ность, но обладает операциями только для внутренних изменений состоя-
ний и с помощью нервных импульсов не может иметь контакта с внешним
окружением, ни как input, ни как output. В человеке как условие его
жизни и переживания оперируют бесчисленные собственные системы, ко-
торые посредством собственных структур определяют то, какие операции
они осуществляют, хотя они одновременно и зависимы друг от друга».94
Понятие закрытости относится к специфическому оперативному
способу репродукции системы, а не к каузальным отношениям систем. То, что окружающий мир всегда воздействует и без него абсолютно ничего не
может происходить, Луман не ставит под сомнение. Но воздействия, о ко-
торых может судить наблюдатель, касаются лишь той их «части» причин, которую он может идентифицировать, т.е. той части, которая принадле-
жит системе. О другой части он не может знать ничего. Строго говоря, он
не может знать даже того, что он об этом не знает. В этом смысле Луман, увлекавшийся в юности Кантом, выступает законченным адептом кантов-
ской «вещи в себе», но его интерес переключен с проблемы то-
го«воздействия» вещи в себе на познание, на проблему внутренней опе-
93 Там же. С. 94.
94 Luhmann N. Wie ist Bewusstsein an Kommunikation beteiligt? // Он же, Aufsдtze und Reden. Stuttgart, 2001. C. 111.
57
рациональной деятельности систем с позиции наблюдателя этих процес-
сов.
Хотя Луман декларировал разрыв с установками трансценденталь-
ной философии, вопрос о закрытости системы выталкивает его к тем про-
блемам, которые являются камнем преткновения именно для трансцен-
дентализма. Луман отвергает прежде всего онтологические экспликации
из постулирования трансцендентального субъекта. Он хочет быть реали-
стом-эмпириком. Трансцендентального субъекта не существует, потому
что эмпирически существуют только индивидуальные сознания, и их бо-
лее пяти миллиардов. Проблема единства сознания трансформируется у
Лумана в проблему гомоморфизма систем, а не в постулат о трансценден-
тальном единстве сознания. Тем не менее, освободившись от феномено-
логического трансцендентализма, он оказывается перед лицом «метафи-
зического трансцендентализма» наподобие лейбницевского: оперативно
закрытые системы суть «монады без окон», сосуществующие благодаря
«предустановленной гармонии» структурных соответствий.
Математический кибернетизм Лейбница Луман по большому счету
просто дополняет элементами постструктуралистского дискурса – поняти-
ями негации, комплексности, алогичности и парадоксальности. Онтологи-
ческие проблемы, которые возникают в монадологии Лейбница,95 Он ре-
шает, полностью отказываясь от терминологии как классической онтоло-
гии, так и гносеологии. Проблему единства сущего, бытия, Луман сводит
к проблеме системных уровней: существует только то, что является еди-
ной системой. Быть – значит функционировать как система. Сосущество-
вание разных систем - физического, биологического и иных уровней –создает благодаря их пересечению многообразный мир, для описания ко-
торого не требуются избыточные абстракции, наподобие понятия бытия.
Но решена ли проблема, если исчезло слово, ее обозначающее? Сводима
ли проблема бытия к проблеме функционирования и деятельности систе-
мы?
При таком подходе эпифеноменами оказываются многие явления, имеющие центральное бытийное значение: человек, общество. Общество
существует лишь настолько, насколько существует его функциональный
95 Майоров Г.Г. Теоретическая философия Готфрида В. Лейбница. М., 1973.
58
коррелят, коммуникация. Человек существует лишь настолько, насколько
существует психическая система (в качестве сознания) и комплекс иных
систем, составляющих в совокупности функциональный коррелят понятия
человека. Традиционная проблема дуализма души и тела трансформиру-
ется у Лумана – в согласии с достижениями науки – в проблему плюра-
лизма множества системных уровней, от атомного до уровня сознания. Но
можно ли за суммой структурных соответствий, создающих нишу для дея-
тельности сознания, познать человека в единстве его бытия? Луман –слишком постмодернист, чтобы быть сциентистом. Но тем не менее спра-
ведливы упреки Луману в крайнем технократизме, на базе которого не-
возможно построить удовлетворительную антропологию.
§ 3. Медиум и форма
Если благодаря структурным соответствиям становится объяснимым
«взаимодействие» системы с окружающим миром и другими системами, то
не совсем понятно, как описывать взаимные зависимости систем, которые
находятся в соотношениях структурных соответствий. Этой задаче служит
лумановская концепция медиума и формы. И хотя Луман разрабатывал ее
в контексте другого проблемного поля, чем понятие бинарной формы, вместе эти два элемента составляют единое учение о форме.
Если бы системы представляли монады, закрытые в том числе и для
наблюдателя, их было бы невозможно различать. То, что структуры яв-
ляются «соответствиями», можно знать только задним числом, понимая
их отношения с окружением. Наблюдатель способен воспринимать разные
системы как элементы собственного мира, имея основу для их сравнения.
Чтобы обозначить почву для различения и сравнения структурных соот-
ветствий, указать на базис общей реальности, в которой сосуществуют
системы, Луман говорит о «материальном континууме», в котором не обо-
значены границы систем и который равно «существует» для всех автопо-
этических событий в системах. Речь идет о физическом мире, который
«сочетаем» с любыми структурами системы, о некоем понятийном экви-
валенте материи.
Если в марксизме понятие материи сводится к проблеме существо-
вания физического коррелята, к которому, в конце концов, генетически
59
сводятся элементы систем различной природы и их взаимодействия, то
Луману близко понятие материи как предела всякой формы – того не-
определенного хаоса (meon), в котором существует и которому противо-
стоит всякая определенность. Материя как субстрат не является сплавле-
нием сущностей или элементов, она не имеет самостоятельной идентич-
ности. Идентичность и определенность субстрату дает форма. Поскольку
субстрат и форма порождены в ходе автопоэзиса систем, речь идет о
внутренних системных различиях, которые конструирует сама система.
Если Аристотель различал субстрат как «первую» и «вторую» материи, то
Луман, обозначая предмет «первичной» материи, как реальности вообще, направляет свой интерес на понятие «вторичной материи» как материала
для формы и разрабатывает концепцию «медиума и формы».
Различение медиального субстрата и формы Луман раскрывает (с
опорой на Ф. Хайдера96) с помощью различения «слабо» и «строго» свя-
занных элементов (lose – rigide Kopplung). Это различение основано на
мысли, что к каждой операции или элементу не может примыкать любой
другой, а только определенный. Существует круг элементов, которые мо-
гут быть встроены в ряд с той или иной степенью вероятности. Они обра-
зуют пространство возможностей - медиумы, элементы которых с помо-
щью системных процессов селекции могут быть связаны друг с другом
строго определенным образом, создавая формы. «Медиум состоит из сла-
бо связанных элементов, форма в отличие от него связывает те же эле-
менты по строгим соответствиям».97 «Слабым» связыванием медиум явля-
ется только для формы, да и вообще медиумом система выступает только
для формы. Это соотносительные понятия. Вне отношения к форме меди-
