ется от временных и интеракционных гарантий единства коммуникатив-
ных операций и этот отказ требует компенсации за то, что потеряно».288
Речь включена в актуальный контексткоммуникации (место, время, участники, параллельные события), О котором не требуется сообщать
участникам коммуникации, поскольку она непосредственно создает свои
контексты. Письмо вынуждено информировать о составных элементах
коммуникации, чтобы воспроизвести обстоятельства изначальной комму-
никативной ситуации и сделать коммуникацию понятной. Оно выдвигает
новые требования к различению субстрата и формы, предполагает иную
степень жесткости построения предложений. Посколькуписьмо обращено
не к ситуативному адресату, а будет прочитано неопределенными «мно-
гими», правильность структуры предложений и композиции сообщения
приобретает важное значение. Противоречия и несообразности, допусти-
мые в речи, становятся здесь более очевидными, требования к конси-
стентности написанного повышаются. Это вызывает к жизни необходи-
288 Там же. С.258.
149
мость литературных стандартов национальных языков. Посредством типи-
зации отдельных слов, редуцировании смысловой неопределенности с
помощью опеределений, логических дистинкций, категорий, видов и ро-
дов достигается большая семантическая эффективность письма в сравне-
нии с речью.
И тем не менее, общей характеристикой письма остается неопреде-
ленность в отношении понимания смысла. Вследствие того, что внеязы-
ковые инструменты убеждения утрачивают свое действие, возникает по-
нятие авторитета, предполагающее компетентность как ресурс, не выво-
димый из контекста коммуникативного события: «Написанный текст дол-
жен считаться с критическими установками, со знанием других текстов и
временем для критики. Он должен принимать во внимание читателей, ко-
торые знают предмет лучше… Письмо создает понятия для когниции и
правильного мышления, соответствующих самым высоким требованиям к
тексту».289
Неопределенность статуса текста придает тексту свойство модаль-
ного мнения. Если определенный текст оферта сегодня отвергается, это
не исключает того, что она будет принята позже, когда придет переоцен-
ка. «В той мере, в какой коммуникация привносит и отводит подобные
потенциализации, семантика в целом модализируется. Реальность начи-
нает рассматриваться на основе ее потенциальности частью как необхо-
димость, отчасти как контингентная реализация, отчасти как простая
возможность», - пишет в этой связи Луман.290 Таким образом в литературе
возникает фигура «нигде» - признание права на сущестование фикции, фантастики.
Другая особенность письма заключается в совершенно новом про-
текании коммуникации во времени. Текст предполагает фиксацию време-
ни, и в этом смысле порывает с ощущением «жизни-вместе-со-временем».
Вместе с тем ни одна система не может действовать вне своего настояще-
го и в неодновременном мире. Письмо способно создавать здесь особые
комбинации, повышающие комплексность коммуникации, но оно не в си-
лах преодолеть это правило, «ибо посредством письма в каждом настоя-
289 Там же. С. 276.
290 Там же. С. 277.
150
щем (и только так) становится возможной комбинация различных насто-
ящих, которые одновременно являются друг для друга будущим или про-
шедшим. То, что при написании текста было будущим … может быть при
чтении уже прошедшим; а иногда читатель знает, что писателю или его
герою еще не было известно, что при этом произошло… Письмо создает
новое пристутствие времени, а именно иллюзию одновременности неод-
новременного. Виртуальное время прошлого и будущего присутствует в
каждом настоящем, т.е. для него одновременным является нечто совер-
шенно иное, чем настоящее».291
Письмо меняет конституцию памяти и ее значение для коммуника-
ции. Память не просто сохраняет прошедшие состояния. «Подлинная
функция памяти заключается не в сохранении прошедшего, а в регулиро-
вании соотношения воспоминания и забывания, говоря словами Хайнца
Ферстера; в постоянном селективном обратном вхождении (Reimprдgnie-rung) в собственные состояния».292 Благодаря включению временных го-
ризонтов в актуальность память помогает создать событийность коммуни-
кации,. Письменно фиксируемое событие уже не вытесняется автоматиче-
ски с окончанием коммуникации. В письме (в отличие от речи) дискрими-
нация воспоминания и забвение становятся предметом сознательного ре-
шения. Письмо поддерживает память, но и перегружает ее, предоставляя
возможность перечитывания текстов.
Текст, препятствуя забвению, влечет за собой процесс обучения, который в свою очередь открывает возможность создавать схематизмы и
абстрактные понятия, невозможные в рамках устной коммуникации: «Время не может больше называться властью забвения». Запоминание не
вызывает перегрузки сознания. На место ритмики как техники запомина-
ния речи заступает размерное движение записанного повествования.
Прошлое как «записанная» история и как наличный текст получает
отныне невиданную прежде власть над настоящим. Прошлое привлекает
внимание зачастую в ущерб настоящему и мешает новому и иному. «Ис-
тория становится драмой присутствия прошлого, одновременности неод-
291 Там же. С. 265.
292 Там же. С. 270. Foerster H., Das Gedдchtnis, Wien, 1948.
151
новременности».293 Луман обращает внимание на то, что письмо возника-
ет не как средство коммуникации, эту функцию оно приобретает на более
поздней стадии своего развития, через столетия. Первоначально письмо
служило для сохранения в памяти сакральных текстов, точнее, для очер-
чивания пространства религиозной тайны и границ коммуникации. Пись-
мо получает широкое распространение только впоследствии, в особенно-
сти, в связи с возникшей потребностью в управлении большими хозяй-
ствами и повышением возможностей контроля, которые оно давало гос-
подствующим сословиям.
Это же свойство, связанное с широкими возможностями текстовых
интерпретаций, ведет к утрате контроля над массами и вследствие этого
– к наделению письма функцией массовой коммуникации (литература, письменная переписка и т.д.), которая вначале развивается паразитарно, путем приобщения низших слоев к образованию.294 Постепенно, переводя
устную коммуникацию в письменную, письмо развивает формы, в которых
действующие персоны сами действуют коммуникативно– например, в ли-
тературной форме романа. По Луману, – «Литература – это коммуникация
в коммуникации, реальная коммуникация как копия фиктивной коммуни-
кации и фиктивная коммуникация в реальной коммуникации, которая по-
буждает забывать, что фиктивная коммуникация функционирует через
реальную».295
Став публичным, письмо быстро разрывает оковы политического
контроля - вначале в форме дебатов, охватывающих все возможные те-
мы, затем в форме критики, обосновывающей задачи трансформации со-
циальных структур. Письмо делает более зримой связь между социальной
семантикой и социальной структурой: «После изобретения письма можно
исходить из того, что общественная структура и семантика находятся в
постоянно синхронизированном совпадении. Семантики могут… быстрее
изменяться и антиципировать возможности развития общества или дого-
нять их, но могут и сохранять отжившие традиции и препятствовать воз-
293 Там же. С. 273.
294 Луман подчеркивает, что это, в особенности, свойственно европейской культуре и в
