- Какую роль вы предназначаете этим людям? - спросил Метьюз.

- Обследовать спутник, выяснить, из чего он сделан, почему невидим, и, наконец, попытаться проникнуть внутрь.

- Вы считаете, что такая попытка может удаться?

- Но очень верю в это.

- И вы думаете, что приближение к спутнику вплотную безопасно?

- Вст уж на это, - Муратов пожал плечами, - ничего не могу ответить. Очень возможно, что опасно. Если мне доверят, я попытаюсь это сделать.

- Вы сами?

- Ну, конечно. Я не стал бы предлагать то, к чему не готов сам.

- Из того, что вы нам сказали, можно сделать вывод: лично вы уверены, что спутниками управляют «разумные существа», - сказал Синицын, который на официальном заседании в присутствии многочисленных ученых и корреспондентов не счел возможным обращаться к своему другу на «ты». - Тогда чем вы объясняете, что спутник, которого мы преследовали на «Титове», менял направление полета столь беспорядочным образом? Почему он сразу не ушел от нас на большое расстояние? Ведь мы убедились, что он может лететь быстрее «Титова». Зачем он ожидал нашего приближения и только тогда уходил? Разве это не более похоже на реакцию бездумного механизма? Если мы имели дело с разумным существом, получается что-то вроде игры «в кошки-мышки».

- Я мог бы ответить это тем, что разумные существа, управлявшие спутником, но хотели, чтобы мы заподозрили их существование. Тогда кажущаяся неразумность действий - простая маскировка. Но я отвечу иначе. На спутнике установлен прибор, который включает двигатель при приближении посторонней массы. Вперед или назад - безразлично. К нему приближаются, он уходит. Но ведь приблизиться могли и сами хозяева спутника. Вот здесь, по-моему, и таится причина странного факта, что сигнал поступил только при нашем втором подходе. Это был приказ - продолжать уклоняться от встречи. Если бы подходил звездолет «хозяев», сигнала бы не было и спутник остался бы на месте. Ну, а все остальное объясняется по-вашему: реакция бездумного механизма, - усмехнувшись едва заметно, закончил Муратов.

После непродолжительной дискуссии, касавшейся преимущественно технических деталей, оба предложения Муратова были приняты.

Когда обсуждался вопрос, какие именно приборы и аппараты для пеленгации а столь необычных условиях надо установить на трех кораблях, сама собой появилась еще одна идея. Никто даже не заметил, кому первому пришла она в голову, настолько идея была проста и естественна. Поскольку длина волны, на которой был передан сигнал спутнику, точно известна и нет оснований думать, что эту волну могут заменить при втором или третьем случае, то нельзя ли помешать передаче и этим заставить спутник «не услышать ее», остаться на месте? Техническое осуществление радиопомехи не представляло собой никакой трудности.

- Итак, - подытожил Стоун в конце заседания, - наш план сводится к следующему. Окружаем спутник тремя кораблями. «Титов» так же, как и в первый раз, будет приближаться к нему до тех пор, пока не появится сигнал. После того, как пеленгация будет осуществлена, посылаем робота-разведчика, и, если его приближение к спутнику пройдет благополучно, вслед за ним отправятся двое людей. Если же спутник уйдет и в этом случае, делаем перерыв на несколько дней и в третьей экспедиции применяем радиопомехи. В крайнем случае, если все усилия окажутся бесплодными, уничтожаем оба спутника.

Все повторилось в точности.

Когда Вересов так же медленно и осторожно, как и в первый раз, подвел «Титова» близко к невидимому спутнику, стрелка гравиметра начала движение вправо, показывая присутствие его массы. Как и несколько дней назад, дойдя до того же самого деления шкалы, она словно в нерешительности остановилась и резко упала влево. Неземная станция подтвердила: спутник стремительно ушел вперед!

Это давало надежду на успех задуманного плана.

- Начинайте второй подход! - приказал Стоун.

Муратов должен был признаться самому себе, что волнуется. Согласно его теории, радиосигнала надо ожидать именно при втором подходе. Если он появится при третьем или четвертом, придется сознаться в своей ошибке.

Прошел час, и стрелка гравиметра ожила. Снова где-то близко летел загадочный разведчик чужого мира.

Волновался не один Муратов. Тщательно скрывая это друг от друга, волновались все. Неужели могучая техника Земли не в силах преодолеть упорство чужой техники, не желавшей открывать свои секреты? Неужели люди бессильны заставить ее это сделать?

«Титов» приближался к спутнику, вернее, к тому месту, где он должен находиться, еще медленнее, чем раньше. Было необходимо выдерживать равномерную скорость, которую потом, при обработке данных пеленгации, придется учесть, чтобы не ошибиться на десятки километров. Ведь источник передачи мог оказаться очень и очень далеко. Малейшая неточность, и три линии-направления сойдутся совсем не там, где находится передатчик.

На кораблях экспедиции были установлены очень точные аппараты. Даже если передача идет с расстояния орбиты Марса, то и в этом случае нужное место будет определено в пределах не более кубического километра.

Стоун, Синицын и Муратов не спускали глаз со шкал гравиметра и пеленгатора, расположенных на пульте управления близко друг к другу. И все трое одновременно заметили долгожданный сигнал.

- Есть! - воскликнул Стоун.

Муратов облегченно вздохнул. Догадка верна! Сигнал пришел в тот же самый момент, что в прошлый раз. И сразу же спутник затормозил и отстал. Опять-таки как в прошлый раз.

- Их действия однообразны, это плюс в нашу пользу, - заметил Стоун.

Теперь, когда первая цель экспедиции была достигнута, не нужно было соблюдать «тишину». Заработало радио. Со вспомогательных звездолетов сообщили, что и у них сигнал был принят и зафиксирован.

- Возвращайтесь на Землю! - приказал Стоун. - А мы приступим ко второму пункту нашего плана.

- Желаем удачи! - ответили оттуда.

«Титов» уменьшил скорость, поджидая отставший спутник, и вскоре оба снова летели рядом.

- Держитесь на пределе показаний гравиметра, - сказал Стоун. - Чтобы стрелка не «стояла на нуле, и только.

Вересов молча кивнул.

- А достаточно ли этого будет? - спросил Синицын. - Найдет ли робот свою цель?

- Найдет, - уверенно ответил Стоун. - Никаких других масс в этом направлении нет.

Двигатели «Титова» смолкли. Теперь оба тела двигались по инерции с одинаковой скоростью. Но спутник мог в любую минуту изменить режим своего полета, медлить было нельзя.

Стоун нажал кнопку.

На обзорном экране появился силуэт робота - удлиненная сигара с короткими отростками щупалец. Позади нее тянулся длинный шлейф белого пламени.

Несколько секунд робот висел в пространстве рядом со звездолетом, словно не зная, куда ему направиться. Потом начал отдаляться все быстрей и быстрей.

- Почуял! - сказал Вересов.

- А он не ударится о поверхность спутника? - спросил Муратов, незнакомый с устройством космических роботов.

- Нет, он затормозит у самой цели.

Белое пламя дюз превратилось в точку.

- Далеко! - заметил Стоун.

Голубоватым светом вспыхнул экран на пульте, заработала телевизионная камера робота.

И Муратов снова увидел то, что мелькнуло перед его глазами в окуляре телескопа несколько дней назад, во время первой экспедиции.

Неясное темное пятно закрыло блестящую россыпь звезд. Призрачный контур огромного яйца (видимо, робот находился совсем рядом со спутником), точно черный провал в бездну космоса, колебался, дрожал, вибрировал. По экрану часто-часто мелькали полосы, временами покрывавшие весь экран сплошной сеткой.

Но характерного треска помех не было слышно.

- Спутник мешает телевизионной передаче, - сказал Стоун. - Но как и чем?

И вдруг… нестерпимо яркое белое пламя вспыхнуло на том месте, где только что виднелась крохотная точка огня из дюз робота. Ослепительный свет с обзорного экрана залил всю рубку управления «Титова», и люди невольно закрыли лица руками, боясь ослепнуть.