…церковно ли приходским или этим, так называемым земским? — Речь идет о двух основных видах начальных школ того времени. Специфические черты земской школы: трехлетний курс обучения при кратком учебном годе (до 6–7 месяцев), учитель назначается земством, которое выплачивает ему содержание и обеспечивает школу учебными пособиями, в содержании школы участвует местное крестьянское население, отсутствие (до 1891 года) обязательных учебных программ, свобода учителя в выборе обучения и учебников.

Надзор за земскими школами осуществлялся через земских членов училищных советов и избираемых земством попечителей, но рядом существовал и правительственный контроль в лице инспекторов народных училищ, а со второй половины 1880-х годов и епархиальных наблюдателей. В 1884 году правительство, в противовес земским школам, учредило церковно-приходские школы с 3–4-х или пятигодичным учебным курсом (содержались на казенные средства или специальные средства Синода церквами и монастырями, городскими обществами, земствами; имели строгую регламентацию и контроль со стороны Министерства народного просвещения и епархиальных властей); началась борьба двух типов школ: церковной, находившейся под опекой правительства, и светской. Считалось, что земские школы отличались лучшей постановкой образования по сравнению с церковно-приходскими, подчинявшимися местному духовенству (см.: Чехов Н. В. Типы русской школы в их историческом развитии. М.: Издание т-ва «Мир», 1923). В 1880-е годы вопрос о церковно-приходских школах обсуждался на страницах печати, в частности в связи с опубликованием «Программ учебных предметов церковно-приходских школ, утвержденных Св. Синодом» (СПб., 1886) (см., например, рецензию на этот документ К. К. Сент-Илера — директора Учительского института: Журнал Министерства народного просвещения. 1887. Ч. 249. Январь. Отд. III. С. 1–14).

Козны — популярная деревенская игра, в которой использовались кости от ног барана или других животных; другое название — бабки.

Они совсем не хотят наказывать… Их стегать надо. — Ср.: «…большинство лучших авторитетов в области современной педагогики решительно отвергают возможность пользования розгою как педагогическим средством (…) Но настоящая статья именно и пишется с тою целью, чтобы доказать то, что так упорно отвергается лучшими педагогами. Да, мы считаем розгу необходимостью воспитателя. Мы думаем, что детей надо часто и больно сечь и подвергать телесным наказаниям. Мы утверждаем, наконец без сомнения, что розга несравненно лучше и выше тех практических безобразий, которые творятся в наших школах» (Сологуб Федор. О телесных наказаниях / Публ. М. Павловой // De visu. 1993. № 9 [10]. С. 54).

Должен сказать, что в учениках сельских школ я наблюдал многие хорошие качества. — Один из основных мотивов книги А. А. Штевен «Из записок сельской учительницы» (СПб., 1895), о которой Верига затем рассказывает Передонову (см. примеч. на с. 783). Ср.: «Поражали меня в моих учениках еще и многие неожиданные черты характера. Я заметила, что они не только отличаются неунывающей веселостью и способностью шутить даже по поводу того, что питаться многим приходилось впроголодь; что они не только смелы и находчивы, не только любят лазать на самые высокие деревья и скакать на самых ретивых лошаденках, но что они еще и очень добродушно относятся друг к другу, новеньких и маленьких не только не дразнят и не преследуют, но даже берут под свое покровительство, — что они, хорошо зная брань и побои, способны краснеть и плакать от стыда и очень живо чувствуют любовь и ласку. Я заметила, главным образом, что мои ребята сильно желают учиться и что ничем родители не могут так напугать их, как угрозой: „Не пущу в училище“» (Штевен А. А. Указ. соч. С. 9–10).

Вследствие неблаговоспитанности окружающей среды, эти проступки могут принять там довольно грубые формы… — Сологуб переадресовал Вериге свои собственные впечатления о педагогической практике. В частности, он считал необходимым оградить учеников от неблагоприятного влияния среды посредством организации специальных школ-интернатов (вариант детской колонии Георгия Триродова в романе Сологуба «Творимая легенда»); И декабря 1883 года он писал из Крестцов В. А. Латышеву: «Ученики зачастую как-то злы и дики, ученики приводят в отчаяние своею глубокою развращенностью (…)

Во многих наших школах следовало бы устроить интернаты. Они оторвали бы ребенка от растлевающей семейной обстановки; они дали бы возможность кончать учение нашим полунищим ученикам.

Но более всего необходима радикальная переделка всего строя нашей народной школы. Нужно, чтобы школа имела, во что бы то ни стало, преобладающее влияние на ученика, чтобы все его помыслы и дела были направлены к школе и к учителю (…)

Влияние среды устранить нельзя, но с ним надо бороться, и возможно больше им пользоваться» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 2. № 30. Л. 2 об., 4–4 об.; 5).

Школа обязана к таким проступкам относиться внимательно и строго. Если все меры внушения исчерпаны… прибегать и к крайним мерам. — Основной тезис статьи «О телесных наказаниях». Однако позднее в 1900-е годы в ряде статей на школьные темы Сологуб высказывал прямо противоположное мнение:

«Если же наказание необходимо, то выбирайте наказания наилегчайшие, — и по возможности следует ограничиваться словесными наказаниями, — наставление, замечание, выговор (…) А самое лучшее — так хорошо устроить школу, чтобы не было и надобности в наказаниях» (Сологуб Федор. О школьных наказаниях II Образование. 1902. № И. С. 75);

«Десятки миллионов малышей, будущих граждан, величина достаточно значительная для того, чтобы находиться под охраной вполне от определенного закона, который бы или вовсе, в категорических выражениях, запретил сечь ребят, или указал бы для этого способа родительского воздействия вполне точные условия, — ну, хоть согласие врача, что ли» (Сологуб Федор. Как мальчик // Новости и Биржевая газета. 1904. № 226. 17 авг. С. 2).

Госпожа Штевен в своей… книге… — Верига пересказывает эпизод из книги «Из записок сельской учительницы» (С. 150–152) А. А. Штевен (1865–1933), основавшей в 1890-е годы в Нижегородской губернии сеть школ грамотности (двухклассный курс элементарного образования).

В своей книге Штевен призывала упразднить телесные наказания в русском судопроизводстве. Несмотря на довольно консервативные в целом установки Штевен, решением губернского духовенства в 1895 году ей была запрещена педагогическая практика. Просветительская деятельность Штевен обсуждалась в печати (см., например: Южаков С. //. Из современной хроники // Русское богатство. 1895. № 9).

…я постеснялся бы рассказывать на всю Россию об этом происшествии: ведь осудили-то их, можете себе представить, за кражу яблок… Хорошо воспитание! — Эпизод имеет автобиографический подтекст. В «Канве к биографии» Сологуб рассказывал, что его неоднократно секли за кражу яблок: «Крестцы. (…) Кража яблок с мальчишками. Сходило благополучно. Раз поймали. (…) Мальчишкам дали по 50 розог. — А вам как учителю, надо сделать уважение. Целую сотню получите. Все три осени с мальчишками кража яблок. Каждую осень несколько раз попадался, и тогда тут же секли» (Сологуб Федор. Канва к биографии // Неизданный Федор Сологуб. С. 253).

Эти же примеры из личного опыта Сологуб приводил в статье «О телесных наказаниях», в которой он выступил за применение розги в школьном воспитании: «…когда я был, 19–22 лет, учителем в Крестцах, а следующие 3 года в Великих Луках, я стоял очень близко к ученикам, может быть потому, что и со мною обходились строго и сурово (…) Я частенько играл с ними на улице в бабки, а бывало и хуже: осенью мои друзья ученики подбивали меня забираться в чужие сады воровать яблоки. Часто это сходило с рук, но если хозяева ловили воришек, их на месте больно секли. Попадался иногда и я, и каждый раз меня тут же без стеснения наказывали розгами» (De visu. 1993. № 9 (10). С. 48–52).