Ждали недолго. Жардецкий и Валя сообщили, что в обход села Обчее движется более тысячи гитлеровцев. Я еще раз осмотрел наши позиции. За флангом Усольцева на другой стороне дороги виднелась небольшая высотка. Если противник ее займет, он сможет вести кинжальный огонь.
Я послал к Усольцеву Чернова с приказанием немедленно занять эту высотку. Вскоре ее занял взвод Маслова со станковым пулеметом. Прошло еще несколько минут, и показались первые вражеские группы. Подпустив их метров на пятьдесят, Маслов открыл огонь.
Гитлеровцы, оставляя убитых, отступили. Затем осторожно начали обтекать высотку. На помощь Маслову я послал еще один взвод из третьей роты. Но во много раз численно превосходящий нас противник продолжал окружать высотку и плотным кольцом охватывать партизан, оборонявших ее. Партизаны, отстреливаясь, отходили.
В этот момент из пулеметов и автоматов ударила рота Усольцева. Противник дрогнул и опять повернул к селу Обчее, ему преградила дорогу рота Малева. Фашисты, неся большие потери, атаковали ее. В действие вступили еще три наших пулемета. Тогда противник залег.
По селу Обчее стали бить фашистские минометы. Жители уходили в лес.
Противник нажимал. Я отдал приказание Малеву отходить к деревне Рудица. Под прикрытием его роты отошла и рота Усольцева.
Атаковав еще раз и потеряв много убитыми, гитлеровцы отступили. Не удался фашистам и этот поход против партизан. На поле боя они оставили около тридцати трупов солдат и офицеров.
Когда бой затих, ко мне подошел Родин и позвал:
— Пойдем… Тяжело ранен Ваня Залесский.
Это был восемнадцатилетний юноша, всегда живой и жизнерадостный. Перед боем он подал заявление о приеме в комсомол.
Я молча шел за комиссаром. На носилках, накрытых плащ-палаткой, лежал неподвижно Ваня Залесский. Вокруг него, опустив головы, стояли партизаны. Чиркин перевязывал рану на груди, но спасти раненого было невозможно. Через час Ваня умер.
6 ноября 1943 года мы похоронили Ивана Залесского с партизанскими почестями возле его родного села Сыровадное. Ивана Залесского наградили посмертно орденом Отечественной войны 1-й степени.
Ночью слушали приказ Верховного Главнокомандующего. Радист Лысенко полностью записал приказ и передал Сакевичу для помещения в газете. Партизаны оживленно обсуждали приказ. Мы чувствовали беспредельную гордость за Родину. Наша победа значительно приблизилась.
«Все силы направить на окончательный разгром противника» — таков был приказ Родины.
Приехавшего в лагерь Степана Хадыку снабдили газетами и листовками с приказом.
Проводив Хадыку, я вернулся в землянку. Там меня ждал Лысенко. Он подал радиограмму. Это был Указ Президиума Верховного Совета о награждении орденами и медалями партизан нашего отряда. Я пробежал список и передал Родину.
Были награждены наши лучшие подрывники, разведчики и подпольщики.
— Созовем митинг, — сказал комиссар.
Начальник штаба громко зачитал Указ. Товарищи поздравляли награжденных. Орденом Ленина наградили Михаила Петровича Гуриновича, орденом Красного Знамени — Константина Прокофьевича Сермяжко, Павла Андреевича Афиногентова, Максима Яковлевича Воронкова, Николая Прокофьевича Фролова, Андрея Яковлевича Пастушенко, орденом Отечественной войны 1-й степени — Андрея Ивановича Ларионова, орденом Отечественной войны 2-й степени — Николая Михайловича Малева, Михаила Павловича Иванова, Константина Константиновича Тихонова, Лаврена Мартыновича Кишко, Дмитрия Александровича Меньшикова, орденом Красной Звезды — Константина Федоровича Усольцева, Анатолия Павловича Чернова, Ивана Васильевича Шевченко, Федора Санифановича Шереша, Павла Антоновича Шешко и многих других. В воздух летели фуражки, варежки, раздавались радостные возгласы.
Я отошел в сторону и увидел идущего ко мне Матузова с двумя женщинами.
— Дарья Одинцова, моя жена, а это наша подпольщица Ульяна Козлова, — представил Матузов женщин.
Тепло поздоровались, пошли в землянку. Скоро подошли Лещеня и Машков.
— Вот наша патриотка-подпольщица, — представили им Ульяну Козлову.
— Поздравляем вас и Капитолину Гурьеву с награждением орденом Отечественной войны 1-й степени. — Лещеня и Машков пожали руки всем троим.
— С каким успехом еще можно поздравить?
— Последнее время я работала в столовой немецкой части. Поздно вечером пятого ноября под большим столом я пристроила сильную мину с двенадцатичасовым взрывателем, и утром шестого ноября столовая взлетела на воздух. Погибло много эсэсовцев, среди них есть и большие начальники, — коротко доложила Ульяна.
Возвратилась из очередного похода в Минск Катя. С ней пришли Фролов и Иванов. Вид у девушки был подавленный, измученный. Я собирался спросить, что случилось, но она заговорила сама.
— Фашисты Константина повесили, своими глазами видела… — Катя закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Мы с Фроловым ломали себе головы, как освободить Константина, — сказал Иванов, — но не могли даже установить, где он находится.
Мне вспомнилось кое-что из биографий двух братьев, так смело и решительно действовавших в подполье и так рано погибших в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами.
Владимир Сенько родился в Минске в 1920 году, на отлично окончил 29-ю среднюю школу и его премировали полным собранием сочинений В. И. Ленина. Два года он был комсоргом старших классов, участвовал в художественной самодеятельности.
Поступил в Ленинградский горный институт, но на втором курсе заболел и получил академический отпуск. В начале 1941 года комсомол направил его на краткосрочные курсы самолетостроения в Москву, которые он успешно закончил и возвратился в родной город.
Грянула война. Владимир попытался уйти из Минска, но не смог и вынужден был вернуться. Чтобы не попасть на каторжные работы в Германию, устроился грузчиком на сельхозбазу.
Младший брат, Константин, родился в 1923 году. Окончил восемь классов той же 29-й средней школы. Поступил в военно-топографическое училище в Минске. Здесь и застала его война.
Оба брата были комсомольцами, скромными, честными, преданными своей Родине патриотами. Они искали возможности активно бороться с фашистами.
С июля 1942 года Владимир стал связным партизанского отряда Сороки (позднее отряд имени Калинина), выполнял с помощью младшего брата различные поручения, устраивал на работу подпольщиков, распространял листовки, собирал оружие.
Когда в 1943 году наш отряд установил связь с Владимиром и Константином Сенько, к ним уже приглядывались агенты СД. Однако братья были очень осторожны, действовали осмотрительно, «следов» не оставляли, ночевали на конспиративных квартирах. Домой заглядывали редко. Больной отец, как вспоминают друзья и родственники, иногда говорил:
— Что вы делаете? Из-за вас погибнем все.
Владимир обычно отвечал:
— Я комсомолец! Если буду поступать иначе, ты же потом стыдиться меня станешь.
Оба брата были неутомимыми разведчиками и диверсантами, смелыми и инициативными. На своем боевом счету имели две легковые и семь грузовых автомашин, вывезенных из Минска в партизанский лагерь, двенадцать убитых офицеров СД, три спущенных под откос воинских эшелона. Кроме того, они выполнили немало сложных разведывательных заданий, доставляли в столицу Белоруссии литературу, оружие подпольщикам, а из Минска — продовольствие партизанам.
Во второй половине ноября 1943 года Владимир совершил нападение на видного фашиста с баронским титулом — директора немецкого поместья в бывшем совхозе «Заозерье» (деревня Дубки под Минском). Во время завязавшейся перестрелки с охраной барона Владимир Сенько был убит.
Месяцем позже, в конце 1943 года, Константин Сенько, будучи окруженным при выполнении боевого задания в Минске, в неравной схватке был тяжело ранен. Потеряв сознание, попал в руки карателей.
Константина жестоко пытали, однако он держался стойко, никого не выдал, ни одной фамилии не назвал.
11 января 1944 года вместе с другими советскими патриотами Константина Сенько повесили в Центральном сквере Минска. Вместе с Константином повесили и его отца — Ивана Сенько, а также Геннадия Гриневича, сдавшегося в плен без боя, когда брали Константина. СД обещало сохранить Гриневичу жизнь, если он сообщит интересовавшие оккупантов сведения. Гриневич не выдержал пыток. СД, вытянув из него все, что он знал, своего обещания не сдержала и тоже повесила.
