадой о деградации нынешних нравов. Все как всегда: старшее поколение ругает младшее и обвиняет во всех грехах, в том числе в неумении одеваться. Но сегодня дама явно покривила душой – платья на девушках сказочной красоты. Легкие, шелковые, летящие, с самыми разными узорами – птицами, цветами, драконами. На молочной белизне платья Матриарха Дома Льда кружит стая чаек, с платья Елены в облике Дейм подмигивают анютины глазки.

Украшать платья вышивкой, старинная традиция. Фасон женского платья кардинально не менялся на протяжении веков – неизменные узкие рукава, закрытый лиф с открывающим ключицы вырезом-лодочкой, и мягко стелющийся по полу подол. Зато среди знатных нотт велось негласное соревнование – чей наряд лучше вышит. Если денег на услуги вышивальщиц не было, нотты не гнушались сами сидеть за рукоделием, лишь бы на очередном пиру увидеть, как зеленеют от зависти соперницы. На одно платье могло уйти несколько месяцев кропотливого труда. Все ради одной ночи торжества. Это так по-женски.