Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В конюшне стояло несколько коней у кормушек, жуя сечку и позванивая цепями. Дежурный улан дружелюбно позвал его, но вахмистра здесь не было. Может, он в доме?.. Дверь закрыта, но довольно было вспрыгнуть, ударить по щеколде, и Шарик уже внутри дома. Передними лапами он встал на скамью, вместо доклада вахмистру пролаял. Шарик понимал, что необходимо выполнить сначала то, что ему приказано. И только после того как вахмистр вытащил из-под ошейника листок с донесением, можно было поздороваться с Марусей, по-свойски лизнуть ей руки, те самые руки, которые возвращают здоровье.

— Шарик, милый, я тоже рада. Где ты оставил Янека? Он идет сюда?

— Сюда идут другие… — ответил Калита и, прикрутив фитиль, дунул через стекло. Лампа погасла. — Теперь без приказа ни слова, ни огня.

Лидка, не теряя времени, выстукивала ключом, вызывая генерала.

— «Баца»! «Баца», здесь «Рыжий конь». Передаю микрофон.

— Херменегильда выходит из воды, — доложил вахмистр.

От подводной лодки отделились последние резиновые понтоны.

Еще не все матросы покинули палубу, а длинное веретенообразное тело лодки уже начало погружаться, становилось все тоньше, медленно исчезая под волнами. Последний из экипажа, погруженный уже по пояс в воду, отпуская замок люка, смотрел в направлении пляжа. С такого расстояния десантные группы, высадившиеся первыми, для него уже были неразличимы.

С гребня дюны, из-под сосны также нельзя было разглядеть фигурки среди волн, и только светлой полосой пенилась вода под веслами последних десантников. Однако ближе, на светлом фоне берега все выделялось яснее.

По пляжу на расстоянии вытянутых рук один от другого ползли саперы, выдвинув вперед кольца миноискателей, протыкая песок стальными щупами.

Достигнув тропинки, проходящей между дюнами, они остановились. Один привстал на колени и подал знак рукой, что путь свободен. Поднялась тройка дозорных и вышла вперед.

С минуту стояла тишина, только волны шумели да раздавался размеренный шелест — это у самого берега матросы засыпали песком понтон, перевернутый вверх дном. Его уже почти незаметно, он превратился в плоскую горку на пляже.

Со стороны дюн вспыхнули на мгновение фонарики — раз, другой, распростертые на песке десантники поднялись и цепочкой один за другим двинулись в глубь побережья, удаляясь от моря.

Лежавшим на земле и наблюдавшим за десантниками на расстоянии нескольких метров двигавшиеся фигуры показались огромного роста. Эти люди были в пестрых маскировочных комбинезонах, а из-под сеток на касках торчали клочки прибрежной травы. В руках они несли готовые к открытию огня автоматы и ручные пулеметы. Сбоку висели ножи, за пояс засунуты гранаты. Десантники шли осторожно, волчьим шагом разведчиков, не в ногу, но все же в отчетливом раскачивающемся ритме.

Только одна группа из девяти человек отличалась от остальных более ровным, менее осторожным шагом. И одеты они были иначе — в черные брюки и куртки, на голове танковые шлемы. За этой группой — только охрана и… тишина.

В двух метрах от невидимого в темноте следа, оставленного немцами, приподнялся край брезентовой плащ-палатки, и над окопом показались две головы.

— Я думал, что уже все, что они мне на ухо наступят, — посетовал Густлик и добавил весело: — Для «Рыжего» у них картечи не припасено, одна дробь.

— Но зачем они с собой танкистов взяли? — удивлялся Янек.

Они выскочили из окопа и быстрыми движениями сняли полотнище, маскировавшее танк. Густлик встал на гусеницу, перебросил брезент за башню, сдвинул полотнище с повернутого назад орудия. Янек поддел ножом приоткрытый передний люк, поднял его пальцами и просунул голову внутрь.

Там под замком пушки сидели на ящиках со снарядами Григорий и Вихура. При свете маленькой лампочки, используемой для подсвечивания прицела, двое играли в карты, резались в «шестьдесят шесть», а Черешняк им подсказывал. Они даже не заметили, что кто-то заглядывает внутрь танка. Кос сорвал с головы шлемофон и швырнул его в них. Они сразу же отскочили от него.

— Ну что? — поморщился Вихура, ощупывая на голове шишку, которую набил, стукнувшись о броню. — Не можешь сказать, чтобы кончили?

— Ты должен был остаться с Лидкой при радиостанции.

— Не время для загородных поездок с девушкой. Я поеду с вами.

Саакашвили незаметно проскользнул на свое место и спросил, кладя руки на рычаг:

— Трогаемся?

— Погоди. Они еще близко.

Вахмистр Калита наблюдал за тем же самым десантом сверху, сидя в седле.

Немцы, миновав прибрежные дюны, вышли в поле. Они не изменили порядок передвижения, только цепочка разорвалась на небольшие колонны отделений. Один из немцев, видно офицер, рядом с которым шли солдат с рацией на спине и двое связистов, подал знак рукой. Отделения прибавили шаг и постепенно исчезли за небольшим пригорком.

Тотчас же из-за стога выскочили два кавалерийских дозора и рысью последовали за десантом.

Калита подождал еще немного около высоких, цветущих зарослей терновника, потом тронул коня. За вахмистром выехал трубач, держа на двойном поводке овчарку. Сложив руки у рта, командир эскадрона три раза прокричал филином. Эскадрон выехал из-за укрытия на поле, растянулся полумесяцем и двинулся следом за дозорами. Когда подъехали к шоссе, вахмистр подал знак рукой, а трубач пригнулся в седле.

— Пора, — сказал он и, выпустив из рук один конец поводка, вытянул его из ошейника.

Шарику два раза не нужно было повторять, он повернулся и помчался к своим. Трава намочила его шерсть, приятно холодила бока. Правое плечо царапнуло колючкой терновника, скрытого темнотой. Но тут же впереди мелькнули стволы прибрежных сосен. Одновременно с шелестом песка под лапами Шарик услышал низкий рокот мотора «Рыжего», работавшего на малых оборотах.

Одним прыжком Шарик влетел в открытый люк механика, и танк с места рванулся вперед, поднимая за собой с каждой секундой все более высокие фонтаны песка.

35. Под землей

Когда вахмистр сказал Марусе, что «сюда идут другие», и доложил генералу о всплывшей «Херменегильде», Лидка хотела попросить, чтобы он прислал кого-нибудь на усиление охраны и сам далеко не уходил или хотя бы оставил Шарика. Но Калита быстро выскользнул за дверь, пес за ним — и… только их и видели. Со двора еще можно было услышать приглушенный зов, тихий скрип седла, цокот копыт, а затем воцарилась тишина.

Именно эта долгая тишина переносилась тяжелее всего. В полумраке время текло медленно, Лидка не могла даже вызвать «Бацу» — после сообщения о высадке радиостанция должна была молчать в течение сорока минут.

— Чтобы не всполошить их, — шепотом объяснила она Марусе и рассказала о полученном ими задании, — нам нужно впустить их, выследить, зачем пришли, и только после этого задержать.

Стоя на коленях у открытого окна с автоматами, они молчали, боясь пропустить хоть один звук во дворе. Слышали лишь собственное дыхание и учащенный стук своих сердец. Вдруг недалеко и очень громко заревел двигатель.

— «Рыжий!» — воскликнула Огонек.

Танк, постояв на месте еще минуту, тронулся, шум его мотора начал отдаляться, становиться глуше, пока, наконец, не растворился в ночи.

— Теперь мы одни остались, — констатировала радистка.

— Не совсем. — Маруся оглянулась на ротмистра, все это время молча стоявшего в глубине темной комнаты.

— Если десант вернется, троих тоже будет маловато.

— «Рыжий» и уланы не подпустят. Не будь моей «шарманки», можно было бы перейти к артиллеристам. Все веселее. — Лидка расстегнула воротничок гимнастерки. — Душная ночь.

— Ой какое красивое сердечко! — Санитарка заметила на шее у Лидки янтарь на черной ленточке.

— Сначала Вихура обещал остаться со мной… — Лидка еще продолжала думать о своем. — Как же так, то глаз не сводит, а сам на танке уехал.

— Это он тебе подарил?

— Нет, — возразила она, как бы мстя ему, и быстро прибавила: — Кое-кто другой.

97
{"b":"22630","o":1}