Так Дубовская сумела преодолеть личное горе и включиться в активную борьбу против немецко-фашистских оккупантов.

После войны в ее дом пришла огромная радость: живым и невредимым вернулся с фронта муж. Затем нашелся потерявшийся на дорогах войны сын, родилась дочь. Так что теперь в семье Дубовских двое женатых сыновей, дочь, внучата.

Недавно я встретился с Екатериной Мартыновной в Минске. На вопрос, как живется, она с усмешкой ответила:

— Живем хорошо и только по росту наших детей и внуков замечаем, как бегут годы. Здоровье? Сами понимаете, что пережитое оставило следы. Но ничего, креплюсь, не сдаюсь и не сдамся!..

В этом ответе — вся Дубовская, подпольщица, разведчица, мать, каких много было во время Великой Отечественной войны.

Секретарь подпольного горкома партии Лещеня читал националистические газеты, когда мы вошли в землянку.

— Интересно… фашисты задумали новый трюк. Придется нам поработать, — хлопнул он ладонью по газете.

Я взял газету. Она многое объяснила мне.

Красная Армия наступала на всех фронтах. Уже были изгнаны немцы из Гомеля, приближался день полного освобождения Белоруссии. Этого не могли не учитывать оккупанты. И вот новый генеральный комиссар фон Готтберг пускается на очередной трюк, чтобы ослабить силу народной ненависти, парализовать стремление белорусов бить оккупантов.

22 декабря 1943 года «Белорусская рада доверия» при изъявлениях лакейского восторга белорусских националистов реорганизовалась в «Белорусскую центральную раду». Теперь она объявлена «Конституционным белорусским правительством».

В этот день на заседании, посвященном церемониалу провозглашения «независимого белорусского буржуазного правительства», выступил с речью фон Готтберг, огласивший утвержденный им устав «БЦР». Он объявил о назначении президентом «рады» белорусского квислинга Островского, привезенного в 1941 году в Минск из Германии.

Островский — слуцкий помещик, провокатор царской охранки, платный агент немецкой, польской буржуазной и английской разведок, член первой «Белорусской рады» в период немецкой оккупации Белоруссии в 1918 году, был в белой армии Деникина и в банде Булак-Булаховича, организатор кулацкого восстания в Слуцке в 1920 году, руководитель многих заговоров против трудящихся Белоруссии, вдохновлявшихся и финансировавшихся английскими, польскими буржуазными и немецкими правительственными кругами, — такова беглая характеристика нового президента фашистской марионетки «БЦР».

Выступая с ответной речью, Островский еще раз раскрыл лицо и чаяния белорусских националистов как кучки предателей белорусского народа. Он открыто поддерживал интервенцию гитлеровской Германии против Советского Союза и оправдывал ограбление нацистами оккупированной территории Белоруссии.

Вместе с Островским в состав «БЦР» Готтберг назначил ненавистного белорусскому народу штатного агента гитлеровской разведки националиста Шкеленка.

С разрешения Готтберга Островский составил «кабинет министров». Военным «министром» назначил Езовитова, отъявленного врага белорусского народа. Езовитов был членом «Белорусского центрального военного совета», двадцать шесть лет назад предпринявшего попытку сформировать националистическую армию для расправы с рабочими и крестьянами Белоруссии, провозгласившими Советскую власть.

В декабре 1917 года Езовитов участвовал в качестве «делегата» на 1-м контрреволюционном всебелорусском конгрессе. В январе 1918 года он был арестован народной властью Белоруссии, однако ему удалось бежать, и под защитой штыков Вильгельма Второго он занял пост военного министра предательской «Белорусской рады». В начале 1919 года, после бегства членов «рады» за границу, Езовитов был назначен шефом военно-дипломатической миссии «Белорусской рады» в Прибалтике с задачей выклянчить признание прибалтийскими буржуазными правительствами «Белорусской рады» и с их помощью сформировать армию для военных действий против белорусского народа.

Тогда же он установил связь с генералом Булак-Булаховичем, организовал переход его потрепанной дивизии из армии Юденича в лагерь белорусских националистов и толкнул ее на грабежи и бандитские налеты против населения Белоруссии. И вот при поддержке гитлеровских оккупантов он снова вынырнул…

Нужно было быстрее раскрыть сущность «БЦР» и показать народу подлинную подоплеку этого очередного трюка белорусских националистов.

Собрались все члены Минского подпольного горкома партии. Машков предложил немедленно выпустить специальный номер газеты «Минский большевик» с воззванием к народу.

— Это вопрос серьезный, касается всей республики. Я думаю, что Центральный Комитет даст нужные указания всем подпольным организациям. Необходимо связаться с обкомом, они уже, наверно, знают, — уточнил Лещеня.

Мы тотчас же послали радиограмму в обком партии. Подпольный обком ответил, что все уже известно не только им, но и Москве. Вскоре ЦК Коммунистической партии Белоруссии дал нам указания, как вести работу. Горком партии написал воззвание к минчанам, разъясняя им сущность новой выходки буржуазных националистов.

Все коммунисты отряда вышли по деревням рассказать населению правду о «БЦР».

Я выехал в деревню Ямное. Деревня сильно пострадала от фашистской бомбежки, и крестьянам едва удалось собраться вместе в одном уцелевшем доме. Они внимательно слушали, и, когда я начал говорить о националистах, один пожилой крестьянин крикнул:

— Мы их знаем!

— Откуда сами будете? — поинтересовался я.

— Местный. Здесь родился, здесь вырос, и здесь в восемнадцатом году банда Езовитова меня «угостила», — говорил старик, продвигаясь к столу.

Он снял кожух, бросил его на пол, поднял рубашку и повернулся ко мне спиной.

— Вот, смотри! И только за то, что был батраком.

На смуглой худой спине старика виднелись белые следы рубцов.

— Ты у нас не найдешь человека, который бы не проклинал Езовитова и Островского. Агитировать нас не нужно, — старик опустил рубашку и надел кожух.

— Мне тебя, отец, нечего агитировать, тебя сам Езовитов давно «сагитировал». Расскажи молодежи все, что помнишь, — попросил я старика.

— Да, видать, прошлое вновь вылезло. — И старик стал рассказывать про кровавые дела, творимые белорусскими националистами в первые годы Советской власти.

Вернувшись в лагерь, я застал там возвратившихся из окружающих деревень Жардецкого, Каледу, Коско и Мацкевича.

— Как провели собрания, Юлиан? — спросил я Жардецкого.

— Хорошо. Люди не слепые, сами понимают, за кем идти. Как бы Островский ни перекрашивался, народ ему не верит. Один крестьянин сказал: «Значит, они организовали центральную здраду» (здрада — по-белорусски измена). Подходящее название, — закончил Юлиан.

Мы засмеялись. Название действительно было очень удачно.

Из Минска пришла Василиса Васильевна и рассказала, что новый фортель фашистов не обманул минчан.

Подпольные группы широко распространили «Минский большевик». Его экземпляры передаются горожанами из рук в руки.

Организовывая партийное подполье, горком партии прежде всего постарался выполнить главные задачи, поставленные перед ним ЦК партии Белоруссии: вывод в партизанскую зону городского населения, сохранение оборудования предприятий, организация и проведение в городе диверсий и политической работы среди населения.

Вечером провели заседание горкома; обсудили дальнейший план действий и подытожили результаты работы подпольных групп.

26 октября 1943 года Минский подпольный горком партии постановил: