— Знаем, — сказал в трубку Жабжабыч. — Об этой яме в городе знают все. Мальчишки через нее прыгают, старушки в нее падают.

— И что вы собираетесь делать с этой ямой?

— Будьте уверены, мы с ней разберемся.

— Не надо разбираться, — сказал звонивший, — надо засыпать.

— Все, — сказал Жабжабыч, — я понял намек.

— А что насчет детского сада? — спросил следующий голос по телефону.

— Ваш вопрос будет включен в повестку дня.

Звонивший успокоился и отстал. Позвонил другой гражданин:

— А когда дадут воду в пятый микрорайон?

— Ваш вопрос будет включен в повестку дня.

— Надо не вопрос включать, а воду.

— Хорошо, мы подумаем. Говорите адрес. Мы пришлем вам водопроводчика.

— Послушай, — спросил папа Устинов, — кого это ты собираешься присылать?

— Я еще не решил, — ответил Жабжабыч. — Может быть, вас, а может быть, папу Кукарекова. Вы все умеете.

Папа Устинов от неожиданности даже взялся за ремень:

— Я тебя сейчас научу, как из инженеров водопроводчиков делать!

Жабжабыч подхватил крышку от ведра и стал держать ее как щит.

— Отвечай строго по шаблону, — приказал папа. — Вот тебе список.

Жабжабыч сосредоточился и решил больше самодеятельности не проявлять.

Сразу же без пауз позвонил, судя по важному голосу, очень солидный гражданин:

— Скажите, вы собираетесь приделать правую ногу к памятнику Ленина на вокзале? От нее остался лишь ботинок на арматуре.

Жабжабыч под суровым взглядом папы посмотрел на список и выбрал самый подходящий ответ, — ответ № 6.

— Безусловно, мы сделаем это в самое ближайшее время.

Через несколько минут позвонил другой человек с худощавым голосом и спросил:

— Когда вы наконец снесете этот инвалидный памятник Ленину с вокзальной площади?

Жабжабыч посмотрел список и снова выбрал самый подходящий, ответ № 6:

— Безусловно, мы сделаем это в самое ближайшее время.

Он был очень доволен.

Но вдруг снова позвонил первый товарищ и закричал басом:

— Вы только что заявили мне, что почините памятник Ленину в самое ближайшее время. А потом сказали моему другу-антикоммунисту, что снесете памятник в самое ближайшее время. Как это понимать?

Жабжабыч наморщил лоб и через тридцать секунд нашел единственно правильное решение:

— Мы все так и сделаем. Сначала починим памятник, а потом снесем. В самое ближайшее время.

— Ты что, совсем того?! — закричал толстый бас. — Совсем уже??!

Положение было трудное. Ничего ясного в голову не приходило. Жабжабыч посмотрел в список и важно произнес:

— Я бы сказал «да», если бы это не было слишком рискованно.

— Да я тебя! Да я тебе такое устрою! Я даже выговорить не могу.

Жабжабыч не нашел ничего более подходящего как сказать:

— Напишите все это на бумажке и пошлите мне лично.

После этих слов папа решительно нажал на рычаг. Горячая линия была притушена.

Оставалось два дня до выборов. В этот день разрешалась последняя агитация за претендентов.

Избирательный штаб Жабжабыча в полном составе сидел на веранде дома Устиновых.

Лето уже перевалило за вторую половину, и солнце упрямо жарило всех сидящих на веранде, а ветер так же усиленно охлаждал их. Стратег Георгий Медведев сказал:

— С горячей линией, судя по всему, мы пролетели. После такой линии вся надежда только на телевидение. Сегодня будем смотреть телевизор.

Телевизор вынесли на веранду, и вся компания уселась перед экраном.

«В эфире городская редакция областного телевидения. Программа „Выборы городского мэра“. Слушайте нас и смотрите».

Сначала показали мэра Барсукова на стройке в каске. Потом показали мэра Барсукова в детском саду. Он водил с малышами хоровод. Потом показали мэра с лопатой в городском парке. Он символически сажал липы.

Потом в быстром темпе промелькнул кандидат Огурцов, который почему-то показывал толстый кукиш кандидату Свеклину. И был показан Магдат Магдатыч Жабов, который, сидя в своем кабинете, объяснял преимущество воздушных энергосетей перед кабельно-земляными.

Потом строгий ведущий в очках объявил:

— А сейчас небольшое интервью с главным претендентом на роль мэра господином Голицыным-Сковородкиным.

Наташа Кадкина на экране смотрелась лучше, чем живьем. Она выглядела лет на тридцать моложе.

Интервью началось в хорошем темпе. Сначала показали красиво набранный текст, и диктор прочитал его почти нейтральным голосом:

«Жаб Жабыч Сковородкин был рожден в закрытых недрах Института генетики имени Владимира Ильича. Над его созданием бились лучшие ученые умы нашего города. В частности, такой областью, как сознание господина Голицына, занимался крупный ученый генетик — доктор наук Круглый Д. У.».

На голубом экране красовался Жабжабыч. Он был мудр и дороден. Только он слишком щурился от света.

Итак, поехало. Вопросы посыпались один за одним.

— Что вы построите в первую очередь?

— Я бы очень хотел иметь дачу. Вокруг перепончатокрылые, чешуйчатокрылые, то есть стрекозы.

— Чего-чего? — спросил удивленный папа.

— Ничего, — сказал Георгий Медведев. — В первую очередь он хочет иметь дачу.

А с экрана сыпалось:

— У вас хорошие отношения с экономикой?

— Господи, что за вопрос. Я понятия не имею, что это такое.

— Не понял, — сказал папа.

— Чего тут не понять, — сказал Георгий. — Наш кандидат не знает экономики.

Дальше папа и Георгий ничего не комментировали. Просто у обоих постепенно глаза вылезали из орбит, а волосы вставали дыбом.

— Вы знаете, что многие работники в нашем городе не получают зарплату месяцами?

— Дорогая моя, я к этому абсолютно равнодушен. В крайнем случае, надо раздать людям хотя бы зонтики.

— Как вы относитесь к ресторанам и казино?

— Милочка моя, кто же их не любит. Я без них просто дня прожить не могу. Они занимают все мое время. Я встаю с мыслью о них и ложусь с этой же мыслью.

— Как вы относитесь к детям?

— Хоть бы их и не было.

— Что вы не любите больше всего?

— Милицию и строительство жилищного фонда.

— Какая ваша главная черта?

— Отсутствие совести.

— Ну, все, — сказал Георгий, — приехали. Против лома нет приема.

— А что, — сказал Жабжабыч, — кажется, я был недурен. Жаль только, галстучек сиреневый подкачал и сигары не хватало.

В день выборов по городу играла музыка. На избирательных участках давали бесплатный квас.

Барсуков и Кабанов сидели в своем кожаном кабинете и ждали звонков от Балаболкина.

Балаболкин их не радовал:

— На первом участке впереди Огурцов.

— Это понятно, — сказал Барсуков. — Там его пожарная база находится.

— На втором участке Свеклин.

— Это тоже понятно, — сказал Кабанов. — Там троллейбусный парк.

— На третьем впереди Жабов.

— Это уже не очень понятно, — сказал Кабанов. — Там и электричества нет.

Он спросил:

— А как там наш лягушатник?

— Он везде идет посерединке.

— А я? — нетерпеливо спросил Барсуков.

— По-разному, — ответил Балаболкин. — Где на втором месте, где на третьем, где совсем взаду.

— Слушай, Балаболкин, немедленно дай указания на всех участках квас заменить пивом.

— Мудро, — заметил Кабанов. — Это нам поможет.

Не помогло.

К шести вечера пиво заменили вином.

К восьми пустили в ход водку. Немного помогло: на всех участках запели песни.

К вечеру результаты голосования стали стекаться к Балаболкину.

— Ну, и что? — звонили ему и спрашивали Барсуков и Кабанов.

— Ничего, — отвечал Балаболкин. — У нас меньше всех.

— Плохо жульничаешь, Балаболкин, — кричал Барсуков.

— Я хорошо жульничаю. Но у нас тут есть один милиционер. Он мешает.