Марджори. Мы должны получить их, Сол. Должны!
Грей. Нет времени!
Сол. Будь у меня еще хоть час, я успел бы уговорить этих калифорнийцев.
Грей. Но у нас и получаса не осталось, Сол.
Марджори. Нет, так нельзя. Сол, вы понимаете, что это значит? Этого просто нельзя допустить.
Грей. Наверное, выхода нет.
Марджори. Должен быть! Ведь так мало нужно, чтобы повлиять на них в ту или другую сторону.
Сол. Да. Нам нужно совсем немного, что если бы Аллан забыл на минутку свои принципы, мы имели бы большинство в две трети и нейтрализовали бы вето.
Марджори. Значит, что-то еще можно сделать?
Сол. Об этом я и думаю. Сайм, ты не будешь возражать, если я попробую поговорить с ним?
Грей. Я бы не стал, Сол. И никому бы не советовал. Простите, мне надо отдать кое-какие распоряжения.
Сол. Как хочешь, Сайм. Но лично я думаю, что попробовать стоит.
Грей. А я думаю — нет. Завербовать пятнадцать человек за оставшееся время не удастся никому. И раз уж дело обстоит именно так, я не хотел бы, чтобы ты говорил об этом. Мне не очень-то хочется вызывать у кого бы то ни было сострадание ко мне.
Сол. Понимаю.
Грей уходит в приемную.
Марджори. Сколько голосов в группе Аллана?
Сол. Более чем достаточно — около двадцати.
Марджори. В таком случае, я пойду и приведу его. Но говорить с ним придется вам, Сол. Я не могу просить его об этом, а вам и карты в руки.
Сол. Поговорю.
Марджори. Жаль, что это не кто-то другой.
Сол. А я так рад, что это не кто-то другой.
Входит Марк с чашкой кофе, сахаром, печеньем и бумажными салфетками.
Марк. О! Простите…
Марджори. Сейчас вернусь… (Уходит.)
Марк. Я принес вам кофе, сэр.
Сол. Поставь его здесь, Марк.
Марк. Мистер Фицморис…
Сол. Да?
Марк. Известно вам что-нибудь об этом финансовом законопроекте, о котором трубят все газеты? Ну, о том, который высосет все деньги из казны?
Сол. Кое-что слышал, Марк.
Марк. Так вот, я надеялся, что вы будете против него.
Сол. Почему, дружок?
Марк. Да потому, что наше правительство слишком дорого стоит нам. Слишком дорого!
Сол. Мне будет жаль, если ты останешься без работы, Марк. Но, конечно, если тебя это не пугает…
Марк. Останусь без работы? Я?
Сол. А разве ты не знаешь, что, если наш законопроект не пройдет, обслуживающий персонал этого здания будет сокращен вдвое?
Марк. Нет, сэр, этого я не знал. Определенно не знал. Может, я сказал глупость, мистер Фицморис?
Сол. Нет, отчего же. Ведь ты заботишься о благе своей страны. Это очень благородно.
Марк. Никакого тут нет благородства, мистер Фицморис. Мне нужна работа. Меня просто газеты с толку сбили.
Сол. Значит, на самом-то деле ты не против законопроекта?
Марк. Да, в общем-то, я совсем не против. В общем-то, я — за. Я хотел бы забыть об этом деле, мистер Фицморис.
Из приемной входит Басси.
Сол. Вот и хорошо. Забудем. Добрый вечер, Басси.
Басси. Добрый вечер, Сол. Как чувствует себя сегодня оппозиция?
Сол. Как сказать, Басси… Мы расцениваем наши перспективы с известной долей оптимизма. Думаю, что имею право так говорить.
Басси. Звучит, как ответ маклера, припертого к стене. Как Атлантический флот?
Сол. Не пляши на могиле старика, Басси.
Басси. Вид у вас и впрямь несколько подавленный.
Сол. Однако менее подавленный, чем пару часов назад. За это время мы увели от вас четыре промышленных штата.
Басси. Что?
Сол. Правда-правда. Теперь вам нас не догнать.
Басси. Вот это удар! Должна признаться, вы меня просто ошеломили — если, конечно, это правда!
Сол. А как поживает блок представителей Среднего Запада?
Басси. Ну, эти держатся крепко. Уж не рассчитываете ли вы переманить наших фермеров, Сол?
Сол. У нас слишком большой перевес голосов, Басси. Так стоит ли вам сопротивляться? Не лучше ли объединиться с нами и разделить плоды победы?
Басси. Старый младенец! Знаете, о чем я сейчас думаю?
Сол. Нет.
Басси. По вашему тону я догадываюсь, что вы ожидаете вето!
Сол. Вот змея! Да, верно.
Басси. А мы еще можем помочь вам?
Сол. Такова ситуация.
Басси. Тогда уж мы постараемся!
Входят Аллан с Марджори.
Аллан. Привет, Сол!
Басси. Аллан, есть новости! Президент собирается наложить вето. Вот он, наш козырь!
Аллан. Чудесно, Басси! Марджори сказала, что вы хотели поговорить со мной, Сол?
Сол. Аллан, минут через пять начнется голосование, и я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
Аллан. Что именно?
Сол. Я хочу, чтобы вы распустили свой блок представителей Среднего Запада.
Аллан. Доводы, Сол, представьте доводы!
Басси. Интересно, почему это вы рассчитываете на нашу помощь?
Сол. Я жду ее лично от Аллана.
Басси. Какая наглость! Допускаю, Сол, что мы еще новички; допускаю, что мы — воск в ваших руках, но на это мы не пойдем!
Сол. Аллан, вы еще пожалеете, если не поможете нам. Пожалеете так, как еще никогда ни о чем не жалели.
Басси. Угрозы?
Сол. Нет, не угрозы. Но вы навлекли беду на человека, Аллан, и я не могу его спасти. Никто не мог бы его спасти, а вот вы при вашем влиянии, быть может, и смогли бы.
Аллан. Кого?
Сол. Саймона.
Аллан. Простите, Сол, но я не понимаю, почему вы обращаетесь ко мне.
Сол. Я хочу сказать только одно: провалив один этот законопроект, вы ровным счетом ничего не измените. Партии приходят и уходят, администрации приходят и уходят, а система подкупа остается неизменной. Меняются разве что размеры взяток. Ради собственного удовольствия вы можете провалить этот конкретный законопроект, но вы ничего не измените, ничего не исправите. Не разумнее ли проявить человечность — именно на этот раз? Я тоже внес свою лепту, Аллан: я помог вам погубить его. Никто из нас не ведал, что творит, но, клянусь богом, наш долг — сделать все, чтобы спасти Сайма.
Аллан. Что вы подразумеваете под словом «погубить», Сол?
Сол. То, что лишит вас покоя, Аллан. Я имею в виду тюремное заключение.
Аллан. Что?
Сол. То, что я сказал.
Из холла входит Эбнер.
Эбнер. Добрый вечер! Мы ждем вас внизу, Макклин. Двинемся на заседание все вместе, да?
Аллан. Одну минуту, Джо!
Эбнер. Да, вот еще что: кое-кто из ребят немного колеблется. Некоторым людям трудно отказаться от выгодной должностишки, тем более когда ее преподносят на блюдечке. Так что вам лучше бы быть рядом с ними. Я, конечно, сделаю все, что смогу, но, надеюсь, и вы мне поможете.
Басси. Бегите, Джо. Аллан нагонит вас внизу.
Эбнер. Мы войдем в историю! Это будет настоящее Ватерлоо!
Аллан. Дайте мне минуты три, Джо, ладно?
Эбнер. Послушайте, а они не уламывают вас?
Аллан. Нет. Я сейчас приду, ради бога, идите!
Эбнер уходит.
Марджори, это правда?
Марджори. Да. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, Аллан… Я иду против собственных убеждений, но, когда родному человеку грозит тюрьма, все выглядит иначе. Мне уже не важно, честно это или нет. Я не хочу, чтобы он прошел через такое испытание.
Аллан. Но что же такого сделал твой отец?
Марджори. Я любила его, чуть ли не боготворила за то, что он был честен, справедлив и неподкупен. Кто-то ведь должен быть честным и здесь, иначе дышать тут будет совсем уже нечем… В сущности, он не виновен даже сейчас.
