Да и с этим, крупным, на героя Леонова из «Джентльменов удачи» похожим, возиться чего? Я ведь просто еще не сосредоточился на бегущей строке, что бежала перед глазами с самого начала: «убить всех». Сработал человеческий фактор — стрельнул в того, кто был с оружием и кто монтировки бросил как-то не по-мужски. Вроде бы так концепция звучала в школьные времена. Да только не школа это и не на авторитет работаешь. Тут правило простое: никаких непоняток. Никто не должен считать, будто ты ему должен.

Когда я перевел ствол на толстяка, он прочел это в моих глазах. Я целился ему в солнечное сплетение. Туда и попал бы, но внизу бахнула входная металлическая дверь. Я машинально повернул голову, и пули прошили ключицу, чиркнули по плечу.

Сука!

Тем не менее толстый упал. Скорее симулировал, потому как причин для падения не было. Напомнил Януковича, когда по нему в Ивано-Франковске студент яйцом бросил. Телохранителей только у этого не было, сложился у лифтовой клетки, кепка в другое крыло покатилась.

— Кажан! — закричали снизу.

Ну я, ежели честно, так и думал. Тягач на промыслах так не стучит дверью, ходит тихо и уж наверняка не орет во все горло. Значит, подельнички, на шумок как мотыльки на свет. Работали, видать, поблизости, где-то в соседних домах.

— Кажан! Вальтер! Але!

Сморщившись от боли, задыхаясь, будто спринт сделал, толстяк все же достал «макарова». Сверкнул ствол затертым матовым блеском, щелкнул под пухлым пальцем предохранитель. Ай-яй, медленно-то как. Я мог бы уже трижды ему контрольным пробить, да вспомнил, что рожок-то у меня один, как и выход из подъезда. А сколько корешков вбежало — хрен зна.

Так что не особо щедри, Салман, не особо.

Выбиваю пистолет из руки с крестиками и кольцами на фалангах, попутно ударяю по башке прикладом. Даже не прикладом — всем автоматом, так уж получилось. Височную часть сбрызнуло кровью, толстяк посмотрел на меня с ужасом в глазах. Удар прикладом ведь — просто первый кульбит. Просто слет с трассы, удар в дерево — только впереди, через пару секунд. Нож холодной сталью сверкнул в моей руке.

— А с-су-ка-а! — Он закричал, упершись спиной в дверь лифта, ногами засучил. — Мал-л-лой-й-й!..

Я его возненавидел. Ну какого черта с такими утрамбованными сумками тебе далась эта квартира Узелкова??? Ну неужели пословицу насчет жадного фраера придумали лохи? Ну набрал в торбы — пи*дуй, жри, оставь кому-то еще. Так нет же, нужно ведь вскрыть еще эту квартиру. И не просто вскрыть, а того, кто внутри, угостись из СКС!

Когда я выдернул нож из его толстой шеи, кровь брызнула таким фонтаном, будто внутри кто-то качнул насосом. Толстяк прижал к скважине обе руки, глаза вытаращил, на ноги вскочил.

— Здесь! — закричал, правда хрипло, сдавленно. Затоптался на месте, закружился, брызгая во все стороны кровью, словно адский садовый опрыскиватель. Но в вытаращенных глазах уже потянула сизая пелена. Скоро уже, скоро.

Кричать не надо было. Тимуровская команда и так на подходе, четвертый этаж всего-то. Я свесился с поручней, дал очередью наугад. Заорали недовольные, заматерились, огрызнулись в ответ одиночными.

Все, жопа вареньицу с огурчиками.

Оттолкнув пошатывающегося «донора», подобрав его ПМ, взлетаю по ступеням наверх. Пятый, шестой, есть время, пока они там на своих насмотрятся. Да и осторожничать будут, я же обозначил свои возможности. Три трупа (в прошлом вооруженных!) как награды на подушечках. Не шути со мной, кто бы ты там ни был.

На седьмом сворачиваю направо — в квартиру над Узелковой, где и размеры встречать гостей позволяют, и компоновка знакомая.

Дверь закрыта, но заперта ли? Сбавив ход и на слух определив расстояние от погони, я надавливаю на ручку. Есть секунд десять, но… заперто. Да не гоните! После двух волн мародерств да и заперто? Где тогда следы неосуществленного взлома? Толкаю обшитую черным дерматином дверь плечом. Мертво. Еще раз. Затем с ноги. Блин, так и до истерики недалече.

И тут: бабах!!! Я как раз отступил на шаг, чтоб еще раз попробовать с ноги. В двери дыра — хоть голову просовывай, щепки полетели вперед как конфетти из хлопушки. Стой я прямо перед дверью — и привет предкам.

Наклоняюсь, заглядываю в дырень. Сидит дедуля перед дверью, седой, бородатый, на инвалидной коляске, в руках держит горизонтальную курковку.

— А-ну кыш отсюда, бесята! — со слюной сквозь плотно сжатые зубы.

Бесята…

На ощупь пробую ручку соседней двери. Мало места, но не выбирать — скрылся в однокомнатке, как раз когда на площадку полетел темный, тугой сверток. По форме словно пакет, в которых хранят кровь.

Взрывпакет — вообще-то смешная взрывчатка, главный эффект разве в непродолжительном ошарашивании. Но если сделана умело, из подходящих компонентов и брошена в подъезде, то может иметь место и легкая контузия.

Впрочем, меня миновало. Хоть и грохнуло так, что стены задрожали и в ушах заложило. Стало быть, умелый делал. А это плюс один к их знаниям.

Шум, топот. В ответ два выстрела из дробаша, почти одновременно. Значит, дедульку не оглушило или, может, глухого нельзя оглушить? В ответ одиночными: бах! Бах! Затем очередью, пули со свистом дырявили дерматиновую отделку. Не зацепили, слышу как с характерным пустым звуком ударились об пол две гильзы.

Да может?.. На сторону света внезапно стал еще один престарелый воин? Глядишь, так и вовсе без меня обойдется. Пройдусь лишь потом, «грибочки» соберу, что там у кого имеется. Идеальный, блин, расклад.

А снаружи крики, захлебывание, шуршание, будто волокут кого вдоль по стене. Только чего-то дедульки не слышно. Что там моя дробовая артиллерия? Жив-не?

— Бес-сята, — слышу злобный шепот.

Так ржать стало охота, сдерживаться сил нет. Это ж надо, старичок с двустволкой отряд уделал. Даже если не весь — мне бы так в его годы. А те типа в С.В.А.Т. сыграть решили: взрывпакет бросили (файр ин а хоул!) и потом небось открыто повалили, врасплох Салмана брать. Открыть бы дверь да добавить, если кому мало показалось, но подожду пока. Тем более, секундомер вродь как остановился.

Воет один за стеной, как-то как песню запевает: ааааа-га-га-га-сука! И затем по новой: ааааа-га-га-га-су-ка! Еще кто-то всхлипывает, да так жалостно, что хочется выйти его утешить, глупого-безрассудного. Ну чего ж полез, дубинушка ты пустоголовая? Вот теперь и ходи, как дурак, с щепотью дроби в паху.

Только затихло — бабах!!! Еще один взрывпакет! Гораздо ближе, под самую дверь старичку кинули. Спешный топот, крики. Выстрел из дробовика, но, видимо, мимо цели — никто не завопил от боли. Короткая автоматная очередь, заряд из второго ствола ушел в сторону, брызнуло стекло, хрипло ойкнул старик.

Все, миссия седовласого воина закончилась. Жаль. Дальше сам, Салман, сам.

Стрелка возобновила ход. Мысли потянулись за ней черным смерчем. В руках у меня остался лишь ПМ — с автоматом неудобно в узком коридорчике будет. Закинув «калаш» за спину, в безумии расширив глаза и громко засопев (да, я это от себя отметил!), я вырываюсь в дверь. Не хочу ждать, пока они меня найдут. Стреляю просто в мишени, не отличаю людей, не вижу их лиц и оружия. Этого всего для меня просто нет. Один в годах, плечистый, невысокий, ко мне повернут спиной. Пуля в затылок с полуметрового расстояния — не мастерство виртуоза. Упал. Секунда еще не закончилась. Другой молодой, руки свободны, вскинул ими, пока поворачивался. Как зомби хотел на меня пойти? Из небольшой черной дырки в височной области несильно брызнуло кровавым йогуртом. Парень пошатнулся, грохнулся, но я этого уже не видел. Двое лежали на площадке с противоположной стороны. Я поворачиваюсь к ним со скоростью волка в той давешней игре, где он яйца собирал. Как и предполагалось, один из них получил разряд дроби в брюхо, штаны окровавлены, в куртке десятка два мелких дырочек. Рентген не включай — каша в нутрях, однозначно не жилец. А другой, что носом хлюпал… чего-то не пойму я. Согнулся в три погибели, голову руками накрыл, уши прижал, качается взад-вперед, что та детская лошадь на пружине. Испугался, что ль?